Падший клинок - Джон Кортней Гримвуд

Это смешно и нелепо, будто она девица из песен трубадуров. Но Джульетта не могла избавиться от ощущения, что тот юноша в базилике одним прикосновением похитил часть ее души, а взамен оставил часть своей. И она так горька, что о ней невозможно забыть.

Тетя Алекса слишком занята, ее нельзя беспокоить.

В результате Джульетта провела остаток дня, с пугающей энергией практикуясь в игре на клавесине, пока стража у дверей не начала вздрагивать от каждого аккорда. Девушки заговорили друг с другом лишь на следующее утро и только через три дня окончательно помирились. О синяках больше никто не упоминал.

— Где моя тетя?

Родриго взглянул на встревоженное лицо госпожи Джульетты и уже собирался сказать, что не знает.

— Вы не знаете, верно?

— Да, госпожа моя.

— Идиот, — сердито бросила она. — Сегодня вечером все идиоты. Я знаю, она не с герцогом, потому что он в своей комнате.

Родриго не рискнул спросить, откуда она знает. Даже Джульетте требовалось разрешение для посещения Марко после заката.

— А вы спрашивали у регента? — поинтересовался он.

Джульетта развернулась на каблуках.

Очевидно, предложение оказалось неудачным.

— Госпожа моя, — сказал Родриго в спину уходящей девушки, — если я встречу герцогиню, следует ли мне упомянуть о вашем желании увидеть ее?

— Да, — бросила она на ходу. Не обернулась, не поблагодарила его.

Да и зачем? — подумал он. Она — Миллиони. Принадлежит к богатейшей семье Европы. А он?.. Бедный дворянин, который занимает одну комнату в десятикомнатном дворце, поскольку остальные девять еще холоднее, пустыннее и отвратительнее.

В полдень он встречался с ее дядей. Очень неприятная встреча. Что-то недоговаривали, что-то не произносили вслух. Принц Алонцо разрывался между яростью и беспокойством, практически такой же была и реакция посла мамлюков. Оба вели нервную перепалку. Родриго чувствовал бы себя намного лучше, да и спокойнее, если бы знал, о чем они умалчивают.

Посол мамлюков потребовал от Десяти расследовать обстоятельства пожара на судне своего хозяина. Он наотрез отказался считать происшествие несчастным случаем.

— Мамлюки не пьют вина, — сердито заявил он, когда герцогиня Алекса предположила: пьяный матрос мог перевернуть лампу и вызвать пожар. В тавернах вдоль набережной Скьявони можно отыскать достаточно пьяных мамлюков, арабов и мавров, чтобы счесть эти слова ложью. Но в целом они были правдой.

Посол твердо стоял на своем.

Султану не нравится, когда сжигают его суда. И тем более ему не понравится отказ Десяти провести расследование.

Герцогиня выразила надежду, что это не угроза. Посол с холодной гордостью ответил: нет, всего лишь предупреждение. Хотя он советует Венеции отнестись к предупреждению серьезно.

— Вам хорошо известно, — заявил Алонцо, — как я уважаю вашего повелителя.

— В прошлом султан был вашим другом.

Возможно, только Родриго услышал в словах мамлюка «но сейчас наша дружба закончена».

— Мне не хотелось бы разочароваться, — заметил принц Алонцо, — увидев, как отвергают мое предложение дружбы.

— Разочарования — часть нашей жизни.

Принц Алонцо изумленно уставился на посла:

— Обе страны много потеряют, если нам не удастся разрешить это затруднение.

— На все воля Божья, — ответил посол.

Принц Алонцо сумел взять себя в руки. Он еще раз заявил: пожар на судне мамлюков — несчастный случай. Капитан Родриго в этом уверен.

— Разумеется, — подтвердил Родриго.

— Госпожа моя… — послышался за спиной масленый голос. Словно твой елей, подумала госпожа Джульетта и вздрогнула от мысли о скользкой жиже. Она ускорила шаги по лестнице.

— Его высочество ищет вас.

— Герцог? — она резко повернулась.

Секретарь регента сглотнул и опасливо посмотрел на ближайшего стража:

— Прошу простить меня. Я имел в виду его светлость, принца Алонцо…

Она знала, что дядя ее ищет. Потому и разыскивала тетю. Госпожу Джульетту начинало беспокоить то, как дядя Алонцо смотрит на нее. А еще его постоянные намеки на необходимость тихой уединенной беседы… И ответ тети, когда они разговаривали в последний раз, не избавил Джульетту от беспокойства.

— Нам тоже нужно поговорить, — сказала Алекса. — А пока каждую ночь ставь свечу своей матери. Положись на мать, она защитит тебя.

Все хотели поговорить. Но никто не уточнял когда, а время уже на исходе. Сэр Ричард отплывает с завтрашним приливом и забирает Джульетту. Соглашения подписаны, празднования завершены. Двор ждал, когда она уедет. Это было видно по глазам. Они ждут, когда ее хандра, злость и страдания исчезнут из их жизней.

Тетя Алекса настолько неуловима, что сейчас Джульетта подозревала — она тоже ждет ее отъезда. Герцогиня знала, как Джульетта относится к браку. О ее чувствах знал весь двор, даже те, кто обычно избегал любого знания, предпочитая счастье неведения. Так почему же Алекса отказывается встретиться?

«Если бы только у меня хватило смелости убить себя».

Тоненький, слабый голосок. Ее собственный.

— Госпожа моя.

— Что?

Этот противный дядин секретарь все еще здесь. Похож на ласку, почти лысый, с водянистыми глазами.

— Госпожа, мне кажется…

— Не стоит.

Он бы не решился высказать свое мнение, если бы не завтрашний отъезд Джульетты. В полдень ее уже здесь не будет. Чего ему сейчас бояться? Тетя неизвестно где, и вряд ли она может пожаловаться…

— Где мой дядя?

— В делла Тортура.

— Он кого-то пытает?

Вполне в его духе. Алонцо часто утверждал: он далек от грязи, крови и жестокости поля боя. «Хотя битва намного чище политики». Он пытался убедить всех, что вынужден править. Однако плел интриги и лгал вместе с остальными.

Зал делла Тортура находился на четвертом этаже, под самой крышей. Ниже располагались оружейная и государственные палаты. Поскольку Джульетта на втором, ей нужно преодолеть две лестницы и пройти мимо десятка стражей. И, конечно, каждый из них станет украдкой всматриваться в ее лицо, гадая, что же случилось сегодня.

На лестницах было холодно. Сквозняки трепали французские гобелены, заказанные прежним герцогом. Они изображали знаковые моменты его правления. На первом Марко III в обличье юного бога свергал Вторую республику, его враги злились и негодовали. На втором — свадьба с внучкой хана, которая стала потом Алексой ди Сан-Феличе иль Миллионе. Она приехала с тремя ящиками золота, ларцом черного чая и дюжиной императорских голубей. Ее дед полагался на эту породу, отправляя сообщения о завоеваниях или приказы своей армии. Тимур, новый хан всех ханов, делал то же самое.