Пророчество о пчелах - Бернард Вербер

себя в зеркале, наверное, я выгляжу не лучше.

Бородач тяжело дышит, от него валит пар.

– Благодарю, что спасли меня, прервав полет стрелы, – говорит рыцарь, в которого вселился Рене.

– Ненавижу арбалеты, – следует ответ. – Это оружие трусов, убивающих на расстоянии, вместо того чтобы сойтись с неприятелем лицом к лицу. Вперед, освободим храм Гроба Господня!

Храм Гроба Господня? – думает Рене. – Так этот город – Иерусалим? Тогда понятно, почему на нас кресты. Мы и вправду крестоносцы…

Вокруг них еще не стих бой, но он, глубоко вдыхая, улавливает в раскаленном воздухе нежданные ароматы. К запахам крови и дыма примешивается запах жасмина. Балконы беленых домов неподалеку, увенчанных круглыми крышами, увиты цветами.

Какая красота!

Он задыхается от нахлынувших чувств, но белокурый рыцарь уже увлекает его за собой. Вокруг кишат кошки, безразличные к людской суете. Некоторые, правда, лижут кровь лежащих на земле раненых и убитых.

Из-за угла выбегают трое вражеских пехотинцев.

Снова приходится драться.

Правое плечо рыцаря, в которого вселился Рене, еще побаливает, поэтому он перекладывает свой меч в левую руку. Эта рука не такая сильная, но так ему легче. Он дышит все глубже, с хрипом.

Вдвоем они избавляются от троих воинов и бегут дальше.

Вот ведь утомительное занятие – убивать! – говорит себе Рене.

Теперь перед ними не солдаты в тюрбанах и в островерхих шлемах, а простые горожане, издающие при виде их крики ужаса, как при появлении кровожадных волков.

Эти-то почему так нас пугаются?

Человек, в которого вселилась душа Рене, продвигается по городу, тяжело дыша. Его гонит вперед запах собственного пота. Под кольчугой он весь взмок.

Перед ними то и дело возникают враги, свои, простые жители. Все что-то отрывисто кричат друг другу, потому что ни у кого нет времени выговаривать слова целиком, тем более строить понятные фразы. Всюду царит хаос.

Белокурый спаситель, похоже, знает, куда идти, чтобы достигнуть храма Гроба Господня.

Они быстро шагают по узким улицам Иерусалима. Бой как будто стих, но крестоносцы все еще рубят безоружных людей, слышны крики женщин, горят лавки, крестоносцы тащат всевозможное добро, явно награбленное: ковры, керамику, медные подносы с чеканкой, одежду, обувь, ткани.

Рене не шокирован, но все же огорчен поведением этого войска, в рядах которого дерется.

Нет на это Божьей воли. Или это не Бог любви.

Над ними кружат черные птицы, подбадривая их своим карканьем. Сражение привлекает мух и воронье. Рене слышит гудение.

На любой беде кто-то да пирует.

На пересечении двух улочек оба рыцаря видят кучку крестоносцев, баррикадирующих снаружи дверь молельни. Изнутри в дверь отчаянно стучат. Крестоносцы поливают стены вонючей черной жижей. Рене узнает запах: это горючая смола.

– Эй, мессиры! Что вы делаете?

– Это евреи! Сейчас мы зажарим их прямо в их синагоге! Лучшего они не заслуживают! – отвечает воин, командующий остальными – рыжебородый, с завязанным глазом.

– Мы – рыцари, наш кодекс чести запрещает убивать безоружных! – грохочет белокурый бородач.

– Я – барон Урсулен де Гравлен. Куда вы лезете?

– Мы не можем пройти мимо, мессир Урсулен.

– У этих людей рыльце в пушку, это же евреи, на них кровь Христа, они должны поплатиться за то преступление.

– С тех пор прошло более тысячи лет.

– Не важно, они потомки тех, кто погубил нашего Господа.

Рыцарь, в которого вселился Рене, должен сказать свое слово.

– Кажется, вы запамятовали, мессир, что Христос сам был евреем…

– Откуда ты взял эти бредни?

– Из Библии. Он родился в Вифлееме, неподалеку отсюда. Его мать звали Мириам, отца Иосиф, они были евреи. Иисус был обрезанным, молился по-древнееврейски в синагоге. Окажись Он здесь сейчас, Он, вероятно, был бы среди этих людей, которых вы вознамерились сжечь. Вы бы стали Его убийцами.

– Будь я проклят! Ты называешь меня убийцей Христа? За это оскорбление ты заплатишь жизнью, жалкий клеветник! – вопит человек с завязанным глазом.

Он приближается, и в этот самый момент рыцарь, в которого вселился Рене, улавливает аромат розового благовония.

Урсулен де Гравлен душится, чтобы пахнуть розой?

Рыцарь-Рене не намерен шутить на эту тему, чтобы не злить противника еще больше, но тот слишком враждебно смотрит на него своим единственным глазом.

– Защищайся, висельник! – вопит Урсулен де Гравлен.

Следует сильный удар мечом, который рыцарь едва успевает отбить.

Два рыцаря рубятся с одноглазым и с его приспешниками так же яростно, как раньше рубились с людьми в тюрбанах и в островерхих шлемах. Рыцарь, в которого вселился Рене, успешно обороняется и выбивает из руки Урсулена меч.

Тот в потрясении ползает на четвереньках, тянется к своему оружию, но рыцарь уже наступил на меч. Приспешники одноглазого, видя, что тот повержен, решают прекратить бой.

Обезоруженный Урсулен де Гравлен отступает, но пышет гневом.

– Вы, крестоносцы, вступаетесь за евреев? Позор! Изменники! Вы поплатитесь за свое вероломство!

Но пока что он предпочитает ретироваться.

Двое рыцарей убирают бревно, перегораживавшее дверь, и выпускают евреев, сидевших взаперти в своем молитвенном доме.

Выходят человек сто, большинство, судя по одежде, – ремесленники и крестьяне. Один, похоже, кузнец, один, весь в древнееврейских письменах, – раввин. Из двери видны звезды Давида на перемычке высокого окна с цветными витражами и подсвечник с семью ветвями, стоящий на возвышении перед скамьями.

Рыцарь впервые видит синагогу и находит в ней большое сходство с церковью.

Молодая женщина, спасенная от расправы, подходит к нему и смотрит ему прямо в глаза. Ее длинные черные волосы сильно вьются. Изысканные одеяния и драгоценности указывают на ее принадлежность к аристократии города. Не сводя с него черных миндалевидных глаз, она произносит:

– Мерси.

Она говорит по-французски.

Она подошла к рыцарю так близко, что он чувствует исходящий от нее аромат флердоранжа. Привстав на цыпочки, она целует его в лоб и убегает.

После пережитой только что вспышки насилия он столбенеет от нежного прикосновения губ незнакомки.

Белокурый сероглазый крестоносец, видя, как он потрясен этим поцелуем, хлопает его по спине, а потом ведет к фонтану. Там они утоляют жажду и споласкиваются, прежде чем продолжить путь к храму Гроба Господня. Каждый глоток воды – райское наслаждение. Кстати, у Рене появляется, наконец, шанс увидеть свое отражение. У него треугольное лицо с подстриженной острой бородкой, голубые глаза, на щеке – старый шрам в форме буквы Y.

Спаситель протягивает ему руку.

– Меня зовут Гаспар, Гаспар Юмель. А как твое имя, благородный рыцарь?

– Сальвен, Сальвен де Бьенн.

Рене резко распахивает глаза.

Боже, это был я.

От изумления он возвращается в XXI век и едва не падает с унитаза, на который взгромоздился.

Он приходит в себя и испытывает смесь