НаследЬница - Илья Владимирович Остапенко

нас наручники, я начальник управления образования города, я с твоим шефом кофе пью в столовой, — начал говорить одному из полицейских Вячеслав Викторович.

— Давайте поможем бабушке, она в тяжелом состоянии, а потом будете разбираться с нами. Мы никуда не убежим, дайте доехать с ней до больницы хотя бы, — взмолилась Марина Павловна.

— Отпустите нас, мы с бабушкой хотим побыть, у нее страшная болезнь, — включив камеру телефона на запись и создав прямой эфир в сети для подписчиков, стала говорить Юлия.

Степан, увидев, как Ирина Викторовна потеряла сознание, начал прыгать от радости, повторяя одно и то же: «Сто девяносто лямов, сто девяносто лямов, сто девяносто лямо-о-о-в рублей!» А Юлия, услышав это, с грустью сказала: «Какой же ты дебил все-таки, сто девяносто лямов евро». Она подошла к бабушке и взяла ее за руку.

Степан от услышанных слов — сто девяносто миллионов ЕВРО, не совладав со своими эмоциями, тоже упал в обморок. Когда приехала скорая помощь, медики забрали с собой и бабушку, и Степана.

Через некоторое время в больнице, в своей палате, Ирина Викторовна начала приходить в сознание, и в этот же момент очнулся и лежащий на противоположной койке Степан. Их замутненные взгляды наконец прояснились, и оба увидели, что у стен палаты стояли все члены семьи, представители полиции, киллер в своем ужасном костюме и несколько врачей.

Доктор, держа в руках результаты кардиограммы, сказал Вячеславу Викторовичу:

— К сожалению, на фоне нервного стресса ее болезнь усугубилась, и теперь время идет не на дни, а на часы. Увы, мы больше ничего сделать не можем, я ей это говорил все эти последние дни.

Бабушка, осознавая происходящее, обратилась ко всем своим родственникам:

— Дети мои, я так вас всех люблю, я очень плохо себя чувствую, дайте лишь высказаться.

Степан также окончательно пришел в себя и, увидев рядом лежащую бабушку, с улыбкой взял ее за ручку.

Ирина Викторовна продолжила:

— Дети мои милые… Степан, я тебя очень прошу снять все обвинения в адрес моих родных, они ни чем не виноваты, их просто бес попутал, как и меня некоторое время назад, когда я так хотела внимания моей семьи. Ты тоже, детонька моя, стал жертвой моей бесовщины, — добавила она, глядя на Степана. Тот лежал и улыбался, все еще держа ладонь бабушки в своей руке. Она сказала чуть громче: — Так вот, милые мои, нет никакого наследства!!!

— Как нет, мама? — спросила удивленная Марина.

— Как нет, бабушка? — воскликнула не менее пораженная Юлия, которая уже начала вести прямой эфир с одиннадцатью тысячами подписчиков с темой «Бабушка умирает!».

— Как нету? — хором спросили изменившиеся в лицах Степан, киллер и менты.

— Мама, что вы имеете в виду? — с улыбкой поинтересовался Вячеслав Викторович.

— Вот так, нет никакого завещания! — усмехнулась Ирина Викторовна. — Я все это придумала после того, как посмотрела тот интересный фильм про наследство в Америке, там такая же семья была, только они любили свою бабушку и мать. И тогда я придумала тему про это мое наследство. Подговорила и подкупила своего Петеньку из пенсионного фонда, он и явился к вам в дом нотариусом названым. С ним вместе мы и документы сделали, и инсценировали полет в Германию.

В памяти бабушки мелькнули кадры из прошлого, как она покинула аэропорт почти сразу же, как туда вошла. И уехала с Петенькой, изображавшим нотариуса.

— А эти деньги твои? Вечеринки? Подарки, рестораны, «майбахи»? — ошеломленно спросила Марина Павловна.

— А это все то, что накопила за последние пятнадцать лет с пенсии плюс кредит, — сказала бабушка.

— Кредит? — переспросили члены семьи.

— Да, пришлось взять, когда тачку этому обормоту покупала, — ответила бабушка, посмотрев на ничего не понимающего Степана. — А тот чек на пятьдесят тысяч евро, так он тоже поддельным был, у меня всего чуть больше двенадцати тысяч евро ушло на все наши пати и мои покупки, — пояснила Ирина Викторовна. — Так что хоронить меня за свой счет будете, уж простите. А кредит — так тачку можно вернуть, она все покроет.

Степан начал нервно теребить руку бабушки. А Вячеслав Викторович, который тоже никак не мог поверить в услышанное, все-таки спросил:

— Мама, это что, правда? Наследства никакого нет?

Она ответила:

— Нет, слава богу, нет никакого наследства. Можете все мои поддельные бумаги показать юристам, они посмеются. И хорошо, что нет никаких денег, иначе вы точно бы друг друга поубивали в итоге.

Степан в этот момент отбросил бабушкину руку в сторону.

— Я вот что вам хочу сказать: я действительно рада, что нет никаких денег. Потому что как изменились вы из-за них, я и представить себе не могла: что поругаетесь друг с другом, что столько будет лицемерия, даже на преступление решились — на кражу. Да что там кража! На убийство пошли — моего любящего деньги Степашеньку погубить хотели… А он не виноват, он таким вырос, просто хочет денюшков, и ему все равно, каким способом их получить, да, Степашка? — ехидно спросила бабушка у погрустневшего Степана.

— Просто вот так всю жизнь растишь вас, растишь, а потом минутки внимания не допросишься ни у кого, — вздохнув, продолжила говорить Ирина Викторовна. — Все вечно забывают о матерях своих и бабушках, даже позвонить времени не находят. Постоянно в делах своих гребаных, а самого главного не понимают, что важнее всего — те самые минутки, проведенные вместе со своими близкими, возможно, последние минутки в жизни вашего любимого, хоть вы это и забыли, человека.

Бабушка взглянула на всех, кто находился в комнате: у некоторых из них на глазах появились слезы. Так же, как и у многочисленных людей, смотревших эфир Юлии. Ирина Викторовна заговорила вновь:

— Просто представьте себе, что человека завтра не будет, а сегодня вы могли