Психоаналитик. Шкатулка Пандоры - Андрей Шляхов

Нахлынувшее раздражение по приезде в офис никуда не исчезло, а только усилилось. Впору было пожалеть об отсутствии секретарши, на которую можно было накричать для разрядки. Михаил так никогда бы не поступил, но о том, что у него нет секретарши, пожалел, с секретаршей гораздо удобнее. Правда, и денег она стоит немалых, зарплата, обязательные платежи с зарплаты, оборудование рабочего места… Нет, лучше уж как можно скорее выплатить ипотеку. Справляется же пока сам, долго ли умеючи? Чем правильнее организован процесс, тем меньшим количеством работников достигается результат. Недаром Суворов учил воевать не числом, а умением…

При упоминании Суворова черная тоска мгновенно овладела Михаилом, оттеснив раздражение куда-то на задний план. В тоске этой смешалось все самое плохое — безысходность, горечь и невосполнимость утраты, страх смерти, пронзительная обреченность одиночества. Михаил подошел к окну, распахнул его и стоял так, не замечая ничего вокруг до тех пор, пока не услышал за спиной:

— Доброе утро, Михаил Александрович.

У Ларисы Витольдовны все фразы получались вопросительными, словно она во всем сомневалась и все старалась уточнить. В самом ли деле доброе сегодня утро? Михаил Александрович демонстрирует ей свою спину или кто-то другой? Надо же — подошло время сеанса, а Михаил не только не настроился на работу, но даже телефоны не отключил. А уж насчет того, что негоже психологу встречать пациентов отвернувшись, вообще говорить нечего. Человек может решить, что тебе до него нет никакого дела, контакт исчезнет навсегда и вся работа пойдет насмарку. Обидчивее людей могут быть только люди.

На работу с давно знакомыми пациентами настраиваться легко. Лариса Витольдовна еще не успела застелить кушетку одноразовой простыней и взбить принесенную с собой подушечку, чтобы надеть на нее одноразовую наволочку (у каждого свои понятия о гигиене и комфорте), а Михаил уже сидел в кресле и приветливо улыбался.

— Вчера я опять сорвалась, — сообщила Лариса Витольдовна перед тем, как улечься. — Когда же это закончится?

— Когда-нибудь, — ответил Михаил. — Вы уже научились частично контролировать себя, не так ли?

— Научилась, — не то подтвердила, не то переспросила Лариса Витольдовна.

Ее сын, банковский деятель средней руки, был с Михаилом откровенен. «Маме нужен собеседник, — сказал он, — чуткий, понимающий, терпеливый, чтобы выслушал, посочувствовал и успокоил». Михаил согласился. С Ларисой Витольдовной он занимался не столько психоанализом, сколько психотерапией. Но и анализ имел место, так, например, Лариса Витольдовна с помощью Михаила сумела избавиться от «комплекса младшей сестры». Брат ее скончался семь лет назад, а комплекс, производное любви и обиды, продолжал существовать. Утрата объекта не приводит к исчезновению комплекса, он «перенаправляется» на другой объект или на фантом, замещающий утраченный.

Проводив Ларису Витольдовну, Михаил выглянул в окно — уж не топчутся ли на тротуаре какие-нибудь наблюдатели? Никого подозрительного не увидел, пешеходы двигались в обе стороны быстрым шагом, на окна не пялились, за входом не следили. Два автомобиля, припаркованные под знаком, запрещающим остановку с аварийными мигающими сигналами, тоже не вызвали подозрений, потому что от одного в сторону отделения банка, расположенного в доме напротив, спешил рысцой мужчина в черном костюме, а к другому столь же быстро подбежал лысый мужик в кожаной куртке (как ему не жарко-то?), сел на водительское сиденье и уехал. Обычная для центра Москвы ситуация — приткнуться негде, а остановиться надо. Да, при отделении банка есть крошечная четырехместная парковка, но с раннего утра и до позднего вечера она занята автомобилями сотрудников.

За три минуты до начала сеанса Анна позвонила на мобильный.

— Я дико извиняюсь, Михаил, — Михаила всегда интересовало, как это можно извиняться «дико», — но нельзя ли нам перенести сегодняшний сеанс на вечер? Я сознаю, что сейчас вы уже никого не сможете пригласить вместо меня, и готова оплатить ваш простой, ведь он произошел по моей вине…

Предложение понравилось Михаилу. Приятно иметь дело с понимающими людьми. А то некоторые пациенты могут позвонить минут через пять-десять после времени начала сеанса, сообщить, что они не смогут сегодня прийти, и не сказать ни слова об оплате за профуканное по их вине время.

— Никакого простоя не будет, — ответил Михаил. — Я поработаю над статьей, давно собирался, да все руки не доходили. А вот что касается вечера… В восемь вам будет удобно?

— Вполне! — сказала Анна и отключилась.

Назвался груздем — полезай в кузов. За час Михаил успел дописать статью, посвященную проблемам психологии принятия решений, для научно-популярного психологического журнала (больше, конечно, популярного, чем научного). Платили за статьи немного, но Михаил писал их не ради денег (нельзя же, в конце концов, мерить все на деньги), а для собственного удовольствия. Надо же иногда и умом блеснуть, тем более что каждая статья — это своего рода реклама. Прочитает человек под понравившейся статьей: «Оболенский Михаил Александрович, кандидат психологических наук, практикующий психоаналитик, консультант ГНЦССП им В. П. Сербского» и с помощью сетевых поисковиков, если понадобится, в два счета найдет Михаила.

Анна дисциплинированно пришла за четверть часа до начала сеанса и ждала в приемной, пока Михаил освободится. Сегодня она надела приталенный черный сарафан с оборками и босоножки на высоченной шпильке, отчего ростом сравнялась с Михаилом, в котором было росту метр девяносто без двух сантиметров. Два аршина и десять вершков, если считать по старинке, а точнее просто десять вершков, потому что два аршина обычно опускались.

Как и положено людям культурным, начали с взаимных извинений, хотя можно было обойтись и без них. Анна извинялась за перенос сеанса и уход с прошлого без оплаты, Михаил — за поведение своей бывшей жены.

— Мне не хотелось бы, чтобы от нашего общения у вас оставался неприятный осадок, — сказал он в ходе разговора.

— А оставить приятный вам бы хотелось? — Анна улыбнулась и поиграла бровями, давая понять, что вопрос выходит за деловые рамки.

— Очень! — улыбнулся в ответ Михаил.

— Тогда окажите мне небольшую любезность — составьте сегодня после сеанса компанию. Посидим где-нибудь, поболтаем на отвлеченные темы. Вы такой приятный собеседник, и вообще…

Предложение пришлось Михаилу по душе, а от тона, которым было сказано «и вообще», у него учащенно забилось сердце. «В упоенье», как сказал поэт.

— Спасибо за комплимент… — начал Михаил.

— Если вы откажетесь, то я расстроюсь, — перебила Анна.

— Как же можно отказаться от такого предложения? — удивился Михаил и по взгляду Анны понял, что она не намерена ограничиваться совместными посиделками где-нибудь; продолжение непременно последует.

— Ну, вот и славно, — резюмировала Анна. — Теперь можно перейти к делу. Вот, возьмите, пожалуйста…

Из круглой сумочки-таблетки с тиснением под кожу рептилии (а может, это и была кожа какой-то рептилии) Анна достала конверт и положила его на стол.