Опасная приманка - Николай Степанов

– Только те, кто имеет такую возможность, – ответила она.

– Это как?

– В Лондоне после контакта с камнем выжили всего двое: телепат и мой коллега, но им сложно вырваться из охраняемой зоны. Был бы у них такой человек, как Илья… – Девушка отыскала взглядом здоровяка. – Обе женщины находятся под неусыпным контролем. Полная изоляция от общества плюс постоянные обследования.

– Об убийстве и похищениях ты узнала от них?

– Да, женщинам специально рассказали о несчастьях, чтобы иметь веский повод для усиления их охраны.

– Может, и нам сдаться, пока не поздно?

– Семен, кувырком тебя через коромысло, ты ж вроде на труса не похож, насколько я успел тебя узнать, – усмехнулся майор.

– Степаныч, сегодня я впервые стрелял в человека!

– А вчера?

– В лобовое стекло машины.

– Главное, что не промахнулся, ешь твою медь.

– Я не убийца. А сегодня чуть не отправил двоих на тот свет.

– На моем счету около полусотни моджахедов, но я себя убийцей не считаю. Когда стреляют в тебя, ты должен отвечать. В противном случае погибнешь сам или твои друзья. Чего уставился? Думаешь, я не прав?

– Мы что – группа боевиков, призванная спасти мир, попутно уничтожая всех, кто будет нам мешать в этом благородном деле? Тогда сразу вычеркивайте меня из списка. Я не из тех, кто готов нести доброе и вечное, шагая по трупам. Уж лучше за решетку или в ссылку, причем желательно на какой-нибудь остров в теплом океане. И пусть меня в отеле со всеми удобствами охраняют тайные агенты.

– Пойми, парень: те, кто на нас охотится, наверняка имеют своих людей в самых секретных органах. Они и на острове до тебя доберутся.

– Только не надо сгущать краски, товарищ майор. Не может быть все настолько плохо.

– Ты прав, не может. Потому что все гораздо хуже. – Степаныч прямо-таки излучал оптимизм. – Как ты объяснишь осведомленность вчерашнего визитера? Он ведь точно знал, где находятся охранники, где комната наблюдения. Да и сегодняшний инцидент. Заметь: твари точно рассчитали, когда в деревню прибудет группа на трех авто. Вычислили, где спрятана наша машина. Позаботились, чтобы она заглохла в нужном им месте… Я вообще думаю, что приказ прибывшим в деревню бойцам был отдан кем-то из очкариков. А сами они, как только поняли, что ты находишься в деревне, быстро развернули операцию захвата.

– Могли бы и быстрее. Ночь ведь прошла, – вмешался в разговор Илья.

– Эх, молодежь! Скоро лишь кошки родятся, а неприятелю после неудачи в гостинице нужно было новый план состряпать, подключить свои каналы в органах, людей собрать…

– Зачем им столько народу? – не удержался я от вопроса. – Илья говорит, что их около сотни на поляну выскочило.

– Ты их сам видел?

– Нет.

– Ну да, а со стороны леса (по мнению того же Грунева) напало пятьдесят бандитов, которых господин Зайцев положил двумя выстрелами.

– Значит, на поляне было всего четыре человека? – быстро разобрался я с пропорциями.

– Вот именно! А нас в группе семеро, к тому же поднимать переполох в деревне им явно не на руку.

– Все равно ничего не понимаю. Если нападавшим запросто влезть в башку любому из нас, то какие у них вообще проблемы? Тот же Иноземцев по-тихому убивает всех поодиночке, хватает, кого нужно, и выносит очкарикам в упакованном виде.

– Оно, конечно, понятно, – протяжно произнес Сашка, – было бы все просто, думаю, они бы так и действовали. Но, видать, не судьба. Полагаю, очкарики не все знают о нас, а мы – о них. На тебя вот, к примеру, их фокусы не действуют. Володьку тоже подчинить не удалось…

– Вполне возможно, Маргарита и мы со Славкой им тоже не по зубам, хотя по мозгам нам вчера хорошо врезали. – Майор почесал затылок.

На несколько минут воцарилась тишина.

– И что дальше делать будем? – раздался незнакомый мне голос.

– Это Вячеслав, – сообщил Володька. – Телепат, как и Степаныч. Только неразговорчивый, потому что сильно страдает от аллергии на пух.

– Семен, – кивнул я белобрысому пареньку.

Он, скорее всего, был ровесником Риты, хотя выглядел как подросток. Годков я ему накинул, лишь следуя соображению, что несовершеннолетних к эксперименту вряд ли бы допустили без согласия родителей, а какая, извините, мать отдаст своего ребенка на растерзание булыжнику? Паренек держался чуть в стороне и постоянно подносил к лицу носовой платок.

– Давайте сядем, – предложила Маргарита, направляясь к дубовому столу, вкопанному посреди небольшого дворика.

– Сесть – дело нехитрое, особенно за решетку. Выбраться оттуда потом сложно будет, – ядовито заметил Грунев.

– Хорошо, присядем, – исправилась девушка. Когда все заняли места, она продолжила: – Надо обдумать, что мы имеем и что следует предпринять в первую очередь. Степаныч, ты, как самый старший из присутствующих, начинай. Твои соображения.

Майор хотел было подняться, потом оглядел компанию и махнул рукой:

– А чего тут особо соображать? Если за нас возьмутся серьезно, шансов спрятаться нет никаких и тут уж лучше самим пойти к властям. Но в этом случае нам никак нельзя ошибиться. Попадем к тем, на кого имеют влияние очкарики, – считай, пропало. Для них все, кроме Семена, – расходный материал. Для чего ты нужен, пока неизвестно, хотя, думаю, все дело в даре. Если Зайцев сумел вытащить из могилы меня, вполне возможно, кому-то еще захотелось свое здоровье поправить. Попросить стесняются, кувырком их через коромысло, потому и пытаются заполучить силой.

«Не прав ты, майор… Если бы все обстояло так, то зачем эти сволочи выходили на меня еще до эксперимента?» – подумал я.

– А почему раньше об этом молчал? – служивый посмотрел в мою сторону.

Опять он влез в мою башку, чтоб ему не болеть до самой старости!

– А меня никто не спрашивал!

– Эй, друзья, о чем междусобойчик? – поинтересовалась Маргарита. – Тут не все умеют мысли читать.

– Семен, расскажи.

– Да что тут рассказывать? Буквально за день до того, как меня забрали на встречу с синим камушком, выхожу из подъезда на работу. Подкатывает один пижон в зеркальных очках и спрашивает, не я ли господин Зайцев? Я ему – тут таких не живет, но он, видимо, по жизни недоверчивый.

– А у соседей спросить? – перебил Илья.

– Я не сказал, что выходил из своего дома.

– Как же он тогда тебя нашел? – Грунев не унимался.

– А я на двери своей квартиры всегда записку оставляю: «Ночую у любовницы, адрес такой-то, до семи утра не беспокоить»! – После утренней перестрелки особой дружбы с нервами у меня не получалось. – Ты дашь договорить?!

– Молчу, – поднял руки здоровяк.