Судьба гусара - Андрей Посняков

В этот момент в окно постучали. Прямо с улицы, со двора. Капитан-исправник поспешно распахнул окно:

– Что там такое, Митрич?

– Нож, господине, нашли. Прямо тут, под оконцем, в репейнике. И лезвие – в пятнах кровавых.

– Ну, насчет кровавых – это надо еще посмотреть. Давай-ка нож сюда, живо.

Воронова арестовали сразу же и пока поместили в присутствие, в арестантскую комнату, где уже дожидался своей участи незадачливый шинкарь Лазарь. Федор Петрович довольно потирал руки, а вот Денис покуда от этого дела отстал – необходимо было закончить старое. Установить личность убитого мальчика и найти наконец-то истинного убийцу.

Начал Дэн, как и планировал, – с опроса малолетних свидетелей, тех, кто все же мог видеть хоть что-то. Хотя бы теоретически мог.

Дворовая «атаманша» Лидка оказалась худой долговязой блондинкой с милым личиком и едва оформившейся грудью. Вышитая сорочка из выгоревшего на солнце холста, широкая синяя юбка, башмачки свиной кожи, простенькие, но с претензией бусы, и даже серебряные сережки в ушах. Еще бы! Девица-то была вовсе не из крестьян, и не из мещан даже. Единственная дочка некоего Епифана Андреевича Мирского, служащего местной почты, вдовца, на склоне лет дослужившегося до небольшого чина провинциального секретаря, но богаче от этого не ставшего. Епифан Андреевич души не чаял в единственной дочке и ни в чем ей не отказывал, хоть и не было в доме никакого достатка. Так, как и многие местные помещики из мелкоты, перебивались с хлеба на квас. Собственный огородик, плюс небольшое жалованье – на скромную жизнь хватало, а о большем Епифан Андреевич не мечтал. Разве что – о счастье для дочери, да и тут было все вилами по воде писано. Замуж бы… Да кто ж возьмет бесприданницу? Разве что какой-нибудь совсем уж старый помещик, тоже вдовец, или нищий молодой ловелас. Ловеласа никак не хотелось бы, а вот помещик вполне бы подошел… Только, увы, пока никто на Лидочку не заглядывался… исключая местных мальчишек – уж для тех-то она была истинною звездой!

Все это поведал заглянувшему в гости гусару сам провинциальный секретарь, выказывая свое самое искреннее радушие. Еще бы – такой человек! Говорят, из самой столицы, из гвардии… да еще за стихи сосланный! Опасно с таким общаться. Опасно… и лестно, ой как лестно! Будет потом о чем соседям-помещикам рассказать.

– А вот и дочка! – заслышав шум на крыльце, Епифан Андреевич улыбнулся и принялся суетливо хозяйничать на столе, потчуя гостя. – Вот, отведайте-ка, огурчиков соленых! А вот, извольте, капусточка. А вот репа… Сейчас – по чарочке, а потом – щи… Лидочка, давай же скорее к столу! Вот тебе щей… кушай… Это вот Денис Васильевич, наш гусар и ныне к следственному делу приставленный. Поговорить с тобой хочет.

– Ой… – усевшись за стол, девчонка хлопнула ресницами, длинными, темными, пушистыми… А глаза… глаза голубые, большие, чудные! И прямой носик, и нежный, оставшийся с лета, загар, и чудные ямочки на щечках. Год-другой – и настоящая красавица подрастет, распустится, словно волшебный бутон… Его б тогда и сорвать… Тьфу ты, тьфу ты, охолонись, гусар!

Отругав сам себя за внутреннюю несдержанность, Денис сделался сама любезность. Улыбнулся, лично поухаживал за девушкой, тарелку, хлеб передал…

Красавица! Денис только сейчас это и заметил, к стыду своему. Эх, какая все-таки красавица будет. Однако судьба у нищей бесприданницы незавидная. Замуж за богатого старика… и то – это если повезет, а то ведь так и просидишь в девках. В четырнадцать-то лет уж пора бы если и не замуж, так жениха иметь, иначе-то уж совсем неприлично.

– Осмелюсь спросить, Денис Васильевич… у вас не Давыдов фамилия? – Стрельнули на гусара девичьи голубые очи, с большим интересом стрельнули, так, что Дэн едва не покраснел.

Однако отозвался охотно:

– Да, Давыдов.

– Тот самый? Ой! А стихи свои почитайте! Ой… извините, я, верно, такая нахалка, да?

– Стихи… – Денис откашлялся. – Отчего же не почитать? Извольте!

Политические, из-за чего из гвардии выгнали, читать, конечно, не стал – обошелся гусарскими, вызвавшими целую бурю восторга.

– Ах, как славно, славно как! Денис Васильевич, а можно… – Пушистые ресницы дернулись деланой скромностью. – …А можно я ваши стихи в альбом запишу? Вы мне только, пожалуйста, продиктуйте, а я…

– С большой радостью, мадемуазель Лидия. Хоть вот прямо сейчас.

Дэн тут же подавил некую псевдостоличную гордость, неуместную нынче иронию – вот, дескать, всю жизнь мечтал попасть в альбомы уездных барышень! Да почему бы и нет? Вот она – слава.

Тут и хлебосольный хозяин подоспел:

– Вот, извольте отведать – щи.

Щи оказались пустыми, хотя неделя-то выпадала скоромная, никакой не пост и не пятница вовсе. Бедновато жил господин провинциальный секретарь, чего уж! Хоть и дворянин, а едва концы с концами… Служанка, правда, имелась – копошилась на кухне, щей, вот, принесла, наливочки, солений. Все свое, на покупные деликатесы денег не было. Да что там деликатесы, мясо, шампанское – на простенькое платье любимой дочке – и то! Ходит вот в юбке, словно простая селянка… Хоть и бусы, и вышивка – а все же не платье, все же не то! На бал ведь не отправишься в юбке. Да и позовут ли хоть когда-нибудь в жизни на бал?

Давыдову вдруг стало остро жаль эту девочку, лишенную всяких жизненных перспектив. Куковать одной в девках или, хуже того, сделаться женою какого-нибудь купца, не дворянина, нет – никто не возьмет бесприданницу. Впрочем, можно еще не куковать в девках, а стать любовницей какого-нибудь владетельного господина. От него можно и детей заиметь… и какое-никакое имущество. Правда, чревато, чревато… Однако что же делать-то? А нечего делать. Либо так, либо эдак, и по-другому – никак.

– Ах, Денис Васильевич… Давайте за вас выпьем! За ваши несравненные стихи!

Наверное, с этой вот барышни, уездной бесприданницы Лидочки, и началось триумфальное шествие стихов Дениса Давыдова по всей Малороссии, а уж оттуда – и по всей стране. Да, наверное, так… Уж больно довольной и гордой выглядела Лида! Дэн даже хотел еще почитать ей стихи, не «свои», Асадова, про «красивую девочку Лиду». Хотел, но не стал. Слишком уж современные. Не поймет. Хотя… Лидочка выглядела девушкой вовсе неглупой.

Все же настал такой момент, когда наконец-то бравый гусар смог перейти к деловой части своего визита. На все его вопросы девушка отвечала понятно и четко, если надо – с подробностями, если не нужно – нет.

Да, так уж случилось, что с самого детства она якшалась с мальчишками чуть младше ее. Заводила, сорвиголова, атаман в юбке. Пошарить по чужим огородам? Легко! Прошвырнуться по грибы в дальнюю рощу? Еще легче! На рыбалку, в ночное – пожалуйста. Это не говоря уже о всяких игрищах – в салочки ли, в камешки, в лапту… Не салонные все игры, отнюдь – и в них Лидочка была первой!

Все это, конечно, Дэн узнал не с ее слов и не со слов отца. Ребята поведали, подростки местные. Мальчик из бакалейной лавки купца Сытина, мальчик из лесопильной конторы господина Гвоздева, мальчик с сахарного заводика господина Лебенштейна.