Чехов - Гоблин MeXXanik

потом вдруг разорился. Вот и не смог выкупить.

— О как, — протянул я, делая вид, что раздумываю.

— Цвет очень интересный, — антиквар словно позабыл, что минутой раньше отзывался об оттенке иными словами. — И дерево с богатой фактурой.

— Много сучков на срезе, — сказал я наугад.

Мужчина хмыкнул и усмехнулся.

— За все четыре сотни и двадцать пять за доставку.

— Сотня и доставка с вас.

— Грабеж! — оживился продавец. — Триста семьдесят.

Сошлись мы на двухстах, десятке за доставку и рулоне обивочной ткани в подарок. И хотя антиквар охал и бормотал что-то о своей доброте, которая хуже воровства, я был уверен, что он остался доволен сделкой.— Также я предлагаю вам свои услуги адвоката, — я вынул небольшой блокнот из кармана и на одной из страничек написал свой новый адрес. — Всегда буду рад оказаться вам полезен.— Благодарствую, господин, — торговец бережно поместил листок в свой ежедневник и сощурился, — я ведь смогу расчитывать на скидку, верно?— Естественно, — кивнул я.

— Сегодня можно и привезти мебель, — оживленно предложил мужчина и пояснил свое нетерпение, — мне бы не мешало освободить место для новой покупке. Наш градоначальник опять меняет интерьер в своем загородном доме и мне удалось ухватить кое-что. Вам кровать не нужна? С балдахином?

— Благодарствую, но обойдусь без такого роскошества. Я в последние годы жил общежитии и привык к простому.

— Что ж, если надумаете, то знаете, где найти что-то достойное.

— А могу я попросить вас отправить ко мне тот буфет, который вы решили выбросить.

— К чему он вам? Этой рухляди почитай сотня лет и половину времени она пылилась на складе. Уж больно тяжелая и выволочь проблемно.

— Моя квартирная хозяйка питает слабость к топорам, — пояснил я свою блажь.— А у помощника тяга к починке. Вот и будет ему чем заняться на досуге.

— Да забирайте, раз так все сошлось.

Я протянул руку, чем удивил антиквара. Но он тотчас нашелся и пожал мою ладонь.

— Приятно иметь с вами дело, княжич.

— Аналогично.

После этого я отдал торговцу несколько купюр задатка. Тот выписал чек в небольшой книжице с зеленой обложкой, вырвал страницу и отдал мне.

— Остальное внесете при доставке, — пояснил он.

— Благодарствую.

Я коротко попрощался, остановил такси, катившее мимо, и назвал адрес.

Как только я толкнул дверь цирюльни, над головой звякнул колокольчик.

Фома сидел на диване с большой кружкой, в которую ему налили чай. Аромат трав и ягод разнесся по помещению. Парень посмотрел на меня и виновато улыбнулся.

— Ну как-то так, — сказал он несмело и пригладил короткие волосы на затылке.

— Да что ж вы натворили, — усмехнулся я.

— Настолько плохо, вашество? — помощник нахмурился.

— Теперь тебя никто не будет бояться, — продолжил я с улыбкой. — Ты прямо городской стал.

— Скажете тоже, бояться не будут, — с облегчением вздохнул Фома. — Цирюльник вон из своей комнатки не выходит.

— Это почему?

— Да чихнул я неудачно. А он решил, что я рычу так.

— Ты бы поосторожнее с этим, — я покачал головой и подошел к стойке регистрации, где стоял небольшой звонок для клиентов. — Тебе тут часто придется стричься.

— Да? — погрустнел Фома.

— Не понравилось? — прищурился я.

— Мне бы в другое место лучше, — промямлил Фома и добавил шепотом, — он странный. Все время спрашивал, где я качаюсь. С головой у него наверно не в порядке. Я ж не ребенок, чтобы качаться. Я карусели и качели с детства недолюбливаю.

Расплатившись за услугу, я направился прочь из этого заведения. Фома пошел следом. Он на самом деле перестал походить на разбойника, за которого его приняли чуть раньше. Высокий, широкоплечий парень с аккуратной стрижкой, гладко выбритый, в светло коричневом костюме — вполне мог занести документы в жандармерию и не оказаться за решеткой с формулировкой «на всякий случай».

Когда мы проходили мимо витрин, Фома вглядывался в свое отражение и поджимал губы.

— Тебе удобно? — спросил я.

— Видели бы меня наши деревенские. Никогда бы не признали.

— Разве это плохо?

— Я и сам не знал, что могу так вот выглядеть. Даже у старосты нашего такого костюма не было. Он когда на ярмарку ездил, то надевал свой свадебный пиджак. Тот, конечно, на животе уже не застегивался. Но выглядел староста солидно.

— Привыкай, — я хлопнул его по плечу. — Ты теперь помощник адвоката — человек важный.

— Эх, барин, как бы мне вас не подвести, — парень поправил новую кепку восьмиклинку, которой сменил свой прежний головной убор.

— Я в тебя верю.

Банк встретил нас распахнувшейся дверью. Охранник проводил нас тяжелым взглядом и стало ясно, что за давешнюю выходку ему досталось.

Нас без промедления проводили в комнату для переговоров, где Фому сфотографировали. Затем заполнили данные на первой странице золотой книжки и торжественно вручили ее моему помощнику.

— Мы рады, что вы стали клиентом нашего банка, — благодушно произнес управляющий, протянул ладонь здоровяку и отчего-то заискивающе посмотрел на меня.

— Спасибо, — ответил ему Фома и тряхнул ладонь. — Мне было очень приятно.

Уже снаружи я понял, что немного устал. Но пришлось торопиться домой, чтобы наверняка не пропустить доставку мебели.

Фома ступал рядом, подстраиваясь под мой шаг, и время от времени проводил ладонью по гладко выбритому лицу. Ему все еще было сложно привыкнуть к смене облика.

Дела семейные

Домой мы успел как раз к прибытию грузчиков. К арке подъехал микроавтобус, на борту которого были изображены два мужчины в синих робах и кепках. Нарисованные трудяги тащили громадный рояль и крышка его скривилась в улыбке, состоящей из белых клавиш.

Пассажирская дверь открылась, из кабины выпрыгнул мужчина. Подошёл ко мне и уточнил с коротким поклоном:

— Вы господин Чехов?

— Все верно, — я взял протянутые мне листы.

— Вот документы. Хозяин предупредил, что вы внесли задаток…

Я бегло просмотрел договор. Взглянул на остаток суммы, которую остался должен мебельному салону:

— Да, сейчас схожу за деньгами.

Сам подумал, что все же нужно завести личный сейф, как любому достойному гражданину. Пора привыкать, что я стал адвокатом — серьезным человеком. Да и сейф для офиса тоже пригодиться. Пожалуй, даже два