Король решает не всё - Остин Марс

— А если цыньянцы поумнели? — тихо сказал он, Вера задумалась, глядя как он крутит в пальцах карандаш, медленно приподняла плечи, неуверенно сказала:

Министр тихо фыркнул и иронично прошептал:

— Любите вы сестру…

— Я её обожаю, — с весёлым сарказмом запрокинула голову Вера, — если будет надо, я буду за неё драться до смерти, но жить с ней я не стану ни за какие пряники.

— Ладно, с сестрой ясно, — усмехнулся он, ещё что-то отмечая у себя. — Дальше. Двух последних строчек вчера не было.

— Это родители, — понурилась Вера, он понимающе кивнул и молча приготовился писать. Вера посмотрела на него и опустила глаза, пожала плечами, помолчала. — Если это папа, то он быстро найдёт общий язык с кем угодно и за несколько пятилеток поднимет горнодобывающую промышленность, настроит автозаводов и наклепает танков и прочей стреляче-ездячей хрени. А если это мама… — она криво усмехнулась и с чувством выдохнула, — то песец вашим цыньянцам, я им реально не завидую.

По иронично-понимающей улыбке господина министра было ясно, что ход её мысли он улавливает. Не разделяет, но спорить не будет.

— Ваша мама настолько впечатляет?

— О, да, — протянула Вера, тут же сделала игривые глазки и прошептала: — Если хочет впечатлить. — Тихо рассмеялась и уже нормальным тоном сказала: — Во-первых, она не страдает косностью мышления и учтя новую информацию, мигом поймёт, что я тоже, возможно, где-то здесь. И приложит все усилия, чтобы меня заполучить или как минимум не дать в обиду. А моя маман, вставшая на тропу войны — это армагеддец покруче моей сестры и Миланки вместе взятых.

Вера хищно улыбнулась, мечтательно вперив взгляд в неведомое, министр попытался вернуть её на грешную землю, мягко спросив:

— Какая она?

— Она как я, — довольно улыбнулась Вера, — только гораздо образованнее, раза в два обаятельнее и раза в три страшнее в гневе. Прибавьте к этому двадцатилетний опыт командования мужиками и внешность… ну, вы же видели, — ещё шире улыбнулась Вероника. Игриво двинула бровями, хихикнула и сняла с волос заколку, перекинула хвост на макушку и опять заколола, стала выравнивать свисающие на глаза длинные пряди, чтобы они симметрично обрамляли лицо. Поправила, пригладила, села ровно и шепотом пояснила: — Мама носит чёлку. — Сделала иронично-суровое лицо, прокашлялась, проверила голос и глубоким альтом мурлыкнула: — Верочка, ко мне на родительском собрании подходила мама Вадика, спрашивала меня, как ты могла избить её сына. Я сказала ей, что в нашей семье все женщины это могут, в этом нет абсолютно ничего особенного. — Сменила тон на чуть более дружелюбный и с подначивающим видом сложила руки на груди: — В чём дело, дочь? Раньше на тебя боялись жаловаться, теряешь хватку!

Министр не выдержал и рассмеялся, опустил голову, потирая лоб и медленно качая головой:

— У вас талант.

Вера улыбнулась и стала театрально раскланиваться, сняла заколку и попыталась привести волосы в порядок, уже серьёзно сказала:

— Короче, было бы неплохо, если бы это была она, но я в это почти не верю. У мамы строгий режим, она всегда ложится в десять и во время Зова должна была уже видеть седьмой сон, а не думать обо мне. Да и она вообще ещё может не знать о моём исчезновении, мы редко созваниваемся. А даже если узнает, то скорее всего, не станет поднимать панику, я так уже делала, так что волноваться она начнёт не раньше чем через пару недель, а то и месяцев.

— Вы так уже делали? — заинтересовался министр, Вера замялась, но посмотрела на "часы истины" и неохотно кивнула:

— Да, ещё когда училась. Милке предложили поехать в детский спортивный лагерь, поработать младшим воспитателем, вроде как подработка на каникулы и одновременно отдых. Она боялась ехать одна, позвала меня, меня не пустили родители. — Вера пожала плечами и невинно улыбнулась, — я сбежала. Позвонила им оттуда через пару недель, когда все уже перебесились, — она небрежно махнула рукой, — обошлось. Это было очень клёвое лето.

Она опять задумалась, рассеянно улыбаясь, он иронично усмехнулся:

— Да… на цепь вас посадить, что ли? — Вера резко перестала улыбаться и подняла глаза, министр улыбнулся ещё ироничнее, — а то вдруг вам Барт предложит куда-нибудь с ним метнуться на отдых, а вы мне оттуда напишете через две недели?

Вера натянула угрожающе ненатуральную улыбку:

— Вы говорили, я не в тюрьме.

— Я уже начинаю думать, что погорячился с этим заявлением, — он смерил её ироничным взглядом, медленно пожал плечами и кивнул сам себе: — Да, на цепь — оно понадёжнее будет.

Вера окончательно перестала улыбаться и сказала:

— Не смешно.

— Ладно, — он примирительно поднял ладони и откинулся на спинку кресла с беззаботным видом. — Как насчёт чая?

Вера задумалась, пытаясь избавиться от нехорошего осадка от его шутки про цепь, рассеянно осмотрела стол, увидела на нем огрызок от яблока и вспомнила, что толком сегодня и не ела.

— Может, поедим нормально? А то я как-то заработалась и забыла про ужин.

— Я всегда за, — обворожительно улыбнулся министр, на миг опять царапнув память Веры той старой загадкой, но она уже плохо помнила, что именно тогда её так насторожило. Подсознательное ощущение подвоха мешалось с осадком от цепи, она не могла разобраться, действительно ли с министром что-то нечисто или ей просто от обиды это мерещится.

Она кивнула и молча встала, забрала яблочный огрызок и пошла на кухню. Министр взял свои записи и карандаш, пошёл за ней, сел за стол и опять уставился в лист. Вера хмуро доставала кастрюли, мысли бились в прозрачную стену подсознания, им оттуда что-то пытались сказать, но было плохо слышно.

Внезапно господин министр задумчиво спросил:

— Госпожа Вероника, я в этом списке есть ваш «бывший друг»?

— Нету, — сразу ответила она. — Мы не общаемся уже несколько лет.

— И вы считаете, он не мог думать о вас около полуночи?

— Вряд ли.

— Но возможно?

— Вряд ли, — она качнула головой, обернулась и увидела, как он что-то быстро пишет. Пожала плечами и продолжила возиться с едой. Через пару минут в гостиной раздались шаги и громкий довольный голос:

— Ура, я пришёл!

— Какое счастье, — пробормотала Вероника, но тут же крепко зажмурилась и замерла, пытаясь взять себя в руки.

«Барт не виноват в специфическом чувстве юмора своего папика.»

— Привет, детка, — она обернулась и кивнула, — ты голодный?

— Ещё бы, я всегда голодный! — Барт радостно подпрыгнул, вытянул шею, заглядывая в кастрюли, — там мало. Тебе помочь что-нибудь? Я умею резать салаты!

Он так сиял, что она заставила себя вымученно улыбнуться:

— Хорошо, сейчас… организуем тебе что-нибудь порезать. — Открыла холодильник, смерила взглядом гору пакетов и достала несколько, повернулась к Барту и подмигнула, — ща будем сочинять салат, мой руки.