Мертвые и забытые - Шарлин Харрис

Он никогда не выглядел настолько менее современным человеком, чем сейчас.

— Сколько тебе было?

Он подумал.

— Немного старше двадцати, — сказал он. — Может быть, двадцать три. Од была старше. Она была женой моего старшего брата, и когда его убили в битве, мне выпало жениться на ней, чтобы наша семья оставалась целой. Но она мне всегда нравилась, и я ей тоже. Она не была глупенькой девочкой, у нее оставались двое детей от моего брата, и она была рада иметь еще.

— Что случилось с твоими детьми?

— Когда я стал вампиром?

Я кивнула.

— Они не могли стать взрослыми.

— Нет, они были еще маленькими. Это случилось вскоре после смерти Од, — сказал он. — Я потерял ее, и мне нужен был кто-то, кто будет заботиться о моих детях. Тогда не было такого понятия, как «домохозяин», — он рассмеялся. — Я должен был идти в набег и должен был быть уверен, что рабы будут делать на полях то, что необходимо. Так что была нужна другая жена. Как-то вечером я направился с визитом к семье молодой женщины, которую надеялся взять в жены. Она жила в миле или двух от меня. Я владел кое-какими землями, мой отец обладал властью, я считал, что красив, и был известным воином, так что мои перспективы представлялись радужными. Ее отец и браться были рады меня принять, и она выглядела… согласной. Я попытался с нею немного познакомиться. Это был хороший вечер. Я питал большие надежды. Но я слишком много выпил, и на моем пути домой была ночь… — Эрик замолчал, и я слышала, как движется его грудь. Вспоминая последний миг своей человеческой жизни, он неожиданно сделал глубокий вздох. — Было полнолуние. Я увидел израненного человека, лежащего у дороги. Обычно я бы огляделся, чтобы выяснить, кто на него напал, но я был пьян. Я подошел к нему помочь, и ты, наверное, легко можешь себе представить, что случилось дальше.

— На самом деле он был не ранен.

— Нет. А я был. Вскоре поле этого. Он был очень голоден. Его звали Аппиус Ливиус Оцелла, — Эрик неожиданно улыбнулся, хотя юмора в этом было мало. — Он научил меня многому, и в первую очередь — не называть его Аппиусом. Он сказал, что для этого я его недостаточно хорошо знаю.

— А что было вторым?

— То, как я могу его узнать получше.

— Ой, — полагаю, я поняла, что он имел в виду.

Эрик пожал плечами.

— Это было не так плохо… и мы покинули места, которые я знал. Со временем я перестал тосковать по своей семье и детям. Я никогда не покидал свой народ. Мои отец и мать были еще живы. Я знал, что мои браться и сестры проследят, что мои дети воспитываются, как должно, и я оставил достаточно, чтобы уберечь их от нужды. Я, конечно, переживал, но все равно не мог этому помочь. Я должен был держаться подальше. В те дни в небольших деревнях любого чужака моментально бы заметили, и если бы я осмелился появиться где-то рядом с моими землями, меня бы опознали и начали охоту. Они бы узнали, что я не исчез с лица земли, или, по крайней мере, узнали, что я… другой.

— И куда вы с Аппиусом пошли?

— Мы двинулись в большие города, которых тогда было не слишком много. Мы все время странствовали, двигаясь вдоль дорог, так как это давало нам возможность нападать на путешественников.

Я содрогнулась. Мне было больно представлять Эрика, такого пламенного и великолепного, крадущегося среди лесов в поисках легкой крови. Было ужасно думать о тех бедолагах, на которых он нападал из засады.

— Тогда людей было не очень много, — сказал он. — Селяне могли незамедлительно обнаружить пропажу своих соседей. Мы должны были постоянно перемещаться. Молодые вампиры так ненасытны, первое время я убивал, даже не осознавая этого.

Я глубоко вздохнула. Таковы вампиры, когда они были молоды — они убивали. Тогда не существовало искусственного заменителя крови. Было либо убийство людей, либо собственная смерть.

— Он был добр к тебе? Аппиус Ливиус Оцелла?

Что может быть хуже, чем иметь постоянным спутником того, кто тебя убил?

— Он научил меня всему, что знал. Он был легионером, он был воином, как и я, так что у нас было много общего. Конечно, он любил мужчин, и мне пришлось к этому привыкнуть. Я никогда этого не делал. Но когда ты только стал вампиром, любой секс кажется возбуждающим, так что я даже получал удовольствие… в конце концов.

— Он принуждал тебя, — сказала я.

— Ну, он был значительно сильнее меня. Не смотря на то, что я был крупнее его — выше, и у меня были более длинные руки. Но он был вампиром много столетий, он потерял им счет. И, конечно, он был мой господин. И должен был повиноваться, — Эрик пожал плечами.

— Это что-то мистическое или придуманные правила? — спросила я. Любопытство, наконец, победило.

— И то, и другое, — сказал Эрик. — Это императив. Этому невозможно сопротивляться, даже если ты хочешь… даже, если ты безумно стремишься вырваться.

Его белое лицо стало замкнутым и задумчивым.

Я не могла себе представить Эрика, делающего что-то против своей воли, будучи в подчиненной позиции. Конечно, и теперь у него есть босс, он не является независимым. Но он не должен кланяться и расшаркиваться, и подчинившись новому королю, он принял лучшее решение.

— Я не могу себе это представить, — сказала я.

— Я бы и не хотел, чтобы ты это себе представила.

Уголок его рта опустился, перекошенный экспрессией. И как только я начала размышлять над иронией того, что впоследствии Эрик связал меня браком на вампирский манер без моего согласия, он сменил тему, с грохотом захлопнув дверь в свое прошлое.

— Мир очень сильно изменился с тех пор, когда я был человеком. Последняя сотня лет была особенно волнующей. Теперь Веры заявили о своем существовании и прочие дву-сущие. Кто знает? Может ведьмы или фейри сделают следующий шаг? — он улыбнулся, хотя улыбка выглядела несколько натянутой.

Его мысль породила во мне мечты видеться с моим дедом каждый день. Я узнала о его существовании несколько месяцев назад, и мы проводили вместе не очень много времени, но знание того, что у меня есть живой предок, было очень важным для меня. У меня было так мало родственников.

— Это было бы чудесно, — сказала я с тоской.

— Любимая моя, этого никогда не случится, — сказал Эрик. — Создания, известные как фейри, самые скрытные из всех сверхъестественных существ. Их не так много осталось в этой стране. Фактически, их не так много осталось во всем мире. Численность их семей, и способность рожать детей в тех семьях, неуклонно падает каждый год. Твой прадедушка — один из немногих живых представителей королевской крови. Он бы никогда не снизошел до общения с людьми.

— Он разговаривал со мной, — сказала я, не будучи уверенной в том, что имелось в виду под словом «общаться».

— В тебе частица его крови, — Эрик взмахнул свободной рукой. — Если бы не это, ты бы никогда не увидела его.