Поцелуй на краю света - Марион Леннокс

— Наверное, да. Он подло поступил по отношению к моей матери.

— Не хочешь об этом поговорить?

Финн никогда никому не рассказывал о семейной трагедии, но обнаружил, что готов наконец это сделать.

— У моей матери было слабое здоровье, — начал он. — В девятнадцать лет она заболела гриппом, который перешел в пневмонию. Ее выздоровление заняло много времени, и когда болезнь наконец отступила, бабушка с дедушкой отправили ее в круиз по тропическим морям. В Мэне тогда была середина зимы, и доктор сказал им, что это пойдет ей на пользу. У бабушки с дедушкой не было денег на три путевки, поэтому они не смогли ее сопровождать. Ей было страшно ехать одной, но в то же время она жаждала новых впечатлений. В общем, беззащитная девятнадцатилетняя девчонка стала легкой добычей для такого завзятого ловеласа, как мой отец. Домой она вернулась в положении, и мой отец, разумеется, не хотел ничего обо мне знать. Тогда еще не делали анализ ДНК, а даже если бы и делали, бабушка и дедушка не стали бы на нем настаивать. Они любили меня, и для них было важнее хорошо меня воспитать, чем найти негодяя, который соблазнил их дочь.

Рейчел молчала, испытующе глядя на него в свете луны, словно пыталась собрать вместе все факты, а они никак не укладывались в одну картину.

Затем внезапно он понял, о чем она думает, и его догадка тут же подтвердилась.

— Значит, теперь у тебя двое детей, которые были зачаты при таких же обстоятельствах? — произнесла она обвиняющим тоном. — Я не верю тебе.

Он совершил ошибку, рассказав ей о своей семье. Что ему теперь делать? Сказать ей правду.

Если он это сделает, то у нее появятся новые вопросы. Наверное, лучше оставить все как есть.

— Это твое дело, — мягко сказал он. За этим последовало долгое молчание. Взгляд Рейчел был мрачным и задумчивым. Когда Финн уже начал думать, что разговор окончен, он просветлел, словно ее осенило.

— Ты сказал это, чтобы расстроить матримониальные планы Мод, — медленно произнесла она. — У тебя нет никаких детей.

— Они есть, Рейчел.

— Как их зовут?

— Конни и Ричард.

— Мне не нравятся мужчины, которые мне лгут.

— Ты не обязана мне симпатизировать.

— Тогда к чему был весь тот разговор про предохраняющие средства?

— По-твоему, мужчина и женщина занимаются сексом только когда испытывают друг к другу привязанность?

Рейчел не ответила. Это был жестокий вопрос, который должен был отдалить их друг от друга. Обычно Финн прогонял с его помощью женщин, которые хотели от него больше, чем он от них, но на этот раз пожалел о своих словах сразу, как только они сорвались с его губ. Это была инстинктивная защитная реакция. Ему не нужно было отдалять от себя Рейчел. Он не хотел ее терять.

Но, возможно, он ее и не потерял. Вместо того чтобы отвернуться, она продолжала спокойно на него смотреть. Финн чувствовал себя не в своей тарелке, словно ее взгляд мог проникнуть в те уголки его души, которые он считал надежно закрытыми.

— Что ты делал ночью на палубе с телефоном со встроенной фотокамерой? — внезапно спросила она.

— Фотографировал контрабандистов.

— Ты ожидал их там увидеть?

— Э-э… да, — признался Финн, поняв, что у него нет выбора. — Пару раз по ночам корабль останавливался, когда не должен был, и я решил провести небольшое расследование.

— Кто ты? — спросила Рейчел, пристально уставившись на него.

— Финн Киннард. Кораблестроитель.

— Нет, ты не обычный кораблестроитель. Может, ты частный сыщик?

— Что-то в этом роде.

— Ради бога! — раздраженно выпалила она. — К чему эта таинственность? Ты один из тех крутых парней, которые приклеивают себе фальшивые усы и по распоряжению правительства выполняют работу, которую обычные люди могут видеть только в шпионских триллерах?

— Нет, — ответил он с улыбкой. — У меня нет фальшивых усов.

— Но что-то определенно есть, — проницательно заметила она. — Я думаю…

— Тебе не нужно думать, — мягко сказал Финн. — Мы оба прекрасно знаем, что за фасадом, который любой человек демонстрирует остальным, прячется намного больше, чем он хочет показать. Я говорю тебе правду по мере возможности.

— Но есть что-то, о чем ты мне не говоришь?

— Да, так же, как и у тебя. Я многого о тебе не знаю. Как ты смотришь на то, чтобы опустить свои защитные барьеры и рассказать мне все?

— Что ты хочешь узнать?

— Что произошло с твоим ребенком и кто разбил тебе сердце.

Финн думал, что Рейчел ему не ответит. Она долго смотрела на него, словно пытаясь его разгадать, затем вздохнула и легла. Очевидно, она пришла к какому-то выводу, но пока не была в нем уверена.

Он снова прижал ее к себе. Какое-то время она была напряжена, затем немного расслабилась и произнесла:

— Ты не до конца откровенен со мной. Почему я должна откровенничать с тобой?

— Тебе нет необходимости ничего мне рассказывать, — спокойно ответил Финн. — Я просто пытаюсь отвлечь нас обоих от оставшихся леденцов.

— Завтра на завтрак у нас будут жареные ящерицы, — сказала она, теснее прижавшись к нему, и он с облегчением понял, что продолжение допроса отложено.

— Как мы будем это делать?

— Мы можем заглянуть на какой-нибудь кулинарный форум, если в твоем бойскаутском ноже есть встроенный компьютер со спутниковым Интернетом. Или мы можем использовать метод, которому меня научила моя бабушка.

— Бабушка научила тебя готовить ящериц?

— Теоретически. Практики у нас не было. В квартире, где мы жили, ящериц не было. Да и костры мы там тоже не могли разводить.

Наверное, это от бабушки-аборигенки Рейчел унаследовала свои красивые темные глаза и смуглый цвет лица.

— Твоя бабушка была специалистом по приготовлению ящериц?

— Самым лучшим, — рассмеялась Рейчел. — И костры она разводила лучше всех. Если бы она сейчас была здесь с нами, ей не понадобился бы твой чудо-нож.

— Ты хочешь, чтобы я на тебя обиделся?

— Прости, — сказала она. — Я пошутила.

Наступило молчание, и Финн уже подумал, что Рейчел уснула, как вдруг она неожиданно спросила:

— Ты правда хочешь узнать о моем ребенке?

У Финна перехватило дыхание. Почему он чувствует себя так, словно она предлагает ему бесценный дар?

Ему следовало ответить «нет». Ему не нужна такая близость. Он спросил ее о ребенке, чтобы сбить с толку, но сейчас…

Он хотел узнать, что произошло. Очень хотел.

— Если ты готова мне о нем рассказать.