Персональное чудовище для принцессы - Марина Орлова

– Шая, на выход.

Кошка безропотно подскочила, чуть не свалив меня с постели, и грациозно спрыгнула на пол, одним прыжком преодолев все расстояние от постели до двери.

А я, сглотнув, отбросила одеяло в сторону и вздохнула с некоторым облегчением. На мне по-прежнему было надето давешнее платье. Только плащ отсутствовал, но его мне было не жаль.

На постели, в ногах, я обнаружила сверток, в котором нашла новую пару тканевых туфель и простое серое платье, но из хорошей ткани. Все моего размера!!! Более того, так же присутствовали и комплект нижнего белья с сорочкой и теплые шерстяные чулки! Представив, что все это выбирал для меня сам мужчина, я мучительно покраснела. Хотя должна признать, что была очень рада подобным вещам.

Обуться в новую обувь я не решилась, всего лишь раз глянув на свои ноги. Прежде их стоит помыть и обработать. А еще лучше перебинтовать, так как искалечила я их знатно.

Болезненно морщась от каждого шага, прижав новые, чистые вещи к груди, прошла в знакомую ванную комнату, в которой опять оказалась наполненная ванна с горячей водой.

Аккуратно разделась, не особо щадя платье, в котором была (его уже было не спасти, после моих вчерашних приключений). Я кряхтела и стонала при каждом мало-мальски резком движении, от боли во всем теле. Кажется, снова заболела. Чувствуя озноб и ломоту в костях, я, с нескрываемым опасением, посмотрела в большое зеркало и замерла.

В детстве мне рассказывали сказку, в котором было говорящее зеркало. Так вот, если бы у меня сейчас было подобное, прежде чем оно хоть как-то прокомментирует мою внешность, я бы поторопилась его заткнуть словами: «Молчи, зеркальце, сама все вижу».

Итак, помимо того, что я сильно исхудала, на мертвенно-бледном лице зияли два огромных провала, на месте, где прежде были глаза. Глаза тоже отыскались из-под покрасневших, опухших век, но меня это утешало мало. На болезненно исхудавших скулах были заметны уже желтеющие кровоподтеки, заживающие мелкие царапины, и внушительная такая короста на лбу. Шрам определенно останется…

На выпирающих, острых ключицах бурыми безобразными пятнами прочно обосновались синяки. Ребра, живот и бедра тоже не остались «обиженными». А вот конечности мои могли похвастать ассортиментом отметин из старых приключений и вчерашних. Хуже всего смотрелись колени и стопы. Создавалось впечатление, что я несколько километров шла босяком и упорно спотыкалась об острые камни, на скалистой местности.

Только коса, что заплел мне мой спаситель, почему-то, до сих пор не расплелась. Занятное плетение, при случае, нужно попросить мужчину, обучить меня подобному. Если этот случай будет.

Краше в гроб кладут. Не удивительно, что хозяин замка совершенно не воспринимает меня как женщину. Своим видом я только подогреваю его брезгливость человеческой расой.

От подобных мыслей поморщилась и не без труда забралась в знакомую ванну. Помня о том, что времени мне выделили ограниченное количество, стала с усердием отмывать тело с помощью мыла, что обнаружила на ободке той же ванной. Растерла тело до красна, не переставая охая, когда забывшись, задевала поврежденные участки тела.

В процессе обдумывала свои планы на будущее. Сказать, что все плохо – не сказать ничего. Как теперь обернется моя судьба – непонятно. Я, конечно, благодарна хозяину замка за мое очередное спасение, вот только не уверенна, что с меня не потребуют ничего взамен. Или опять отпустят на все четыре стороны на верную погибель. Легче, действительно, просто пойти «погулять» по Запретному лесу. В этом случае моя смерть будет более милосердной, нежели попади я в руки к Габору.

Что попросит с меня хозяин мне не ведомо. Как и то, что я могу ему предложить. Раскрывать свое происхождение что-то нет никакого желания. Даже если он не побежит в ту же секунду радостно сдавать меня в руки людям Габора за вознаграждение (в чем я не сомневалась, почему-то), чем это может для меня обернуться? Все просто! Он решит, что я опасна для его спокойствия и одинокой жизни в лесу. Ведь меня ищут. А если найдут мага потолковее, вполне вероятно, что найдут даже в Запретном лесу. Правда, до замка моего спасителя еще нужно как-то добраться через опасный лес, но факт остается фактом: хозяин ясно дал понять, что не хочет, чтобы о нем узнали. Но это неизбежно, если моими поисками займутся всерьез. Следовательно, не будь хозяин дураком (а таковым он мне не казался), меня выпроводят за дверь, стоит только заикнуться о моем происхождении.

Уверена, никакие обещания озолотить и другие блага, что может сулить королевская благодарность, не помогут, а наоборот усугубят мое, и без того, шаткое положение.

Но и без мужчины я не выживу. Мне нужно какое-то время все обдумать, переждать, пока волнения успокоятся, а затем заниматься выяснением дел в государстве. Возможно Грегори все же смог скрыться. В таком случае мне необходимо как-то отыскать его и связаться.

Не из любви ко мне, так из чувства мести за смерть родных, он просто обязан помочь мне свергнуть Габора. Но мне нужно время! Которого у меня не будет, если мой спаситель решит избавится от моего навязчивого общества.

Значит, нужно каким-то образом уговорить хозяина позволить мне остаться в замке. И не просто остаться, но с перспективой бывать в городе, чтобы параллельно собирать информацию и заниматься поисками Грегори. Но как мне уговорить эту неприступную красноволосую «крепость»? Что я могу ему предложить? На данный момент у меня ничего нет. Кроме себя самой. Как не стыдно было это признавать, но даже решись я вдруг предложить свое тело, более чем уверена, меня просто засмеют. Не из-за внешности, что сейчас красотой не блистала, так хоть из чувства ненависти к расе, к которой я отношусь. Мой спаситель мной просто побрезгует и будет прав. Так как просто от мысли торговать своим телом мне самой становится тошно.

Мда, дела…

Уговорить его позволить мне остаться хотя бы на время будет трудно. Но ничего, справлюсь, деваться-то все равно некуда.

На помывку у меня ушло минут десять и я, подавив в себе желание еще немного понежиться в горячей воде, закуталась в чистую простыню, заботливо оставленную рядом с мылом. Возле зеркала обнаружила, ранее проигнорированный мной, гребень. А еще там была какая-то склянка с чем-то подозрительным (но по запаху определила заживляющую мазь, такой меня моя няня в детстве мазала) и чистые бинты в рулоне.

Невольно улыбнулась, поняв, что мой спаситель все предусмотрел. И от подобной заботы, от совершенно чужого существа, вновь набежали слезы на глаза.

Часто заморгала, прогоняя непрошенные слезы, и неумело обработала свежие раны, синяки и порезы. Бинты повязала тоже неаккуратно, приняв для себя простую истину, что на самом деле я совершенно не приспособленная к жизни вне дворца, где обо мне заботились и охраняли. Тепличный цветок, разве что красиво говорить обученный. Мысли о собственной никчемности сильно разозлили и я, убедившись, что кривая повязка держится достаточно крепко, оделась, обулась и стала с остервенение проводить гребнем по спутанным волосам. Чуть не вырвав клок волос, зло выругалась, на тему, что при случае обязательно укорочу свою шевелюру. Куда как практичнее в моей ситуации.