Virtual, или В раю никого не ждут - Александр Смоленский

Широков энергично замахал своими длинными руками, как бы протестуя против такой постановки вопроса. Тем не менее Духон требовательно продолжил:

– А вы не допускаете, уважаемый, что господин Мартен тоже не пожелает делиться тайнами по поводу своих причуд? Почему вы требуете от других того, чего сами делать не желаете? Кстати, вы даже не знаете, перед кем несете ответственность за сохранность, как вы сами признались, тайны.

В переговорной комнате повисла напряженная тишина.

Неожиданно лицо гостя оживилось. Видно, он пришел к выводу, что в словах Духона есть резон. И вообще, разве давал он кому-то слово хранить полученный неизвестно от кого заказ в тайне? По большому счету никто этого и не требовал.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Я расскажу.

Сначала он путано и излишне эмоционально поведал о страстном желании вывести семью в заграничный круиз. Собеседники терпеливо слушали, чувствуя, что перебивать не стоит. Когда Виктор посетовал на острую нехватку средств и стал философствовать по поводу унижающих его достоинство терзаний на этот счет, Духон непроизвольно поморщился: может, он просто денег пришел просить? Но тут гость, миновав извилистые коридоры собственных рассуждений, наконец добрался до тайны.

– Представляете, мне предложили включиться в разработку принципиально новой компьютерной программы! – Широков произнес эти слова настолько значимо, что у его слушателей не осталось и толики сомнений в том, что именно так и обстоит дело. По крайней мере, для самого компьютерного инженера. Он это страстно подтвердил следующей фразой, прозвучавшей словно заклинание: – Вы представляете, в ее создании принимают участие лучшие программисты мира!

– Это они вам так сказали? – спокойно уточнил Багрянский и, получив утвердительный ответ, вновь поинтересовался: – Вам все «это», ну, про задачу, про лучшие силы, говорили по телефону?

Чтобы раззадорить посетителя, он максимально вложил в вопрос скептические нотки. Широков явно уловил их, но, вместо лавины ожидаемых эмоций, уверенно подчеркнул:

– Представьте, именно так. А что в этом особенного? Звонили представители компании. Затем прислали контракт. Аванс они выслали раньше. Какие могут быть вопросы?

– Действительно, какие? – пробормотал Багрянский и невинно улыбнулся.

«Ну, загорелся, – подумал Духон про друга. – Наверняка еле сдерживается, чтобы не побежать к компьютеру делиться своими впечатлениями. Даже догадываюсь, какими».

Если интеллигентские «сопли» Широкова про какой-то там круиз друзья слушали вполуха, то когда речь зашла о постановочной задаче для компьютерщика, они, словно по команде, оживились.

– Погодите-погодите, – то ли прося, то ли приказывая, обратился к гостю Духон. – Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Кстати, вы сохранили конверт, в котором вам прислали контракт? И корешок на денежный перевод?

– Нет, не уверен, что сохранил. А деньги были без перевода. Просто лежали в конверте, – пытаясь вспомнить малозначительные, на его взгляд, детали, произнес Широков. – Не думал, что это может представлять важность.

– Прежде всего для вас, уважаемый. Для вас! И вообще, Виктор, почему и как вышли именно на вас? Вы об этом тоже не задумывались?

Тот на мгновение растерялся, словно что-то упустил из виду. Багрянский не сомневался, что у гостя подобный вопрос даже не возникал.

– Наверное, навели справки. Говорят, звонили в лабораторию. Ведь все мои работы, кроме, разумеется, особо секретных, на виду. Сначала, как и вы, я тоже думал, что это розыгрыш, – смущенно улыбнувшись, пояснил Широков. – Знаете, как-то странно все совпало. Только-только подыскал круиз, как сразу же с неба свалились деньги. Я в такие счастливые совпадения, признаться, раньше не верил.

«Боже мой, какой наивный юноша?! – чуть не произнес Багрянский вслух. – Неужели такие ископаемые еще живут рядом?»

Наверняка подумав о том же, Александр спросил:

– Ни мы, ни вы давно не дети. Таких совпадений не бывает. Может, за вами числятся некие таланты, о которых вы сами даже не подозреваете?

– Да какие там таланты! На службе обычная рутина. И потом, все, что я делаю на работе, простите, что повторяюсь, проходит под грифом «секретно».

– Вот и я о том же. В этом вашем ядерном институте разве что ускоритель еще не сперли. И то исключительно из-за размеров и за отсутствием надобности. Нет, тут что-то другое.

– Понимаете, была маленькая зацепка, – с сомнением произнес Широков, сначала обратившись к Духону. Затем, демонстративно повернувшись лицом к Багрянскому, еще раз подчеркнул: – Была!

– И какая же зацепка? – незамедлительно полюбопытствовал журналист.

Инженер встал, подошел к широкому окну, за которым высился храм Христа Спасителя, и, глядя на него, мучительно старался придумать, как этим двум все объяснить. Он уже успел заметить, что литераторы не особенно сильны в терминологии.

«Они спрашивают о зацепке», – мучительно рассуждал Широков. Да, какая-то зацепка наверняка существовала. Но он подозревал лишь одну, хотя трудно было допустить, что к заказчику каким-то неведомым образом попала та его маленькая программка-«игрушка». Сущая безделица.

Когда-то давно он написал для сына забавную компьютерную игру. Точнее, игрушку. А еще точнее, сказку… Это была обычная компьютерная программа, смоделированная таким образом, что при известной фантазии и доброжелательности пользователя создавала весьма ощутимый эффект присутствия.

Он живо, будто это произошло вчера, а не десять лет назад, представил, как сидит в уютной, крохотной кухне с сыном. Виктор тогда наглухо задернул шторы. Полностью перекрыл воду в туалете, где трубы постоянно подвывали, выключил свет и надел на голову сына некое подобие космического шлема. Кстати, хорошо, что вспомнил о шлеме. Надо во что бы то ни стало продумать более комфортное решение конструкции.

Он отчетливо представлял, что сейчас увидит и почувствует сынишка.

Программа сначала достаточно точно воспроизвела их комнату, постепенно погружающуюся во мрак. Затем сын услышал звук, отдаленно напоминающий скрип саней по мягкому, еще не успевшему подернуться ледяной корочкой снегу. Раздался тихий, едва слышный стук в дверь. Сын, до этого непоседливо ерзающий на коленях, как по команде повернул голову в сторону коридора, где находилась входная дверь…

– Папа, кто-то стучит, разве ты не слышишь? – спросил малыш. – Почему стучат? У нас же есть звонок?!

– Это у нас началась такая игра, – шепотом ответил Виктор, затаив дыхание. – Наверное, там за дверью кто-то очень низенький и не может дотянуться до звонка. Мне открыть? Или ты откроешь?

– А я уже открыл, папочка…

Широков так отчетливо, в мельчайших деталях припомнил тот триумфальный вечер. На какое-то мгновение весь остальной мир показался ему абсолютно несущественным. Излишне материальным и скучным. Он преобразился на глазах, словно скинул с себя чужую одежду, панцирем сковывавшую обессиленное от жизни или противоборства ей тело.