Анкор. Последний принц Атлантиды - Хорхе Анхель Ливрага

Дверь открылась, и из нее появилась девушка, совсем юная, в легкой льняной тунике. Ее голову украшал лавровый венок, за ней следовала свита. Двенадцать молодых девушек встали в два ряда, по шесть в каждом, во главе с юной жрицей образовали фигуру в форме буквы V, углом вперед, и медленно двинулись к центру. Жрецы, мимо которых они продвигались, словно застыли. Все это время в кратер бросали горсти благовоний. Медленно шагая к центру, хранительницы Огня посыпали дорогу перед собой душистой миррой. Следом за ними в дверях появился жрец в золотой тунике и с золотым шлемом на голове. На его поясе сверкала цепочка из разноцветных алхимических кристаллов. Он крепко держал в руке золотой посох, украшенный драгоценными камнями.

Сердце Анкора сильно забилось, словно таинственная птица цвета небесной лазури пыталась вырваться из его груди. Эта церемония почему-то была ему знакома, ему ничто не казалось совершенно новым… Лицо юной жрицы он видел впервые, но что-то родное читалось в ее одухотворенных чертах, особенно в глазах – темных, как тени сосновых деревьев в полнолуние, когда совершаются магические обряды. Эти глаза он знал всегда…

Шествие медленно приблизилось к солнечной колеснице. Избранница богов села на золотой трон. Жрицы Огня, сопровождавшие ее, отошли в сторону. Великий жрец обратился к Саримару на том же древнем языке, который Анкор уже слышал. Затем он подошел к трону и остановился. Жестом он пригласил юношу сесть на скамью впереди и чуть левее того места, где стоял сам.

Огненное жерло в пяти метрах от принца содрогалось, из его недр доносился гул. Время от времени жрицы бросали в отверстие ладан, и густые белые клубы благовоний, окутывая весь зал, поднимались теперь высоко вверх, исчезая в круглом отверстии в середине потолка, внутри которого находилось золотое солнце.

Расположившись на троне, юная пифия жестом пригласила всех присутствующих сесть и принять церемониальную позу. Анкор сделал то же, что и все, повторяя общие движения. В зале стояла тишина, уже никто не бросал благовония в кратер. Взгляд молодых жриц, сидевших у боковых стен в особой церемониальной позе, был обращен к их скрещенным ступням. Их глаза смотрели, но уже ничего не видели. Даже огненное жерло успокоилось. Из глубины доносилось лишь тихое бормотание и время от времени вырывались сполохи огня и еле заметные розовые облачка.

«Что сейчас?» – возник безмолвный вопрос в душе Анкора. Уже долгое время он не двигался и был погружен в свои размышления. Неподвижность начинала тяготить его. В сердце юноши сражались между собой невообразимый иррациональный страх и священное воспоминание, вызванное этой церемонией и столь созвучное его душе. Анкор почувствовал, что глаза юной пифии, хотя они были уже закрыты, по-прежнему наблюдают за ним из глубины его собственных глаз… Из глубины его собственного сердца.

Вдруг лицо жрицы, божественного ребенка, преобразилось, выразив бесконечную нежность и ангельскую чистоту, дыхание ее участилось и стало похожим на ритмичную музыку, а руки начали подниматься и опускаться надо лбом, совершая какой-то таинственный символический жест. Все вокруг задрожало, и присутствующие, Посвященные и жрицы, как будто тоже содрогнулись. И вот уже все они чертили перед собой мистический символ, кланяясь в знак глубокого почтения. Великий жрец медленно встал и передал свой магический посох пифии, преобразившейся настолько, что было видно: ее здесь нет, ее душа уже далеко от всего того, что свойственно обычному человеку. Великий жрец обернулся к Анкору и сказал:

– Солнечная Змея, Учитель приветствует тебя.

Анкор увидел протянутые к нему руки жрицы, и в тот же миг дыхание юной пифии обрело совершенно другой музыкальный ритм. Улыбка ее была нежной, радостной и сияла, словно солнечный свет. Она взяла руки принца и долго-долго сжимала их… Анкор почувствовал, что таинственная сила – огромная и безмятежная – проникает в его душу, пробуждает ее, извлекая давным-давно забытые воспоминания. Хотя он сам потом удивлялся этим мыслям, но в то мгновение Анкор подумал, что Великий Учитель является не только его Учителем, но и лучшим, самым близким другом. Он осознал, как любит его, и почувствовал небесную любовь, которую Великий Учитель испытывал к нему. Принц медленно убрал руки и вернулся на свое место.

– Мой маленький слепец, велика твоя миссия на этом этапе жизни. Ты пойдешь впереди и будешь давать импульс новым солнечным расам. Спрашивай, о чем хочешь…

– Я не знаю, что спросить. Скажи ты, Учитель…

– Спрашивать должен ты.

– Как я смогу служить лучше? Что я должен сделать?

– Соблюдай законы! Те, кто предшествовали тебе, уже наметили кратчайшие пути. Линии разделили Вселенную на фигуры и формы, но все они произошли из точки и стремятся вернуться к ней… Точка объединяет всех нас, и к ней ведут все пути… Никогда не забывай Золотых Правил, из них состоят совершенные ступени. Тот, кто знает и, обладая истинным знанием, верит в то, что знает, – тот владыка всего.

Произнеся эти слова, жрица медленно направила свой посох в сторону жерла, и тут же из отверстия вырвался огромный язык пламени и поднялся к куполу. Раздался грохот, и весь Храм сотрясся, словно бумажный.

Анкору стоило большого труда взять себя в руки, преодолеть страх и не убежать; он пристально смотрел на высокое пламя и заметил, что оно почему-то не такое, как обычно. Среди языков огня он различил необыкновенное сияние и каких-то темных, извивавшихся змей… Через несколько секунд пламя уменьшилось, и вдруг юный Сын Солнца увидел то, что заставило его окаменеть.

На солнечной колеснице, там, где лишь несколько секунд назад сидела юная пифия, он увидел мужчину, высокого и стройного, облаченного в белую тунику с коричневым краем; золотой шлем, богато украшенный драгоценными камнями, обрамлял божественный, совершенный лик; под шлемом сверкали глаза, ясные и глубокие, как небо. На его груди отливало розовым ожерелье со священным символом – треугольником в круге.

– Теперь ты видишь меня, – услышал Анкор таинственный голос, который не был уже ни мужским, ни женским. Ошеломленный юноша увидел, что тело человека окутывает белый прозрачный кокон света. Он постепенно таял, пока на троне в этом ореоле вновь не появилась юная пифия.

Затем все стало медленно исчезать и расплываться в пространстве – и образы, и свет. На троне, на своем месте, сидела юная избранница богов. Она была словно мертвая, ее спутанные волосы спадали на плечи, а бледное лицо было того же цвета, что и туника. Вновь бесчисленные горсти ладана посыпались в отверстие, а Посвященные повторяли символический жест, который все так же чертили в воздухе уже обессилевшие руки юной жрицы.

Чье-то легкое прикосновение помогло Анкору очнуться. За ним с неизменной улыбкой на устах стоял Саримар и пристально смотрел на него.

Принц мысленно был рядом с пифией. Он видел, как она постепенно приходила в себя и мягко улыбалась. Взяв девушку за руки, две жрицы вывели ее из зала, соблюдая тот же порядок, как и при входе; изменились только благовония, которыми они посыпали дорогу перед собой.

Анкор встал. Он еле держался на ногах, ослабев после всех потрясений, которые выпали на его долю. В сопровождении своего учителя он направился к дверям. Как только они вышли из зала и вновь надели старую одежду, Саримар подошел к принцу. Он долго смотрел в его глаза и наконец сказал: