Нимб для президента - Артур Луазо

Однако в храме их встретил не давешний поп, а высокий, крепкий, с очень жёстким выражением лица и сверкающими глазами мужик в чёрном одеянии монаха. Он безумно походил на того Великого Инквизитора, которого обычно рисует воображение. Неизвестно, знал ли историю старший бригады и было ли у него воображение, но угрозы он явно не почувствовал. Наоборот, нагло скалясь, в привычной для себя наезжающей манере потребовал объяснить, куда подевался тот, дневной, поп и что за игры затеяли проклятые святоши. В ответ монах, ничего не сказав по существу, развёл длинные жилистые руки в стороны и начал громко произносить, видимо, молитву, но на каком-то незнакомом языке. «Что за хрень?» – только и успел нервно прокаркать старший, но тут же с диким криком схватился руками за голову и стал медленно оседать на пол. Та же судьба настигла почти всех остальных, и только Сергий (тогда его звали по-другому, да только после пострижения в монахи имя поменялось и забылось) и ещё один бандит, по кличке Муха, выпали из реальности и застыли в полубессознательном состоянии. Кончилось всё внезапно. Сергий очнулся и обнаружил себя стоящим на коленях и рыдающим в три ручья, а рядом, с дикими стонами, захлёбываясь идущей изо рта обильной пеной, бился головой об пол его бывший подельник Муха. Остальные бандиты валялись на церковном полу бездыханные, с искажёнными предсмертным ужасом лицами.

Монах подошёл к Сергию, приподнял его лицо за подбородок и, заглянув в глаза, проговорил:

– В тебе сильна искра Божья, человече. Славь Всевышнего. Ты прощён.

– А что с остальными? – нашёл в себе силы спросить Сергий.

– Они уже совсем перестали быть людьми и легко оставили этот мир. Я буду молиться за упокой их душ, – равнодушно ответил инквизитор.

– А что с Мухой? – спросил Сергий, кивая на разбившего в кровь лицо бандита, продолжавшего неистово биться головой об пол.

Священник подошёл к Мухе, исхитрился ухватить его голову за уши и приподнял к себе лицом. Взгляд залитых кровью глаз был абсолютно бессмысленным, изо рта продолжала идти пена.

– Разум покинул его. Теперь ему место в доме скорби, – монах брезгливо отпустил уши потерявшего разум бандита, который тут же продолжил разбивать себе лоб.

– А мне что теперь делать? – Сергия душил страх, он не мог даже глаз поднять на опасного монаха.

– Лучше всего посвятить себя служению Богу, раз он сам указал тебе на это. Но решить ты должен сам, никто неволить тебя не будет. Сейчас можешь уйти, решишься – найдёшь меня в храме Преображения Господня, я там настоятель.

Через два дня бывший бандит пришёл в храм…

Умения отца Савватия и отца Сергия не ограничивались навыками обычных людей, пусть даже и монахов. Отец Евпатий научил их многому, о чём открыто говорить не стоило. Они могли заставить людей думать то, что им было нужно, умели отводить глаза, могли остановить работу всей электроники в радиусе десяти метров, стать абсолютно незаметными, обладали поистине нечеловеческими силой и скоростью. В общем, ни один обычный человек не мог им ничего противопоставить. Но все эти умения они обретали только в исключительных случаях, временно, и лишь после наложения рук и благословения отца Евпатия. Несколько раз им приходилось выполнять разные сложные поручения настоятеля, и им всегда всё удавалось. Вот и сейчас наши монахи были готовы пожертвовать собой за богоугодное дело. А в том, что все дела, поручаемые им отцом Евпатием, угодны Господу, у них не было никаких сомнений.

Рабочая группа, с которой должен был работать Сергей, была разношёрстной, но состояла из специалистов высокого уровня, как ему было сказано на первой же встрече. В группу входили: математик, которому предстояло построить математическую модель реализации проекта с использованием уравнений межотраслевого баланса; замминистра транспорта, бывший великолепным логистиком; профессор-энергетик из комитета по развитию альтернативных энергий и, наконец, очень уверенный в себе экономист. Последний был самым молодым из группы (не считая Сергея и Люды) – из той новой плеяды деятелей экономики, которые получали своё образование в самых именитых учебных заведениях мира.

Началась работа, конечно, со скрипом, поскольку восприятию новых идей людям всегда мешает некая инертность мышления, а тут ещё вмешался и корпоративный фактор – ведь Сергей не был ни транспортником, ни экономистом, ни энергетиком. Лояльнее всех к нему отнёсся математик – с сочувствием и пониманием. Энергетик, принявший поначалу предложение Сергея в штыки, по мере знакомства с содержанием всё больше проникался им. Даром что профессор, а даже на стуле стал подпрыгивать, когда Серёжа показал данные по энергетическому потенциалу синтезированного его лабораторией вещества. Транспортник всё время задавал какие-то специальные вопросы из области логистики, на которые у Сергея, как правило, ответа не находилось, а вундеркинд-экономист сразу углубился в расчёты, связанные с затратами на обустройство хотя бы одного километра «модульного метро», как договорились между собой называть Серёжин проект члены группы. При подсчётах он делал такое выражение лица и строил такие гримасы, что казалось, будто деньги на реализацию идеи возьмут лично у него, к тому же при этом ему придётся разорить всех своих родственников.

– Очень любопытно, очень, – вскрикивал профессор возбуждённо, глаза его сверкали, а руки так оживлённо жестикулировали, как будто он был глухонемым итальянцем. Он то вставал с кресла, то садился в него, совершая короткие пробежки по комнате, при этом постоянно поглощая в больших количествах кофе, который Людочка еле успевала ему подавать.

– Так вы действительно уверены, что это ваше диазо-как-там-его устойчиво в таком промежутке температур? А влажность, что с влажностью?

– Видите ли, Виталий Кондратьевич, предполагается использовать нанослой нашего вещества, покрытого нанослоем сверхпрочного прозрачного полимера, который образует защитный слой, но при этом не мешает. Мы уже проводили испытания. Единственная сложность здесь в том, что этот полимер в России не делают, его только начинают выпускать в промышленных масштабах японцы и немцы.

– А! – многозначительно поднял палец экономист Игорь Исаакович. – А цена на него известна?

– Мне – не известна, – ответил Сергей. – Но, по идее, она не должна быть намного выше, чем на обычные лаки. Я дам вам точное название, а вы уже можете выяснить на БАСФе цену.

– Простите, мне интересно, а как у нас теперь обстоит дело с нанотехнологиями, в смысле применительно к нашему частному случаю? Не придётся ли нам обращаться к тем же немцам для изготовления этих панелей? – спросил математик, намекая на бесславный конец широко разрекламированной корпорации.

– Я думаю, что нет. Как бы то ни было, но наши разработки достигли достаточно высокого уровня. В Санкт-Петербурге есть производство, которое имеет достаточные возможности. Впрочем, я не уверен относительно настолько больших производственных мощностей, но, наверное, их можно будет увеличить, – вмешался профессор.