Взорвать "Москву" - Максим Шахов

– «В отставке» – так говорят о старших офицерах и генералах, – наставительно сообщил он. – А про таких, как ты, говорят: «сокращенный»… Рассказывай, отставник, как в дерьмо по уши влез…

Подполковника Мезенцева Артем знал по чеченским делам. Группу старшего лейтенанта Тарасова прикомандировали к оперативному командованию федеральной группировки и расположили в Ханкале – негласно. Мезенцев возглавлял в то лихое время следственную группу ФСБ и не стесняясь гонял своих подчиненных на боевые задания – нужда в профессионалах была страшная. Да, пришлось тогда следакам попотеть, шуруя с полной выкладкой по опасным аулам… Артем со своими прапорами занимался в те дни смертельным делом: изыскивал пути уничтожения нефтяных скважин, насчет сохранности которых у чичей и федералов был странный пакт о ненападении. Разумеется, скважины можно было уничтожить массированным ударом с воздуха, но тогда пакт был бы нарушен. Старший лейтенант Тарасов должен был организовать взрывы так, чтобы исполнитель операции оставался неизвестным: то ли федералы взорвали, то ли соперничающие полевые командиры. Глубоко тогда прятали концы, и жаль, что в последний момент группе дали отбой – близился мир, и нефть была нужна для укрепления дружеских отношений и так далее… С Мезенцевым они столкнулись на оперативном совещании для самого узкого круга, которое проводили командующий и чин из Москвы. Именно тогда старший лейтенант Тарасов, слывший «безбашенным», поцапался с Мезенцевым: он не сошелся с ним в вопросе планирования завтрашней операции против полевого командира Мусы. Было видно, что опытный офицер армейского спецназа способен поучить военной науке крутого подполковника ФСБ. Московский чин с интересом и нескрываемым лукавством следил за перепалкой старшего и младшего по званию, а потом, когда аргументы спорщиков исчерпались, а согласия достигнуто так и не было, объявил об отмене операции. Злые как черти, Мезенцев и Тарасов поглядывали то друг на друга, то на москвича, не зная, что сказать… Тогда Артема обошли очередным званием, хотя четвертая звездочка и успела до увольнения в запас упасть на его широкие плечи. Лихие были времена…

Похожие воспоминания прошли перед мысленным взором полковника: это было заметно по его глазам.

– Помнишь небось нашу давнюю свару в кабинете командующего? Насчет того, как чичей бить – с правой или с левой? – чуть покривив уголки губ, спросил Мезенцев. – Слава богу, его самого тогда не было – загудели б мы оба на гауптвахту… Ты ведь тогда прав был, а я заартачился: как это – лейтенант подполковника воевать учит!

Артем усмехнулся, кивнул и продолжал рассматривать свои скованные наручниками запястья.

– Раз помнишь, значит, поговорим по душам, – продолжал полковник. – Я не мент, мне раскрываемость ни к чему. Меня совсем другое интересует… Хочешь знать, куда тебя Савельев так поспешно вез?

– Хочу, – отозвался Тарасов.

– Вез он тебя в одно нехорошее место, куда мои коллеги из Второго управления засаду поместили. Сдать он тебя решил по-быстрому. Это в его привычках: за то и держали его при себе. Грязную работу умел делать Савельев; да зарвался, тяжелой фигурой себя вообразил, конек недоделанный! То хохлы харьковские, то чичи московские, то бандюки екатеринбургские, то прочая сволочь стала возле него ошиваться… И все при деньгах! Вот и купился.

Артем принял эту новость внешне спокойно, хотя сердце забухало, как африканский барабан. Гад, добраться бы до тебя! Раз подставил, два подставил – достаточно, чтобы сделать выводы. Правильные!

– Он сказал, что моя помощь еще потребуется, – заметил Артем. – А я послушался боевого товарища, и вот – временно утерял бдительность…

Мезенцев покачал головой:

– Врал тебе Пашка бессовестно: ничего такого не планировалось. Но все удобство твоей профессиональной помощи он просек быстро. Пока ничего не планировалось, но кто знает, что придет в голову бойцам невидимого фронта завтра?.. Одного только Савельев не сказал: того, что поначалу лично вызвался провести любую опасную и сомнительную операцию, которую ФСБ было бы угодно провести чужими руками. Он тогда, сукин сын, еще не знал, что ему встретится на жизненном пути вот такой отставной капитан Тарасов…

– Я здесь по какому поводу? – спросил Тарасов, хотя знал ответ.

– Повторяю: я не мент, я гораздо хуже, – насупился полковник. – Ловили мы Савельева, а ты под руку попал, и удачно… Что такое «фоторобот», знаешь? Если знаешь, то взгляни на это… – Мезенцев бросил на стол перед Артемом лист бумаги, бледно распечатанный на принтере. – Узнаешь?

С листа смотрел несомненный Тарасов, только на вид чуть постарше и пошире в скулах.

– И не отвечай ничего! – предостерегающе поднял ладонь полковник. – Соврешь ведь… Этот фоторобот получен от железнодорожных ментов. Такой вот красавец мужчина ворвался в купе поезда Казань – Москва… Дальше продолжать?

– Не надо, – ответил Артем.

– А если не надо, то отправляйся-ка ты в камеру до завтра, – взглянув на часы, украшающие его правое запястье, проговорил Мезенцев. – Завтра продолжим. И я заодно с мыслями соберусь.

– Что будет с Савельевым? – спросил Артем.

– Не знаю! И тебе это знать ни к чему, – с раздражением ответил полковник. – Нужен он Второму управлению – пусть забирают к чертовой матери! Моя задача была – пугануть козла наглого, и все… Уведите задержанного! – буркнул Мезенцев в трубку внутренней связи.

Через минуту в коридоре раздались приглушенные шаги. Конвой всегда появляется вовремя.

* * *

Спокойный, как стена, прыщавый конвойный вел Тарасова лубянскими коридорами. Крашеные стены. Ниши, куда прячут арестованного, когда мимо проводят другого арестованного. Так и выглядит дорога в никуда: зеленая краска коридоров, пахнущий дезинфекцией воздух, тусклый свет, пробивающийся откуда-то сверху.

– Стоять, лицом к стене, – гнусаво скомандовал конвойный, повозился с ключами.

Замок открылся неожиданно тихо.

– Пошел!

Странная дверь – вместо решетчатого окошка на ней пластиковое оконце, прикрытое снаружи заслонкой.

Лубянская спецкамера Артему понравилась с первого взгляда: она напоминала манипуляционный кабинет в поликлинике или даже операционную. Серый пластик. Белые лампы под потолком. Кушетка. Солдатское одеяло, сложенное конвертом…

«Солдат, война! Не будь куском говна!» – скандировали солдаты-первогодки, только что прибывшие из России и спешно выгруженные на вокзале в Грозном. Артем в гражданке, с чемоданом в руке, пробирался сквозь нетрезвую орущую толпу: машина, собиравшая секретно прибывших военных специалистов, стояла рядом, в проулке. А солдаты продолжали радостно орать…

Оптимизм и энтузиазм сейчас не помешают. Артем прилег на кушетку, прикрыл глаза, и тут только вспомнил, что при обыске у него отобрали сигареты. Курить в чистом заведении, видимо, не полагалось.

Тарасов был уверен, что сейчас из угла за ним наблюдает спрятанный глазок видеокамеры, а эксперты-психологи изучают психологический портрет нового заключенного.