Пропавшая - Сергей Плотников

– Нет, это не «Безумный Макс», это «Звёздные вой ны». – Василиса накинула на голову капюшон самодельной накидки «премилого» оранжевого цвета, одёрнула слишком длинные рукава так, чтобы те закрывали кисти рук. – Силу почувствуй, юный падаван. Поможет тебе она, но тёмной стороны берегись!

– В таком случае мы уже давно на Тёмной Стороне, – фыркнул Егор, недоверчиво изучая, как я «режу» и «склеиваю» оставшуюся часть термоэлектрогидроизоляционной неткани. Неткань – наиболее близкий перевод термина, в оригинале что-то вроде сокращения от словосочетания «нетканое полотно». В данном случае полотно, само по себе, многослойный композит из… н-да. Ну, пусть из неопластика. То есть далёкий потомок обычных пластиковых плёнок, керамических волокон и ещё хрен знает чего. В академии мерха вроде как учили истории развития науки и техники, однако именно эту часть обучения он почти начисто забыл, возможно, сразу, как сдал. Впрочем, я, например, историю вычислительной техники тоже сдавал, а помню разностную машину Бэббиджа, женщину-математика англичанку Аду, в честь которой назвали первый алгоритмический язык программирования и… упс. А, ладно.

– Если мы на Тёмной Стороне, где моя Молния Силы, – резонно возразила Василиса. – А ещё светящиеся жёлтым глаза? Как раз к этому оранжевому балахону в цвет.

– Попросить папу, чтобы тебе ещё и сумочку раскроил, тоже под цвет?

– Зачем мне сумочка, когда у меня есть замечательный брат, освоивший пси-усиление тела и понесёт все наши вещи в оранжевом мешке! Личный носильщик будет так здорово сочетаться с цветом этого милого плащика.

– Па-ап, может, хоть рюкзаки оставим свои, не будем делать из этой изоленты, – взмолился сын. – А то будем как те деды морозы. «А что в мешках?» – «Подарки!» – «Так это всё нам?!»

– Гор, я же вам уже объяснил, тут так не ходят. – Я отложил в сторону продвинутый гибрид паяльника, сварочного аппарата и ножа: близкий русский аналог его названия, если убрать слово «палка», пожалуй, «стило». Только этой штукой можно задавать неткани швы и границы, которые она не пыталась «зарастить», растекаясь, по возможности, до границ рулона, из которого была вырезана. «Изоленту» я нашёл тут же в предбаннике подземного комплекса, ориентируясь по знаниям донора памяти. Да, даже в другой Вселенной слесари и инженеры прячут излишки, дабы не уменьшили следующую порцию ремматериалов. Конкретно изоляцию в рулоне запихнули в один из кабельных колодцев подходящего размера. Найти оказалось достаточно просто – при демонтаже про заначку и не вспомнили.

– Вообще-то, пап, то, что на тебе, от наших вещей по виду не сильно отличается. – Старшенький осторожно потрогал рукав мерховской куртки. Вася хмыкнула, уж она-то отличия видела прекрасно: маленькая, но настоящая женщина. Меня в очередной раз слегка передёрнуло. Спасибо за напоминание, блин.

Да, я снял одежду с трупа. Что уж теперь-то после копирования памяти. Тем более она мне действительно была нужна. Тщательно отчистил шандой, а потом и вовсе выставил «фонарь» на полную мощность в режиме «обеззараживания помещения» на двадцать минут. Как раз настолько, чтобы превратить застывший труп в прах. Мы ещё раз поднялись на поверхность и в полном молчании развеяли прах по ветру, отдавая последнюю дань и выполняя последнее желание безымянного инженера, чтобы в конце концов всё окончательно решилось без него. Мне же «в наследство» достался комплект одежды.

* * *

Современная одежда развитых цивилизаций во Вселенной-один имела регулируемый размер, герметичные застёжки, саморегуляцию влажности и температуры внутри, часто могла впитывать органические выделения – последнее ограничено. И всё это за счёт ткани, точнее, неткани. Дополнительные опции, то же армирование, в материал вплавлялись отдельными интегрированными приборами. Комплект «мастера на все руки» лишь внешне походил на образцы двадцать первого века с Земли, на самом деле рабочая одежда мерха представляла собой армированный скафандр, разве что без шлема и сервоприводов. И, увы, не от хорошей жизни предыдущий владелец собрал с миру по нитке и таскал на себе всё это великолепие. В коммуникациях города, кроме небезопасной плесени и грызунов типа крыс нескольких видов (откуда только взялись), вполне можно было вляпаться в кислоту, наступить в лужу жидкости под напряжением или встретить людей, что совсем плохо. Мерхов обычно не трогали, это считалось не по понятиям, но, кроме организованных бандитов, наркодельцов и редких наёмников, существовало совсем дно. Опустившиеся уже-не-люди были готовы прирезать за небольшое количество денег или вещей на перепродажу, или просто «под кайфом», или придумать ещё чего «поинтереснее». Просто удивительно, как быстро – быстрее плесени на трубах и кабелях! – наросло на человеческом обществе такое.

– Понимаешь, Егор, заявиться в Танис в нашей одежде с Земли всё равно что приехать погулять по Москве в настоящих рыцарских доспехах и одежде семнадцатого века. Причём погулять не где-нибудь в центре на Арбате, а в «чотком»[8]районе города типа Митино[9]ближе к вечеру. Мало того что все коситься будут, снимать на телефоны, так ещё и обязательно найдётся кто-нибудь, кто поймёт – не бутафория. Дальше объяснить, что будет? Причём учти, в столице люди легко себе объяснят твой наряд как «переодеться с фестиваля забыли» или «опять рекламу раздают», а здесь такого точно нет. И ткацких фабрик тоже. Зато любителей поживиться за чужой счёт хоть отбавляй, в том числе и челноков с космического корабля, потому что откуда здесь ещё могли взяться «ряженые» в дорогущем старье, да ещё и совсем уж редкого детского размера?

– Всё ясно, пап. – Сын уныло кивнул, но буквально через минуту его прорвало: – Если бы хоть цвет был другой!

– Ро-озовый, – немедленно предложила сестра-ехидна. – И фиолетовенький такой.

Ответом ей был стон умирающего лебедя.

– Я обещаю, первым делом купим вам одежду. Сразу, как только я заработаю немного денег.

В карманах у мерха было космически пусто, впрочем, не самое редкое состояние для этого эмо-наркомана. Спустил всё мужик на дозы «грани». Большой запас специфической далеко не самой востребованной дури из хранилищ эвакуированной Имперской Службы Социальной Защиты неведомыми путями попал в руки криминала и достаточно долго обеспечивал стабильно низкую цену. Однако в последнее время «грань» стала дорожать вслед за давно взлетевшими ценами на еду, воду и прочие материальные блага. Правда, инженера и техника подобные тенденции не волновали. Ситуация «нужны деньги – взял работу, пошёл и заработал» за последнее десятилетие стала для него привычной, как дыхание. Мне казалось, безымянный мерх вообще деньги за ценность особо не считал, в отличие от своего оборудования. Достаточно сказать, что, отправляясь в последний рейс и намереваясь сидеть под землёй посреди пустыни то ли до смерти, то ли до просветления, он не продал НИЧЕГО. Эти не новые, тщательно ухоженные, часто собранные самостоятельно инструменты и приборы были для него важнее и ближе многих людей. По тому же принципу подбиралась одежда, и только «пепелац» был восстановлен из брошенного корпуса и собранных «по миру» деталей на скорую руку: всего лишь средство попасть в восхитительный мир прошлого и проклятие, позволяющее вернуться назад. Вот такой выверт психики.