Кроха для генерального - Анна Леманн

перестал быть таким козлом, который всем недоволен.

– И да. Печенье ещё положи, – догоняет меня новым приказом у самой двери.

– Какого? – оборачиваюсь к нему с улыбкой.

– Вкусного. На свой выбор, – безразлично произносит, и я даже успокаиваюсь, решив, что всё нормально. Но когда я ему приношу кофе, сделанное по его заказу, то оказывается, что я добавила слишком много сливок и корицы. Из-за чего вкус кофе перебился. А печенье оказывается не тем. Ведь он хотел песочное, а я принесла какое-то шоколадное. И меня ещё раз тридцать посылают всё переделывать. Но шоколадное печенье он всё же съедает, думая, что я не заметила…»

– Ненавижу! – цежу сквозь зубы. – Ненавижу! Не-на-ви-жу!

Никогда не думала, что за пару дней можно влюблённость в ненависть превратить.

«– Аурора, здесь грязь! – недовольно отмечает Марк, указывая на свой стол. – Почему не убрано?

“Потому что я не уборщица, а ваша помощница, господин генеральный директор”, – хочу сказать, но лишь ещё сильнее натягиваю улыбку на лицо.

– Я только пришла на работу, Марк Алимович, – отвечаю ему. – И я не знаю, откуда здесь эта грязь. Я сейчас позову уборщицу, и она всё сделает, – вежливо говорю и по его лицу понимаю, что не такой реакции от меня он ожидал. Хотел, чтобы я разозлилась и уволилась.

И, пожалуй, это одна из причин, почему я всё ещё здесь и улыбаюсь ему. Не хочу, чтобы всё шло по его плану. Хочу стереть эту наглость с его лица и доказать, что если он начальник, то это не значит, что он король, который может делать всё, что ему в голову взбредёт.»

Иду на кухню. Выпиваю бокал воды и, еле волоча ноги, возвращаюсь в кровать. Стоит голове коснуться подушки, и я тут же засыпаю. В моих мечтах я сплю до утра, но теперь у меня нет своих планов.

– Аурора, вставай. Поднимайся, злючка! – звучит над моим ухом, после чего меня начинают легонько трясти за руку. – Давай, девочка!

– Пусть это будет сон! Пусть это будет сон! – причитаю с закрытыми глазами.

– Только если кошмар, – тянет Марк. – Вставай! Хватит спать! На том свете отоспишься

Аурора

– Ты серьёзно?! – приподнимаюсь на кровати, прикрываясь одеялом. – Ты решил притвориться настолько бесчувственным человеком? Сделать вид, что тебя не впечатлил мой монолог морали и жалости? И думаешь, что я в это поверю после того, как первым узнала Марка Лапочку, а потом Марка Алимовича?

– Я тебе говорил, что как твой босс, я тебя жалеть не собираюсь, – отвечает с невозмутимым лицом, черты которого можно разглядеть благодаря уличным фонарям. И я даже вижу в его глазах весёлых бесят.

– Ты хочешь, чтобы я уволилась? – с вызовом интересуюсь.

– Да, – кивает, недолго думая. – Но сейчас я хочу ужинать.

– Моими нервами? – уточняю, скривив губы в улыбке. – И моей психикой?

– Звучит вкусно, но не сегодня и не сейчас, злючка. Вставай! – поднимается с моей кровати и тянет мне руку. – Ненавижу холодную пиццу. Тесто становится деревянным, а начинка пресной.

– Пиццу?

– Пиццу, – повторяет. – Ту самую, которая на кухне с нетерпением ждёт нас в компании своих коллег. «Маргариты», «Гавайской» и «Мясной».

– Ты приехал ко мне есть пиццу?

– Я приехал в служебную квартиру есть пиццу и запивать её вредной колой. Ты составишь мне компанию, потому что если я сам столько съем, то придётся выделить слишком много времени под спортзал. А мой график и без того загружен. Ты же знаешь. Но в случае, если у нас всё пойдёт гладко, то, может, одного старенького красного итальянца пригласим к столу, – поигрывает бровями, подмигнув.

– Ты… ты в своём уме?

– Ты сказала, что не ужинала. Я не ужинал. Пошли! – тянет руку ко мне. – Я правда холодную пиццу не люблю. Придётся заказывать новую потом и ждать её час. У меня нет сколько терпения. Пожалей меня. Я и так к тебе тащился полтора часа и полчаса в пиццерии, пока ждал заказ.

– Ты сумасшедший, – тяну, но встаю, натягивая поверх пижамы халат. – И зачем ты пришёл меня кормить, если хочешь уволить? Может, отравить меня хочешь? – спрашиваю и первой устремляюсь на выход из спальни.

– Я хочу, чтобы ты уволилась, злючка, а не умерла, – говорит мне в спину, следуя за мной. – И даже самого главного врага порой надо задабривать, чтобы он внимание ослабил. После чего нападать с новой силой.

– Я тебе не враг, Марк, – кидаю со вздохом. – Никогда не была и никогда не буду.

– Враг.

– Почему? – поворачиваюсь к нему, остановившись. – Почему ты так меня ненавидишь? Где я оступилась?

– Разве ты не понимаешь? Я люблю Мириам. Мне нравится её союз с моим отцом. А ты можешь его разрушить.

– Зачем? И главное, как? – прыскаю от его умозаключения, непонятно на чём основанного.

– Прикидываешься дурочкой? – задаёт совсем непонятный вопрос. – Ты спишь с моим отцом, Аурора. Мне это не нравится. Я хочу, чтобы Мириам и мой отец были вместе и верны друг другу.

– Чего?! – округляю глаза. – Марк! Ты в своём уме? Я не сплю с твоим отцом! С чего взял этот бред?

– В смысле, с чего?! – восклицает ошарашенно. – Ты сама уходила от меня, сказав, что к любимому. А потом ты в квартире моего отца, и он называет тебя красавицей.

– Да соврала я! Нет у меня никого и ничего ни с кем! Тем более с твоим отцом! А с Алимом я давно знакома. Очень давно! Поэтому он меня так называет. Когда мама меня забрала от отца, то у меня как раз переходный возраст начался. Прыщи, сверстники задирали, самооценка упала, и дядя Алим всегда мне её поднимал своими «красавица», «прелесть», «милашка», «моя маленькая Белль». Он меня всегда так называл. И нет здесь никакого подтекста. Это то же самое, что назвать меня по имени для него. И он, и я к этому привыкли

– То есть… между вами ничего нет? – доходит до него

– Да! Я знакома с Мириам и была с ней знакома ещё до их брака с твоим отцом. Она даже со мной занималась по учёбе, когда я отставала. Да я даже никогда не мыслила о том, чтобы закрутить роман с… Алимом, – передёргиваюсь. – Ты всё это время на меня из-за своих предположений злился? А спросить было нельзя? Я бы тебе сразу сказала!

– Я сделал выводы на фоне увиденного и услышанного. А что насчёт того, что он тебя пристроил на работу? Здесь всё тоже не очень чисто.

– Ну да. Как говорят русские, «по блату». И мне ни капли не стыдно за это, – пожимаю плечами. – Но он