Узники старого дома - Дмитрий Миронов

– А-а-а-а-ах, – вздохнула Варвара и бросилась подбирать фарфоровые крошки.

– Чёрт! – выругался Егор, – и посоветоваться не с кем! И, главное, мы не узнали, чем хозяина дома можно разозлить? А всё из-за тебя! Кто тебя просил Антуана переставлять? Добренькая! Что нам теперь делать?

Роняя слёзы, Варвара сидела на корточках и долго прилаживала осколки друг к другу в надежде склеить. Куда там – осколков было слишком много, и они были слишком мелкими.

Хорошо хоть мечта утончённой пастушки и мечтательного молодого человека осуществилась: пусть недолго, но они побыли вместе. А на память о двух странных существах, успевших стать их друзьями, у Егора и Варвары сохранились уцелевший цветочек со шляпки Мими и золочёная пряжка Антуана. Они и сейчас занимают почётное место на полке книжного шкафа в детской комнате.

Кто же так жестоко расправился с беднягами? Неужто хозяин дома? За то, что они болтали с детьми? Какой страшный и коварный тип! Мальчика заточил, фигурки уничтожил, а прикидывается добреньким: двери открывает, одеялом укрывает. Врёшь, их больше не обманешь. Егор был так разозлён, так было жалко Антуана и Мими, что пообещал себе обязательно отыскать чёрный ключ и назло хозяину выручить несчастного хромого пацана. Действовать, однако, надо было с максимальной осторожностью, не то прихлопнет, как мух…

Потекли томительные минуты, нарушаемые лишь мелодичным звоном часов, невозмутимо отмеряющих время. Дин-дон, дин-дон – красивый звук в тишине только нагонял тоску.

В другой ситуации дети, может, и не отважились бродить по жуткому дому, но голод и жажда не позволяли сидеть на месте.

Невидимый хозяин по-прежнему сопровождал их, словно демонстрируя все красоты, таящиеся в бесконечных комнатах. Егора и Варвару уже не пугали растворяющиеся сами собой двери, выдвигающиеся стулья, ящички столов, секретеров и всевозможных шкафчиков. Они не вздрагивали от жизнерадостного звона настольных колокольчиков и звяканья хрустальных подвесок люстр, не шарахались от радужных пятен, вспыхивающих в воздухе, не оборачивались тревожно на чьи-то вздохи в тишине, и не прислушивались к перешёптыванию портретов за спиной.

Иногда дети нос к носу сталкивались с знакомыми мальчиком и девочкой, жившими своей призрачной жизнью. Возникая из ничего в пустых закрытых комнатах, те вскоре пропадали в никуда – странные мечты неведомого хозяина о давно прошедшей жизни. Ребята махали Петру руками, как старому знакомому, и даже пытались с ним заговорить – бесполезно. Пётр их будто не замечал. А может, и действительно не замечал, оживая лишь во сне.

В конце концов, Егор и Варвара обошли весь дом снизу доверху. Лишь две двери не раскрылись перед ними. Первая – в подвальном коридорчике, ведущая куда-то дальше вниз. Толстые доски, железные скобы – она была мощная, будто крепостные ворота. Дети и не пытались её открыть – в подвале дома ничего хорошего, надо полагать, их не ждало.

Вторая дверь – та самая, которую им показал несчастный мальчик из сна. Располагалась она в конце левого крыла на втором этаже. И прикрывалась, как вы знаете, высоким массивным шкафом, пузатым и строгим. Чёрные щели в его дверцах, казалось, хмурились, мрачно и недовольно. Наши герои потоптались немного и побрели дальше.

– Ночью придём, если ключ найдём, – пробормотал Егор.

Последние слова он пробормотал совсем тихо – чтобы невидимый хозяин не услышал. Надо сказать, Егор не оставлял попыток отыскать чёрный ключ с колечком в виде чёртика. Ненавязчиво заглядывал во все шкатулки, ящички, шкафчики. Внимательно изучал предметы на столах, подоконниках, каминных полках. Совал нос под диваны и кровати. Не было ключа.

Не раз и не два Егор возвращался мыслями к несчастному мальчику и его печальной истории. Кто он такой? За какие провинности на него разгневался коварный хозяин дома? Как заточил в комнату за шкафом? Каким образом получалось, что мальчик из сна, в отличие от остальных, мог их видеть, двигаться и говорить? И, главное, кто он – невидимый хозяин? Ну почему им сразу не спросить пацана о столь важных вещах? Теперь приходилось ждать ночи, когда начнётся новый сон. Они вновь разыщут пацана, и уж тогда-то самым подробным образом расспросят обо всём.

После обхода дома они пришли к двум пренеприятнейшим выводам. Первый: ни крошки съестного и ни капли воды в доме не найти. Угроза голода и жажды реально замаячила перед бедолагами в пустых комнатах. Второй: ни самого Сашки, ни его свежих следов в доме тоже не было, Антуан оказался прав.

Гражданин Катков ухитрился разозлить неведомого хозяина дома, и тот наказал его. Вопрос: где теперь пребывает их несчастный друг? Но куда более насущный вопрос: как вообще можно разозлить всесильного невидимого авторитета – хозяина?

Вскоре выяснилось: разозлить того не так сложно.

Муки голода и жажды усиливались с каждой минутой. Наконец, Варвара расплакалась и громко запричитала:

– Я хочу есть! Хочу домо-ой, к бабушке, к ма-аме-е!

Дверь в комнату со страшной силой захлопнулась, взбив облако пыли. На потолке, роняя паутину, закачались люстры. А толстая книга пулей слетела со стола, мелькнув невдалеке от невесёлой Варвариной головы. Всё произошло за секунду – Варвара только глазами хлопнула.

– Тихо, – подскочил Егор к сестре и торопливо зашептал, – я понял: Он не любит, когда плачут. И домой просятся. Улыбайся и терпи. Завтра, даже если не выберемся – легче будет. На вторые сутки чувство голода притупляется, я в книжке читал.

Молодец, Егор – грамотно рассудил. Да и выбора у них, собственно, не было. Съёжившись и натянуто улыбаясь, бедные дети бесцельно побрели по дому.

Тем временем Нелли сидела за столом в просторной сумрачной комнате. Со всех сторон её обступали многоэтажные стеллажи, корячащиеся под тяжестью толстых канцелярских папок. Будущий эксперт доставала папки одну за другой и лихорадочно перебирала пожелтевшие бумаги. Комната эта называлась музейный архив. В архивах обычно хранятся документы и бумаги, имеющие историческую ценность.

Нелли предстояло просмотреть два стеллажа, где плотно лежали бумаги за первую половину девятнадцатого века. Каждый – от пола до потолка. Слушай девочка отца, давно бы научилась приёмам работы с архивными документами. Тогда ей пришлось бы куда легче.

Увы, она училась на собственных ошибках. К полудню строчки расплывались в глазах будущего эксперта, а мозг заставлял зевать, напоминая о переутомлении и недостатке кислорода.

– Нелли Карловна, может чайку? – спросила Маргарита Викторовна, смотритель музея, добрейшей души женщина, которая пустила Нелли в архив, проникшись поддельным удостоверением эксперта и жалостливым рассказом.

Нелли машинально кивнула, и вдруг перед глазами мелькнуло нечто интересное – да так, что разом смахнуло сон из глаз. Это было письмо неизвестного помещика своему неизвестному приятелю. В нём Нелли нашла такие строки:

«А потом, мой друг, граф Щелканов опять принялся за свои фокусы. На этот раз он оживил каменную статуэтку. Велел принести фигурку Меркурия, поколдовал над ней, и мраморная статуэтка, ты не поверишь, зашевелилась как живая и стала отвечать на вопросы. При этом она демонстрировала чувства, смущалась и злилась, будто маленький человечек. Она рассказывала, как её купили и привезли в дом из мастерской, как тосковала в одиночестве на столе, как наблюдала за детьми и вороватыми слугами.