Если хочешь, останься - Александра Шервинская

тем, у кого их и без того достаточно.

– Я рад, что ты переборол себя и решил поговорить с Аш-Рибэйлом, – очень серьёзно сказал Биэль, – ведь на кону стоит не только твоя жизнь. Ты отвечаешь за всех, кто пошёл за тобой, Теодор. Поэтому оставь эти глупые мысли о том, что ты кого-то обременишь. Поверь, император демонов – не тот, кого можно заставить делать то, чего он не хочет.

Когда через десять минут замерцал экран переговорного артефакта, Тео уже сидел в своём кресле, успокоившийся и сосредоточенный. За его плечом стоял такой же серьёзный Биэль.

– Благодарю вас, лорд Аш-Рибэйл, что вы согласились переговорить со мной, – улыбнулся Теодор, но улыбка получилась, видимо, не слишком весёлой, так как правитель Освэша нахмурился.

– Что случилось, Теодор? – в его голосе молодой ректор отчётливо услышал нотки непритворного участия и решился.

– Я к вам с просьбой, хотя даже представить не возьмусь, как вы на неё отреагируете, – вздохнул Тео, – и поверьте, я никогда не рискнул бы…

– Да говори ты уже, – император хлопнул ладонью по столу, и Тео вздрогнул, – я же сейчас лопну от любопытства.

– Я хочу просить вас о помощи, – начал Тео и вдруг почувствовал, как Биэль положил ему на плечо руку, которая пусть и была намного легче человеческой, но почувствовать её молодой ректор смог. И почему-то именно этот жест словно смёл ту неуверенность, которая мешала Теодору. – Нам, академии, нужна помощь, и, боюсь, сами мы не справимся, – продолжил он уже гораздо более твёрдым голосом.

– А теперь подробно и с самого начала, – скомандовал император, откинувшись на спинку своего кресла и внимательно глядя на Тео.

История замка, устоявшего лишь благодаря самопожертвованию защитников и подвигу Изабель, потрясла демона, и какое-то время он сидел, глядя в пространство, а потом сказал:

– Когда буду в академии, дай мне возможность лично выразить своё восхищение этой юной леди, Теодор! Но прости, я перебил тебя…

– И теперь граф Блайвиль решил повторить попытку, – проговорил Тео, – он ведёт войско, но мы ничего о нём не знаем кроме того, что граф не намерен проиграть второй раз. И он будет здесь через два дня…

– Два дня?! – воскликнул правитель Освэша. – Но почему ты говоришь мне об этом только сейчас?! И почему молчал Ганелон?

– Его величество не в курсе, – мрачно ответил Теодор и поспешил объяснить, – вы же знаете, как эмоционально он реагирует на нештатные ситуации. Я не могу предугадать, что он решит сделать, и не могу рисковать. Очень надеюсь, что вы меня понимаете.

– Ну, это да, – ухмыльнулся демон, – есть такое дело, скор Ганелон на решения, не всегда правильные. Ты не подумай, я не осуждаю! Вы, люди, всегда куда-то спешите…

– И я хотел попросить у вас отряд…. На самый крайний случай, так сказать, для последнего рубежа обороны. Если это, конечно, возможно…

– Я дам тебе три отряда, – помолчав, ответил лорд Аш-Рибэйл, – по тридцать бойцов в каждом. Это достаточно существенная сила, как ты понимаешь. Теперь главное – отобрать лучших из всех, кто выразит желание. Но это уже ты мне Кармайкла пришли, пусть он решает, кого взять. Я бы позвал тебя, Аш-Арбиэль, но это потребует от Теодора слишком много сил, а они ему понадобятся все без остатка, если я правильно понимаю ситуацию. Да и спокойнее мне будет, если ты останешься рядом с Тео.

– Не беспокойся, я буду защищать его до последнего мгновения, – удивительно серьёзно ответил Биэль, и император Освэша торжественно кивнул, словно принимая клятву.

– Жди отряды завтра к вечеру, – подумав, ответил лорд Аш-Рибэйл и завершил сеанс связи.

Глава 4

То, что случилось нечто крайне приятное, Огюст понял, как только увидел направляющегося в их сторону отца Бенджамина, графа Шелдона. На всегда отрешённо-красивом лице были отчётливо заметны следы тревоги и глубокой задумчивости. При этом Стендридж прекрасно понимал, что если бы это не касалось всех, граф Леонард наверняка смог бы «удержать лицо», и никто никогда даже не заподозрил бы ничего такого. А раз он не считает нужным скрывать свою обеспокоенность, значит, дело плохо и касается оно каждого оставшегося в академии. Рядом с ним с таким же напряжённым вниманием следил за приближающимся графом и Кайл.

– Ну вот и всё, – негромко сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, – кажется, началось.

– Думаешь? – не поворачиваясь к другу, спросил Огюст, уже чувствуя, что Морриган прав.

Между тем граф Леонард остановился в центре площадки, на которой тренировались вернувшиеся в академию студенты, которых в итоге оказалось не так и много: помимо Огюста, Кайла, Милиена, Владислава и Бенджи здесь были сыновья посла Освэша в Терейе, Флориан и Вирджил, трое неизвестных графу студентов и одна девушка. Кажется, он слышал, как кто-то называл её Октавией. Всего одиннадцать…

Молодые люди отвлеклись от своих занятий и молча смотрели на графа в ожидании новостей.

Леонард, пожалуй, чуть ли не впервые в жизни не знал, как начать разговор. Пока он шёл, получив от Теодора задание поговорить со студентами, ему казалось, что он знает, как и о чём сказать, но сейчас, глядя на встревоженные, но полные решимости лица, граф растерялся. Все они были такими юными, такими неопытными! И в то же время – ведь нашли же они в себе силы вернуться, прекрасно понимая, что их ждёт не отпуск, не развлекательная прогулка, а нечто достаточно опасное. Правда, они даже не представляли – насколько. Имеют ли они право рисковать их жизнями?

– Что-то случилось, отец? – раздался звонкий голос его сына, и Бенджамин сделал шаг вперёд. – Ты сам на себя не похож…

– Случилось, – не стал отрицать граф и признался, – только я не знаю, как вам сказать…

– А вы скажите правду, так будет всем проще, – предложила Октавия, и остальные согласно закивали, подходя ближе.

– Вы все вернулись в академию, так как поняли, что ей грозит опасность, – махнул рукой на правила и опасения Леонард, – и вы оказались абсолютно правы. Опасность существует, и она достаточно серьёзная. Хотя, если честно, она очень серьёзная. Я бы даже сказал – смертельная.

Огюст с Кайлом быстро переглянулись, и это не укрылось от внимания Бенджи, который сказал:

– Мы в курсе, что Кайл и Огюст