Магическое интервью - Светлана Салтыкова

И ничего, что вышло у меня немного высокопарно, зато челюсть девицы съехала на грудь, да так там и зацепилась не иначе как… чудом.

— Хм… чувствую, вы со временем поладите, — неожиданно усмехнулся Дэн, наблюдая за пикировкой двух непримиримых будущих «подружек».

— Дэн, мне она не нравится! — напряженно заявила Гвенда.

— А мне на это наплевать! — буркнул он. — Главное, выдели ей что-нибудь из своих вещей! — бросил маг на прощанье и легкой, уверенной походкой вышел из комнаты.

— Ах так! — девица, яростно топнув ногой, тоже вылетела прочь.

«Хм… кажется, оба они какие-то странные», — пробормотала я, глядя вслед удалившейся парочке.

Нет, мне всегда казалось вполне естественным, если женщина высоко ценила красивые вещи и ужасно неохотно расставалась с ними, но, черт побери, не до такой же степени! Да и по поводу их изящества и привлекательности я очень сомневалась, не веря, что в этой дыре можно вообще найти что-нибудь стоящее. «Эх, — я с осуждением покачала головой, — чокнутый мир с такими же чокнутыми жителями. Хорошо, что у нас в мегаполисах все ясно хотя бы на этот счет».

Однако сегодняшний день оказался невероятно богатым на всяческие непонятности, которые все не заканчивались, но теперь уже по вине моего ненаглядного Крона, тоже присутствовавшего при нашем разговоре.

Когда все ушли, эта мохнатая кочка выкатилась из-за дивана, где до этого сидела тише воды, ниже травы, и вдруг заявила:

— Какие же вы, люди, все-таки черствые и неблагодарные!

— Чего это?

— Старость совсем не уважаете.

— Э-э-э… а при чем здесь это?

— А ты бы со стороны послушала себя и этого мага, и все бы сразу поняла, — с осуждением проговорил Крон.

Я недоуменно пожала плечами. Нет, это все-таки не у меня мозги съехали набекрень, а у этого магического мира. Ну вот скажите на милость, какая может быть связь между нашей более чем эмоциональной беседой, возрастом и неблагодарностью?! Хотя… стоп! Возможно, лохматик таким образом пытается тонко намекнуть на почтенный возраст самого Дэнира, удачно маскирующегося под мужчину в самом расцвете лет?! А на самом деле с него уже давно сыплется песок?! И я тихонечко хихикнула, представляя, как худющая Гвендолин то и дело носится по дому с веником и совком и недовольно ворчит почему-то голосом нашей уборщицы, работающей в редакции журнала: «Ходют тут и ходют всякие, а потом прибирай после них». Хотя… ну вот не тянет маг на старика, да и силушкой его бог не обидел. Ведь как он лихо протащил меня на руках через весь город, а у него даже ни разу спину ему не прихватило. Интересно…

— А сколько ему лет? — не удержалось и слетело с языка.

— Кому «ему»? — лохматик настороженно покосился на меня. — Ты, наверное, хотела сказать ей.

— Кому ей? — теперь настала уже моя очередь переспрашивать.

— Шеллочка, у тебя все в порядке? — заботливо поинтересовался Крон. — Голова не болит, давление не скачет, мушки перед глазами не летают?

Я фыркнула:

— Милый Крончик, мне пока что двадцать с малюсеньким хвостиком, а не все семьдесят с огромным хвостищем! Так что чувствую я себя превосходно! А ты, будь добр, изъясняйся понятнее, без этих твоих нравоучений и намеков.

— Ладно! — вздохнул он и неожиданно признался: — Мне не понравилось, как вы оба обращаетесь с той седенькой старушкой, которая живет в этом доме.

— Э-э-э… А-а-а… — протянула я.

Если честно, то все нормальные слова разлетелись в тот момент в разные стороны, и в запасе остались только междометия.

— Ну сама посуди, разве правильно отдавать приказы тому, кто может в любой момент отбросить коньки?! Да ей же по меньшей мере лет сто или даже больше.

— Да кому лет сто?! — не выдержала я.

Вот вроде бы и вопросы, и ответы звучат вполне понятно… только по отдельности друг от друга, а в сумме почему-то получается полный бред.

— Как кому? Бабушке Гвенде, конечно же!

Кому?! Я ошарашенно уставилась на лохматика. Так… тут одно из двух: либо у него со слухом и зрением полная беда, либо это у меня в голове произошел полный сбой программы.

— Крончик, миленький, — осторожно начала я, — а ты уверен, что мы говорим про одного и того же человека?

— Конечно, ведь кроме нас с тобой и этого опасного мага, в доме живет только седенькая старушка, к которой вы все так неуважительно относитесь.

Хм… вот это номер! Я в удивлении шлепнулась на потертый от времени и жизненных перипетий диван. Господи, неужели у меня в этом сумасшедшем мире снова начались галлюцинации, и теперь они готовы превратить не только миленькое кафе в бандитский притон, но и добрались уже до святая святых — женского возраста, внезапно превращая девушек в бабушек… или бабушек в девушек… кажется, я уже запуталась. Из моей груди вырвался отчаянный вздох. Верить свои глазам нельзя, доверять окружающим — тем более. Так что же в таком случае делать? «В первую очередь, Шелла, не спешить с выводами, — подумала я. — Во-вторых, попытаться прощупать почву с этой самой Гвендолин. Да, и самое главное, не выставить себя при всем при этом полной дурой, — и задумчиво потерла лоб: — Вот так задание! Для настоящей журналистки!» — и мысленно усмехнулась, просто нюхом чуя свежую сенсацию.

Одежда с секретом

«Шелла, ты же — воспитанная девушка и не дашь в глаз другой очень невоспитанной девушке?» — поинтересовалось собственное благоразумие.

«Это вот той швабре, что ли?! — мои аккуратненькие тоненькие бровки неуклонно поползли к переносице. — Очень даже дам, если, конечно, девица и дальше будет действовать на нервы».

— Думаю, тебе все это будет к лицу, — заявила она, выуживая из большой холщовой сумки последнюю вещь, бледно-зеленого, будто выгоревшего на солнце цвета.

«Ну да, это только если ты — не молодая, амбициозная блондинка, а старая пучеглазая жаба, которая дальше своего болота никогда не была», — подумала я, со злостью рассматривая те наряды от местного слепо-глухо-криворукого кутюрье, которые со все щедростью души отвалила мне эта жадина.

— Надевай давай! Чего пялишься?! — буркнула она, затягивая веревку на дорожном мешке.

— Еще чего! — фыркнула в ответ, с легким презрением приподнимая двумя пальчиками несколько вещей, которые не иначе как по ошибке назывались громким словом «одежда».

Затертые практически до дыр, измятые и страшные… Бог мой, в таком безобразии в пору не мага на статью раскручивать, а милостыню на улице просить! Да что тут говорить, Шелла Роф не позволяла себя такое носить даже когда работала в одном из самых отстойных журналов нашего города с глупым названием «Ложки-поварешки» или в самой нудной газете на свете «Социально-экономические явления и процессы современности» или и вовсе в бюро по расклейке объявлений, или… да вообще никогда.