Жена ювелира - Виктория Холт

– Но мне нравится озорничать, Уилл. Мне бы этого очень недоставало.

– Ты тоже должна молить Бога, чтобы он смирил твое легкомыслие.

– И еще молиться, чтобы Бог усилил мое влечение к тебе! – резко ответила она.

– Жена! Что это ты говоришь!

Она сразу же пожалела о том, что сказала.

– Прости, Уилл, но ты рассердил меня. Ты упрекал меня, что я слишком холодна, и хотел, чтобы я была более страстной, а поскольку у меня так много грехов, то я подумала, что это, наверное, один из них. – Она взяла его за руку. – Прости меня, Уилл. Я слишком жестока к тебе, а ты ко мне так добр…

Он погладил ее руку.

– Ну полно, Джейн, не надо плакать.

Она поднесла руку к глазам, в самом деле – в них стояли слезы. «Почему я так несчастна? – спросила она себя. – Из-за чего я чувствую себя такой несчастной?!»

– Думаю, небольшая молитва… – сказал Уилл.

Ей захотелось закричать на него, но она через силу улыбнулась и поспешно вышла из комнаты.

После обеда Джейн пошла навестить Мэри Блейг.

Позади осталась Ломбардная улица. Миновав Биржу, Джейн направилась в Чипсайд, где на углу, рядом с Баклерсбери, стоял дом Мэри. Дом был похож на свою хозяйку: окна плотно зашторены, словно для того чтобы скрывать от любопытных глаз то, что происходит за ними.

Мэри стояла во дворе, поджидая Джейн. Она приветствовала свою гостью не только с радостью, но вроде бы даже с облегчением.

Проводив Джейн в мастерскую, она открыла ящик комода, в котором лежали кружева.

– Какое из этих кружев вы собирались мне показать? – спросила Джейн.

Мэри достала кусок прекрасно выполненного кружева.

– Это кружево предназначено исключительно для короля, – сказала она.

– Должно быть, это очень лестно – по-прежнему доставлять удовольствие королю? – лукаво заметила Джейн.

– Для меня нет большего удовольствия, чем служить Его светлости, – ответила Мэри напыщенно. – Но давай пройдем в гостиную, там мы сможем спокойно поговорить.

Она взяла Джейн за руку и вывела ее в темный коридор позади мастерской.

– А, это ты, Дэнок, – сказала Мэри, когда из темноты коридора перед ними внезапно появилась огромная фигура.

Джейн вздрогнула. Она встречала Дэнока и прежде, но его вид всегда вызывал у нее содрогание. Отец Джейн как-то говорил, что этот тип не совсем в своем уме, но Джейн не верила; глаза его под косматыми бровями глядели вполне разумно, хотя казалось, что в них таится воспоминание о чем-то таком, что, хвала всем святым, неизвестно остальным людям. Много лет тому назад он был узником Тауэра и привлек к себе внимание палачей. У него не было языка, и Мэри намекала, что остальные части тела у него также искалечены. Она застенчиво называла его своим евнухом. Несмотря на физические недостатки, Дэнок был очень сильным человеком. Мэри говорила, что он обожал ее за то, что она приютила его, когда он, выйдя из тюрьмы, бродил по берегу реки, изнемогающий и голодный; она пожалела его, привела в свой дом и сделала слугой. Теперь, утверждала она, Дэнок защитит ее, если потребуется, своей кровью.

– Дэнок, – сказала Мэри, – пойди и приведи ко мне Долл.

Дэнок кивнул головой и бесшумно удалился; когда Джейн с Мэри поднимались по лестнице, в коридор вышла пожилая аккуратно одетая женщина, лицо которой было до нелепости изуродовано золотухой; она глянула снизу вверх на свою хозяйку и ее гостью.

– Долл, присмотри за лавкой. Дай мне знать, если я понадоблюсь какому-нибудь важному клиенту. Я буду в своей гостиной с миссис Шор.

– Слушаюсь, мадам, – ответила Долл и поспешила выполнить распоряжение хозяйки.

– Ну вот, здесь нам будет удобно, – сказала Мэри. – Очень приятно тебя видеть, дорогая. Сюда, садись сюда, чтобы я могла любоваться твоим прекрасным лицом. Каждый раз, как я вижу тебя, признаюсь себе, что ты становишься просто красоткой. Я покажу тебе, как я составляю узоры. Запомни, в Лондоне этого не знает ни одна живая душа. А вдруг мои узоры скопируют? И принесут их хранителю гардероба короля! О, ты думаешь, король непременно предпочтет мои кружева? Вполне возможно. Есть люди, которые помнят старых друзей, в то время как другие забывают их, но мне кажется, Его светлость относится к первому типу людей. Дорогая, не отведаешь ли моего лучшего вина?

– Спасибо, не хочу. Я совсем недавно обедала.

Мэри подошла к окну, отодвинула тяжелую штору и посмотрела вниз, во двор.

– Надеюсь, сегодня уже никто не придет и не потребует моего внимания. Но если вдруг это случится… ты ведь поймешь меня, моя прелестная Джейн?

– Несомненно.

– О Боже! – Мэри глянула через плечо и нахмурилась. – Ну конечно же! Он идет сюда!

– Кто это? – спросила Джейн.

– Ты его не знаешь, дорогая. Друг… мой особый друг. Если бы я знала, что он собирается заглянуть ко мне сегодня…

– Я пойду, – сказала Джейн. – Вы же знаете, что я могу прийти в любой другой день, а если он ваш особый друг…

– Право, дорогая, тебе нет необходимости уходить. Он идет к боковой двери. Если ты позволишь, я отлучусь всего на минутку, спущусь и сама его впущу. Это очень важный купец и мой большой друг, которому я поставляю свой товар.

– Ну, если это деловой визит…

– Не важно, не важно. Посмотрим, что ему нужно. Я приведу его сюда. Уверена, ты будешь рада с ним познакомиться. Он очень обаятельный и веселый человек. – Она ушла, бормоча извинения, и через несколько минут вернулась в сопровождении высокого, богато одетого купца.

Джейн и купец посмотрели друг на друга с удивлением.

Он заговорил первым:

– Пресвятая Дева, неужели это миссис Шор!

– А вы… тот самый купец…

– … который приходил к вашему мужу покупать золоченую посуду.

– Так вы уже знаете друг друга! – воскликнула Мэри. – Вот так сюрприз. И, как я вижу, приятный для вас обоих.

– Больше всего, несомненно, для меня, – сказал он. Сейчас он держался по-иному, более смело, чем в то утро на Ломбардной улице. Джейн почувствовала приятное возбуждение, горячая кровь прилила к ее щекам, сердце гулко забилось.

– Это действительно очень приятно, – сказала она, а он приветствовал ее долгим поцелуем.

Гость уселся на кушетку, придвинувшись ближе к Джейн. Казалось, что он заполнил собой всю комнату, и она вдруг стала выглядеть безвкусно обставленной и недостойной его. Купец скрестил длинные, стройные ноги и секунду-другую задержал взгляд на заостренных башмаках, но всего лишь на мгновение, затем он вновь обратил взор на лицо Джейн.

– Я в самом деле прекрасно помню нашу последнюю встречу, – сказал он. – Это была и наша первая встреча. Молю Бога, чтобы их было как можно больше. Очень хорошо помню ваши рассуждения, мадам, вашу критику в адрес короля.