Великосветский сходняк - Дарья Калинина

— Не знаю, может быть, тебе лучше поговорить с самой Марьей Васильевной, — засомневалась Катя.

— А она дома?

— Сама Марья Васильевна вчера куда-то вечером уезжала, — ответила Катерина. — Но, может быть, уже вернулась. Я не видела. А вот Эльза Константиновна точно дома. Я ее сегодня днем видела. Буквально за час до твоего приезда.

— Можно будет с ней поговорить? — не веря в свою удачу, спросила Юлька.

— Все-таки хочешь купить дом Марьи Васильевны? — усмехнулась Катерина. — Говорю тебе, пустой номер. Но, впрочем, чтоб ты успокоилась… Пошли, познакомлю с Эльзой Константиновной.

И новоявленные приятельницы направились к, двухэтажному дому, сложенному из газобетонных блоков и оштукатуренному смесью с гранитной крошкой.

Эльза Константиновна и в самом деле оказалась дома.

Это была дородная женщина лет шестидесяти, еще крепкая, несмотря на многочисленные жалобы на свое здоровье, которые она тут же высыпала на своих гостей.

— Вот Юля интересуется насчет дома Марьи Васильевны, — сказала Катерина, представив Юлю Эльзе Константиновне. — Не продается ли он?

— Маша его продавать не собиралась! — удивилась та. — Хотя может быть…

— Может быть что? — насторожилась Юлька.

— Тут такая история случилась, — пробормотала Эльза Константиновна. — Мне Маша по секрету рассказала. Сережа-то против воли матери задумал жениться! Вчера расписался с молодой.

— Вот! — воскликнула Юлька. — А я что говорила!

— А что ты говорила? — насторожилась Эльза Константиновна.

— Я говорила, что появится, скажем, невестка и все по-своему повернуть захочет, — объяснила ей Юля.

— А, — успокоилась Эльза Константиновна. — Нет, Маша такое не позволит. Дом на нее записан.

Никакая невестка тут и близко не появится, если Маша не захочет.

— Значит, Марья Васильевна вчера на свадьбу к сыну ездила? — спросила Катерина у Эльзы Константиновны.

— С чего ты взяла? — недовольно нахмурилась та. — Никуда Маша не ездила.

— Ну как же! Я к ней вечером заходила, дом пустой стоял:

— Мало ли куда Маша могла пойти, — фыркнула Эльза Константиновна. — Но на свадьбу она не ездила. И вообще. Катя, не твоего ума это дело. Чего ты лезешь?

— Я и не лезу, — обиделась Катерина. — Пойдем, Юля. Пусть Эльза Константиновна без нас отдохнет.

Когда у женщины менопауза начинается, нужно к ее заскокам быть снисходительной.

Красная как рак Эльза Константиновна открыла было рот, чтобы найти достойный ответ. Но не менее красная Катерина не стала ждать. Она схватила Юльку за руку и буквально вытащила из дома Эльзы Константиновны.

— Мерзкая старуха, — бормотала Катерина себе под нос. — Так вроде бы все улыбочки да улыбочки, а как копнешь, так словно в канализацию попала. Можешь быть уверена, и Марья Васильевна не слаще.

Даже еще хуже. Не советую тебе к ней соваться. Можешь тоже по носу щелчок получить.

— А я все же схожу, — ответила Юлька. — Потом к вам зайду, расскажу, как меня встретили.

— Дело твое, — буркнула Катерина. — А я уж не пойду. С меня на сегодня оскорблений довольно.

У них неприятности, а на соседях отыгрываются.

И Юлька одна направилась к дому Марьи Васильевны. Звонить в ворота она не стала. С какой стати.

Собаки на участке, по словам Катерины, не было. Так чего опасаться. Юлька перелезла через забор и пошла по выложенной плитками дорожке к дому. Дверь в дом была заперта. Юлька постучала пару раз, подождала, потом еще немного постояла, и наконец послышались шаги. А затем дверь распахнулась, и на пороге появилась дама, которой никак нельзя было дать больше сорока пяти.

— Тебе кого, детка? — бархатным голосом спросила у Юльки незнакомка.

— Марья Васильевна дома? — немного растерявшись, спросила Юля.

— Это я, — ответила дама.

Юлька молча вытаращила глаза. Насколько она помнила, Сергею было за тридцать. Значит, родила его эта дама очень рано. Лет примерно в пятнадцать.

— Что ты так смотришь? — поинтересовалась у Юли Марья Васильевна. — На мне узоров нет.

— Вы точно мама Сергея? — спросила у женщины Юля. — Вы такая молодая. Просто не верится!

При упоминании имени сына лицо Марьи Васильевны омрачила тучка. Но Юлькин комплимент сделал свое дело. Женщина оттаяла.

— Значит, тебя прислал мой сын? — спросила у Юли Марья Васильевна. — И с каким поручением?

— Вообще-то он меня не присылал, — сказала Юля. — Я сама решила приехать.

— Сама? Вот как! — настороженно произнесла Марья Васильевна и выпрямилась во весь свой рост.

— Да, сама, — продолжала бормотать Юлька. — Он мне столько хорошего про вас рассказывал, что я подумала, почему бы нам с вами не познакомиться получше.

Бормоча всю эту нелепицу, Юлька смотрела куда угодно, только не на Марью Васильевну. Поэтому не смогла заметить перемен, произошедших в ней. Лицо Марьи Васильевны покраснело, а потом просто побурело. Ноздри гневно затрепетали, а глаза начали метать молнии. Но ничего этого Юлька не видела. Поэтому для нее стало самой настоящей неожиданностью, когда ее только что приветливая знакомая разразилась громким криком.

— Ax ты дрянь! — завопила Марья Васильевна. — Познакомиться она, приблуда подзаборная, явилась. Да я таких, как ты, даже на порог дома не пустила бы. Побрезговала! Неизвестно каким сифилисом ты моего сына заразишь. А ко мне, дрянь, прикасаться не смей. И учти, я навела о тебе справки. Специально вчера в город ездила. Мне знающие люди сказали, что ваш брак с моим сыном будет признан недействительным. Я этого добьюсь. И мне помогут. У меня достаточно высокопоставленных друзей, которые заставят моего сына образумиться. Можешь мне поверить! А теперь убирайся! Вон!

И, столкнув опешившую Юльку с крыльца, Марья Васильевна с треском захлопнула дверь.

— Эй! — забарабанила в дверь Юлька. — Вы ошиблись. Я не ваша невестка.

— Убирайся вон! — послышался из-за двери гневный голос. — Иначе я окачу тебя помоями.

Шестым чувством Юлька поняла, что, пожалуй, и в самом деле лучше убраться подобру-поздорову. А иначе с этой импульсивной дамы, которая явно приняла ее за свою невестку, действительно станется облить ее какой-нибудь дрянью. Мало толку будет потом с морковными очистками в волосах доказывать обезумевшей свекрови, что она облила вовсе не свою невестку, а совершенно постороннюю девушку.

И Юлька поспешно покинула негостеприимный дом, потому что Марья Васильевна продолжала изрыгать проклятия в ее адрес. Это было слышно даже на улице. И еще одно соображение заставило Юльку так быстро отступить.