Наследник для чемпиона - Елена Тодорова

Оглядываясь, Тихомиров смеряет меня уже другим взглядом — жадным и горячим, с головы до ног. Смеряет и выставляет новые условия:

— Если желаешь продолжать выяснять отношения, заходи в кабину.

Птичка

Знаете, чего я больше всего в тот момент устыжаюсь? Того, что в моем воспаленном сознании вновь возникает желание использовать свою пресловутую волшебную палочку. С какой целью? Остановить время и, управляя вселенной, сделать так, чтобы вне стен этой ванной оно не учитывалось. Зачем? Потому что я хочу шагнуть в душевую кабину следом за Тихомировым. Поддаться тому, на что он меня провоцирует, а после стереть ему память.

Рассматриваю его обнаженное тело, словно пауза уже работает. Будто мне не придется за это нести ответственность. Без одежды Тимур еще сильнее впечатляет своими размерами. Он здоровенный.

Напряженный. Сильный. Красивый.

И там… Четыре года назад, в нашу единственную ночь, у меня не было возможности его разглядывать. Сейчас он мне ее предоставляет. Мне, конечно, не с кем сравнивать. И все же размер его пениса ввергает меня в шок. Неужели эта штуковина была во мне?

Краснею и задыхаюсь, осознавая возбуждение Тихомирова, и свою мгновенную отзывчивость на сей факт. Его член толстый и в стойке смирно почти достигает пупка. При движении слегка раскачивается, но упорно держится вертикально.

— Заходишь, Птичка? — спрашивает Тимур, прежде чем потянуться и опустить ладонь на смеситель.

Естественно, я сбегаю. С такой скоростью, что на пороге в спальню спотыкаюсь и чуть не стелюсь там ковриком.

Ни стыда, ни совести…

Ругаю Тихомирова. А сама? Что у меня есть кроме страхов и понимания, что завтра будет больнее? Ничего. Я реагирую. Я отзываюсь. И с неменьшим жаром желаю близости. С ним. Ведь за четыре года меня не заинтересовал ни один мужчина. Даже когда я попыталась взглянуть на Костю другими глазами, ничего не получилось. Нигде не откликнулось. А сейчас… Отдалившись от ванной, избавившись от визуального и эмоционального давления, тело еще дышит жаром, сердце распирает грудную клетку, а низ живота скручивает спазмами.

Войдя в кухню, испытываю удушающую неловкость под озадаченными взглядами Дианы и Инги.

— Тимур Муратович велел сегодня погулять с Мишей по округе, — подает голос няня. — А завтра, если малыш будет готов, поехать на несколько часов в центр развития.

Не знаю, что она хочет от меня услышать. Очевидно же, что девушка собирается исполнять указания Тихомирова. Ее попытка сделать вид, что мое мнение как-то учитывается, только сильнее злит меня.

— Не уходите далеко, — прошу сдержанно.

— Хорошо, — с улыбкой кивает Инга и протягивает Мише руку.

Я чувствую себя ужасным человеком, но мое сердце ревностно сжимается, когда сын охотно вкладывает ладошку и выходит с ней на террасу.

— Что происходит? — допытывается Диана, как только мы оказываемся одни.

Я возвращаюсь к готовке, но руки заметно дрожат. Не скроешь.

— Просто я ее не знаю и поэтому переживаю, — выдаю часть правды.

— О, ну я уверена, что Клинт выбрал одну из лучших, — рассуждает коллега, заворачивая в блин из цукини мясную начинку. — Она приятная. И Мише, похоже, нравится.

Проблема только во мне. Всем, оказывается, эта девица по душе.

— Ты лучше подумай, как тебя ценит Медведь! Он делает все, чтобы ты не волновалась о сыне. Где еще такого работодателя найти? — щебечет беззаботно Диана, а я едва зубами не скрежещу. — Нет, я понимаю, что это особое отношение. Но даже друзья детства не всегда проявляют такое участие. Уж поверь мне.

— Ты права, — все, что ей отвечаю, в надежде закрыть тему.

Благо мне это удается. Но остаток дня все равно провожу на нерве. Стараюсь не выказывать свое взвинченное состояние. Однако не уверена, что демонстрация веселья имеет успех.

Ночью же… Жутко стыдно перед самой собой, но я то и дело воскрешаю в памяти сцену в ванной и вчерашний поцелуй. Разбираю на молекулы каждую секунду. Не знаю: додумываю или действительно наедине с собой получается в мельчайших подробностях вспомнить взгляды и действия. Оцепить весь спектр произошедшего. Эмоции и ощущения, которые они вызывают, вновь не позволяют мне, несмотря на усталость, быстро уснуть.

* * *

Следующий день не легче. Вспоминая, как принимала решение лететь с Тихомировым в Майами, я начинаю серьезно сомневаться в собственной адекватности.

Радует лишь то, что Миша проводит много времени на улице. С улыбкой наблюдаю за тем, как они с Сашей гоняют вдоль океана воздушного змея.

— Слушай, Медведь так смотрит на тебя, — замечает Диана, глядя мне за спину. Догадываюсь, что на пляже появился Тихомиров, и тотчас прихожу в волнение. — Вы точно просто друзья?

Мало того, что эти самые взгляды кожей ощущаю, так еще любопытство коллеги вгоняет в краску. Зря я позволила себе надеть купальник. Кажется, будто голая стою. Странно, что в компании Саши и Бори такого чувства у меня не возникало.

Прежде чем успеваю себя остановить, оглядываюсь и так же быстро возвращаюсь в исходное положение.

Тимур реально таращится на мою задницу!

Изнутри бьет жаркая противоречивая волна. Осознаю, что жажду его внимания, и вместе с тем крайне сильно смущаюсь. Не только из-за Тихомирова, а в том числе из-за своих желаний и возбуждения, которое мгновенно разгорается внутри. Привыкла быть честной с самой собой, но с тех пор, как в мою жизнь вернулся Тимур, только и делаю, что изворачиваюсь и лгу.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — мурлычет Диана, напоминая о своем присутствии.

Только я собираюсь с помощью Миши состряпать занятой вид и избавиться от необходимости отвечать Диане или как-то комментировать происходящее, как сын подскакивает, отдает Саше змея и вприпрыжку бежит к Тихомирову.

Это еще что такое? Не хватало, чтобы он к нему привязался… Сердце стынет от одной мысли об этом.

— Полина?

— Что? — рассеянно отзываюсь и вынуждаю себя посмотреть Диане в глаза. Кажется, внутри нее встроен рентген-аппарат. — Да брось, он смотрит так абсолютно на всех, у кого имеется вагина, — пытаюсь отшутиться.

— Нет, не на всех, — улыбается, но мнения моего не поддерживает. Отчетливо читается в этой эмоции снисхождение. — У меня же тоже есть вагина. И у Инги, которая вообще — «свежее мясо». Но на нас он так не смотрит.

Упоминание няни молниеносно расшатывает мне нервы. Она провела с моим сыном два дня и, кажется, действительно ему понравилась. Я же своей неприязни не изменяю. Самой себе объяснить не могу, отчего так киплю изнутри. Стоило бы порадоваться, что они находят общий язык, и вынужденная опека над Мишей не приносит ему вреда. И все же… Инга жутко бесит меня. Одним своим видом.