Цель - Лаванда Риз

Адам, оставив их вдвоём, удалился по своим делам, и Ева могла вволю наслаждаться голосом сына, его улыбками, его запахом и забавными шалостями. Правда к вечеру Адам вернулся, а к обалдевшей от своего счастья Еве вернулась связь с реальностью.

— Сегодня же Сочельник, канун Рождества! — хлопнула она себя по лбу, растерявшись всего лишь на пару секунд. Выбор был для неё слишком  очевиден, она даже не сомневалась, что и Эджей поймёт её правильно.

— Наша ёлка! Хочешь её увидеть? — спохватился Ник, собираясь уже бежать, хватая её за руку и таща вниз по лестнице.

— Вот этот шар и этот повесил я сам, а вот эту снежинку помог мне повесить папа, — тарахтел он, захлёбываясь радостью, прыгая под огромной ёлкой.

— Санта просто обалдеет, когда увидит эту красавицу, — улыбнулась Ева, одобряя его рождественский запал. — Наверное, ждёшь не дождёшься подарков?

Перестав улыбаться, маленький мальчик посмотрел на неё очень серьёзным взглядом:

— А я уже дождался, — тихо произнёс он, робко пожимая плечами.

Еве и не нужно было смотреть на Адама, чтобы понять, что она и есть подарком для их сына, что больше всего ребёнок мечтал увидеть свою маму. Поэтому ей пришлось встряхнуться и мотнуть головой, чтобы отогнать снова напрашивающиеся слёзы. Она очень хотела оставаться для своего сына весёлой.

— Значит, сегодня за ужином нас ждёт особое угощение? — затормошив сына, Ева вернула его в обычное состояние детского дурачества.

— Я уже распорядился, чтобы накрыли на стол, — подал голос Адам, занявший странную позицию наблюдателя. — Ты даже пожертвовала своими личными планами в этот вечер? Хм, надо же.

— Вот уж никогда бы не подумала, — проходя мимо него, шепнула ему Ева, — Что ты и для меня сыграешь роль доброго Санты. Спасибо за снисхождение и подарок.

— За тот или за этот? Между прочим, для тебя в этой ипостаси я не впервые. В первый раз я сделал тебе ребёнка, — с иронией бросил он ей вслед. И Еве стоило больших усилий, чтобы не обернуться и не наградить его ненавидящим взглядом.  Но факт оставался фактом — это было их второе совместное Рождество.

— Ник, ешь! — строго сделал он замечание сыну, ковыряющемуся в своей тарелке.

— Это не вкусно. Гадость! Я не буду есть! — упёрся ребёнок, оттолкнув от себя приготовленную для него на пару рыбу и овощи.

Глаза Адама сузились, он отложил свою вилку в сторону, давая понять сыну, что крайне разочарован его поведением.

— Эй-эй, солнышко, — вмешалась Ева. — Может ты не знал, что самые крепкие и отважные воины лопали перед сражением лишь зелень и рыбу? Это придавало им силу и выносливость. Они уж точно не давились сладостями или чипсами. А давай знаешь что, давай наперегонки! Кто первый съест — тот загадывает желание!

Таким предложением она тут же заинтересовала сына, который принялся уплетать свою порцию за обе щёки.

— Я тоже участвую? — полушутя поинтересовался Адам, позволив себе ироничную ухмылку.

— Нет, ты будешь судьёй, — категорически покачала она головой, не переставая про себя поражаться их «семейным» времяпровождением.

— Я хочу, чтобы ты уложила меня спать и спела мне! — заявил Ник, после того как естественно победил. — В мультике я видел, как мамы поют своим детям колыбельные. Папа мне никогда не пел.

— Ну, ещё бы! Папы они такие, — протянула Ева, уже ничуть не зацикливаясь на присутствии Адама. — Они только и умеют, что красиво читать газеты, играть в мяч и водить машины.

— Нет, наш папа умеет всё, он только мамой не умеет быть, — со знанием дела заметил ей ребёнок.

— Что, правда, то правда, — вместо того, чтобы подойти с другого края кровати, Адам нарочно наклонился через Еву чтобы поцеловать сына в лоб. — Пожалуй, оставлю вас. Спокойной ночи, Николас.

Ева лежала рядом со своим малышом, гладила его по завитушкам светлых волос, наблюдая, как подрагивают его реснички и тихонько напевала песенку, которую даже не помнила где услышала — о летающем жеребёнке и облаках. Иногда на её глаза наворачивались слёзы, потому что эти мгновения делали её самой счастливой на свете и она не могла себе представить, что ей пусть и ненадолго снова придётся оставить его.

Усталость, бессонная ночь и насыщенный эмоциями день сыграли своё — Ева  уснула рядом со сладко посапывающим Ником.

Адам заглянул в детскую, когда они уже оба крепко спали. Постояв немного у кровати, глядя на эту безмятежную картину, он взял с полочки телефон Евы и тихо вышел, прикрывая за собой дверь.

Поставленный на бесшумный режим телефон звонил и звонил, пока Адам, рассчитав, что предел накала уже достаточный, не взял трубку.

— Ева, господи, ну спасибо, что наконец взяла телефон! — в отчаянье прокричал Эджей, — Я тут с ума схожу! Волнуюсь и лезу на стены! Тебе что так трудно мне перезвонить?!

— Ева уже спит, — со спокойной холодностью удава произнес Адам. — Мне ей что-то передать? Завтра утром?

— С кем я разговариваю? — голос на другом конце моментально стал недружелюбным.

— Вы знаете мистер Тарик, с кем именно вы сейчас беседуете.

— Я хочу услышать мою девушку! Если она спит — разбудите!

— Вот теперь я сомневаюсь, не перепутали ли вы номер, потому что вашего здесь ничего нет, — издевательски протянул Адам, отключаясь.

Но, тем не менее, он снова поднялся в детскую, осторожно тронув Еву за плечо, заранее приложив палец к губам, дабы она спросонья не разбудила ребёнка.

— Тебе беспрестанно звонят, — небрежно протянул он её телефон, выйдя с ней в коридор.

— О господи, я задремала, — застонала Ева, растирая сонное лицо. — Бедный Эджей! Который сейчас час? … Чёрт! За полночь?! — всполошившись, она тут же набрала любимого.

— Слушаю, — уже сдержано отозвался Эджей.

— Милый прости меня, я не перезвонила. Так вышло. Я общалась с сыном и потерялась во времени и в пространстве. Ты ведь понимаешь, правда?

— Ева приезжай домой, — только и выдавил Эджей.

— Пожалуй, закажу такси, — пробормотала девушка, покосившись на не сдвинувшегося с места Адама. — Но я пообещала Нику, что завтра я ещё побуду с ним. Ты ведь позволишь мне приехать?

— Ты можешь поступить проще — останься на ночь и тогда тебе не придётся возвращаться, — не выражающим ничего голосом проронил Адам, тем не менее, следя за ней взглядом.

— Но я не могу поступить так с Эджеем. … Во сколько просыпается Ник?

— В семь.

— Тогда до завтра. … Вернее уже сегодня, — наедине с ним, без сглаживающего все углы Ника,  Адам заставлял её испытывать неуютное и изматывающие напряжение, но она всё же задержалась, пытаясь понять, что значит такой его странный взгляд. Это уже не были пустые холодные глаза — они что-то выражали. И Ева спросила его прямо, чтобы не ломать себе голову ещё и над этим: