Черника на снегу - Анна Данилова

Ванечка был молчалив, он лишь смотрел на нее и ждал, когда же она утихомирится, когда ее можно будет уложить в постель. Больше ему от нее ничего не было нужно. Ни разговоров, ни особых чувств, ни тем более планов на будущее. Она это отлично понимала, но все равно, разыгрывала перед этим какую-нибудь прелюдию. Не могла же она, войдя в спальню, сразу же раздеться и лечь! Женщины так не поступают, считала она. Это мужчины, это пылкий и страстный Ванечка готов, переступив порог чужого дома и даже не осмотревшись (и уж тем более не обратив внимания на грязь и вонь), взять ее уже в передней.

«Он – животное. Но это животное я люблю. И я готова отказаться ради него от всего. Вернее, от того покоя, который сейчас я не ценю и стану ценить лишь после того, как меня, быть может, вычислят, осудят и посадят в тюрьму. Убив Гарашина, я стану богатой вдовой, но не смогу воспользоваться всеми благами богатства в тюрьме. Значит, я больше жизни люблю Ванечку».

С этими мыслями она доставала из сумки сложенную туго, отглаженную простынку и стелила ее на постель. Это был знак, и Ванечка, понимая, что и она тоже не расположена сейчас пить кофе или вино, принимался ее раздевать, целовать.

– Я не хочу встречаться с тобой в этой грязной квартире! У меня чудесная квартира, ты знаешь, и широкая удобная кровать. А еще – чистая постель. Для меня это важно. Я не могу спать на этом прокуренном диване. Здесь, в этой квартире, все прокурено, все изгажено одиноким и запутавшимся в себе мужиком, который не знает, что ему нужно от жизни… Постой, я сама расстегну замок, ты же его сейчас вырвешь с корнем…

– Но я не могу оплачивать гостиницу и не могу заставить Вадима убираться в своей квартире. Терпи, если хочешь со мной встречаться. Ну же, быстрее…

– Ты правда так хочешь меня?

– Что за вопрос? Стал бы я встречаться с тобой, если бы не хотел?

– Да, может, тебе просто нужна женщина, любая, а со мной – удобно? Раз – позвонил, два – я уже пришла по первому зову.

– Так и нужно. А как же иначе? Саша, хватит уже разговоров… – Он опрокидывает ее на постель, подминает под себя. – Не люблю, когда ты разговариваешь в это время…

– Я хочу избавиться от Гарашина, – шепчет она, закрывая глаза. – Понимаешь? И тогда наша жизнь будет просто сказочной! Ты бросишь свою жену и переедешь ко мне. Если уж ты такой сердобольный, то наймешь ей сиделку. Ты пойми, у меня будет много денег. Очень много! И с каждым днем их будет все больше и больше. Ты знаешь хотя бы, сколько магазинов у моего мужа?

– !!!

– Ладно-ладно, потом поговорим, извини…

Все качалось вместе с ними – и люстра над головой, и сама квартира, и весь город двигался в такт биению ее сердца, переместившегося в низ живота, куда, рыча и постанывая, рвался Ванечка.

Мысли об убийстве мужа мешали и ей самой сосредоточиться на любви, и она, в который уже раз, разыгрывала перед Ванечкой высшее блаженство, на самом деле испытывая при этом досаду и неудовлетворенность.

Он рухнул рядом с ней, потный, тяжело дышавший, продолжавший свое ритмичное постанывание, как если бы пробежал, не останавливаясь, несколько километров. Саша в который раз назвала его про себя животным.

– Ты что, всерьез намерена убить Гарашина? – спросил он, не поворачивая головы, словно обращался к люстре. Алекс же склонилась над ним и рассматривала выступившие на его лбу капли пота.

– Да, а ты что, думал, что я шучу? – возмутилась она, задетая тем, что он не воспринимал ее слова всерьез. – Каждый человек должен сам устраивать свою жизнь.

– Но это же убийство! Убийство, понимаешь?

– Ну и что? Он и так уже довольно много пожил. К тому же прекрасно пожил! Всего достиг. Он был счастлив так, как тебе и не снилось. Он никогда и ни в чем себе не отказывал. К тому же ему потрясающе везет! За что бы он ни принимался, у него все получается. Он просто купается в положительных эмоциях. Он живет ими! Вот ты, к примеру, как встаешь, так с самого утра думаешь об одном: как себя чувствует жена и где раздобыть денег? У тебя серьезные проблемы, понимаешь? А у него все прекрасно. Он с самого утра уже счастлив. Стоит ли он под душем, намыливаясь душистым гелем, вытирается ли мягким полотенцем, пьет ли самый дорогой кофе, ест ли свежайшие, экологически чистые яйца, которые нам специально присылает его тетка из деревни, – все словно создано для его удовольствия. Весь мир служит ему! На работу он едет в роскошной машине, а там, в кабинете… О, ты бы видел, как он отремонтировал свой кабинет, какая там мебель, ковры… Поработает немного, затем едет в ресторан – обедать. Ладно бы в одиночестве обедал, так нет – с любовницей! Потом они едут куда-нибудь, чтобы провести время вдвоем… А когда он возвращается в офис, то спит себе в комнате отдыха. Вот. Спрашивается, где это он так устал? Что такого сделал, что ему требуется отдых?

– Устал не устал, но вот я же сейчас лежу… И мне тоже поспать хочется. Ты закругляйся со своими бреднями об убийстве и давай, солнышко, поспим. А то мне от твоих разговоров не по себе становится. Страшновато как-то…

Саша покорно положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Нет, все это несправедливо, думала она. Мы лежим тут, в этой чужой берлоге, а Гарашин привозит свою любовницу в какую-нибудь чистенькую, уютную квартиру… И мурлычет с ней, нежничает, позволяет ей жить беззаботно, бездельничать. Она ему не готовит наверняка и не стирает (зачем, когда у него есть я, жена?). У них совершенно другой образ жизни. Они – белые люди, а все остальные на них работают. Кто-то делает мебель, продает ее, а денежки, причем немалые, получает Гарашин. Дома его ждут тишина и покой, относительно верная (он ведь ничего не знает!) жена, еда, глаженые сорочки, мягкая постель. Хорошо устроился, ничего не скажешь!

– Я же говорю тебе, что его надо убить, – шепчет Алекс. – Вот только руки не хочется марать, – развивает она свою мысль уже вслух. – Вот если бы нашелся такой человек… Я бы ему хорошо заплатила… Очень хорошо…

Она вдруг вздрогнула, словно придя в себя. Ванечка широко, раскатисто храпел на всю комнату.

12 декабря 20.. г.

Юрий Гарашин

Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он купил квартиру. Он сделал это с легким сердцем: подписал нужные бумаги, перевел на счет продавца кругленькую сумму, причем действовал по доверенности. Таким образом, Женя, сидя у себя дома за чашкой чая, не прилагая ровно никаких усилий, стала обладательницей этой пусть не очень-то респектабельной с виду, но расположенной в отличном месте, с видом на парковый пруд, квартиры. Понятное дело, что ее требовалось отремонтировать. Гарашин нанял бригаду, сам лично ездил с мастером выбирать плитку, ванну, обои… Он радовался, как ребенок, которому купили новую игрушку. Он был счастлив, как не был никогда счастлив с Сашей. Хотя они ведь тоже в свое время обставляли новую квартиру, и они тоже ездили выбирать паркет и прочее, но все это происходило как-то иначе, более пресно и неинтересно. Ему тогда почему-то было все равно, какого цвета окажется плитка в кухне или ванной, какие они купят светильники, ковры… Сейчас же все то, чем он занимался, наполнилось особым смыслом. Он делал это для любимой женщины, вернее, девушки, которая, получив в подарок всю эту красоту, поверит наконец в искренность его чувств и никогда уже не упрекнет его в том, что он добивался от нее только физической любви.