Дюнас и его записки. Захудалый городок - Андрей Богданов

Время приближалось к полуночи. Городок давно спал, лишь изредка лаяли собаки, и только из постоялого двора еще доносились голоса подвыпивших гуляк. У дома градоначальника появился человек в странном одеянии – в черной накидке, скрывавшей его с головы до ног. Осторожно, озираясь по сторонам, он обошел дом, заглядывая в окна, и подошел к входной двери. Затем с легкостью мастерски открыл отмычкой замок и зажег небольшую свечу. Свеча разгоралась медленно и светила тускло, а когда разгорелась, он бесшумно приоткрыл входную дверь. И тут увидел в конце коридора оскалившуюся белую морду с горящими глазами. Голова помаячила там одно короткое мгновение и исчезла. Но через несколько секунд ее глаза засверкали снова – теперь уже возле дверей. Отшатнувшись, незнакомец в черной накидке быстро захлопнул дверь, побежал вдоль дома, потом за угол и скрылся в темноте.

Лизетта, сквозь дрему услышав шум, сначала подумала, что это ей просто снится. Но она отчетливо слышала вскрик, стук двери и топот ног убегавшего человека. Как ошпаренная, она вскочила, быстро накинула на себя ночной халат и, как была в чепце, сунула ноги в домашние туфли и подбежала к окну. Она увидела в окне летящую по улице тень человеческой фигуры, которая тут же исчезла во тьме.

Лизетта зажгла стоявшую на тумбочке свечу, взяла в руки подсвечник, на цыпочках вышла из спальни, прошла соседнюю комнату, стараясь не скрипеть половицами, потом приникла ухом к входной двери. В коридоре второго этажа было тихо. Успокоившись, она медленно приоткрыла входную дверь, подняла повыше свечу, вышла в коридор и на цыпочках подошла к деревянной лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Она сделала по ступенькам несколько шагов, когда снизу вдруг послышались скрипы, шуршание и другие непонятные звуки. Лизетта подумала, что это Агафья не может уснуть и потому решила затеять уборку, и во весь голос грозно сказала:

– Агафья, ты что же спать не даешь? Ночь на дворе!

Ответа не последовало. Через мгновение снизу послышались странные шорохи и не менее странное завывание: «У-у-у-ы». Потом раздались тихие быстрые шаги, будто внизу пробежал человек-карлик или маленький ребенок.

– А что если это призрак градоначальника, царство ему небесное, бродит по дому? Какой ужас! – сказала сама себе Лизетта.

Дрожа от испуга, она медленно попятилась назад, закрыла на засов дверь в гостевые комнаты и побежала в спальню. Генерал по-прежнему сладко спал. А назойливая муха сидела спокойно у него на подушке.

– Может быть, эта муха вовсе и не муха, а тоже привидение? – подумала Лизетта и тихонько рукой отогнала ее.

– Виссарион, Виссарион, да проснись ты, наконец! – трясла она за плечо мужа и испуганно шепотом говорила: – В доме разбойники! Или привидения! Они хозяйничают на первом этаже. Скоро доберутся и до нас!

Генерал плохо соображал спросонья и, узнав голос Лизетты, спросил, не открывая глаз:

– Я опять храплю?

– Твой храп чепуха по сравнению с тем, что я тебе скажу! В этом доме орудуют разбойники или потусторонние силы! – воскликнула Лизетта.

Виссарион, зевая, ответил:

– Какие разбойники, дорогая? Ночь на дворе. Ночью даже разбойники спят. Вот и ты ложись!

– Виссарион, какой ты, право… Это не дом градоначальника, а сплошной ужас! В то время, пока ты спишь – и при этом храпишь, как рота солдат, – я защищаю нашу честь и достоинство. Я в одиночку вступила в борьбу с потусторонней силой! Я серьезно: в этом доме кто-то бродит по ночам. Сегодня этот кто-то – разбойник, заговорщик или привидение – свободно гуляет внизу по коридорам, а завтра придет к нам в гости, в эту спальню! А ты все спишь! – с возмущением громко кричала Лизетта.

– Разбойник, заговорщик! В эту спальню? – закричал генерал. – Полк, подъем! В ружье! Адъютант! Мундир, сапоги и мою саблю! Запрягать лошадей!

– При чем тут твои сапоги, сабля и какое-то ружье? Я говорю о потустороннем мире, о странном ночном видении. С первого этажа всего несколько минут назад доносились жуткие скрипы, страшное шуршание и другие непонятные звуки. А из окна я увидела на улице летящую тень. Она промчалась вдоль дома, как вихрь, в развевающемся черном длинном плаще. И мгновенно исчезла во тьме. Может быть, это была тень исчезнувшего градоначальника Нильса. Или разбойник… А что если их было две, или три, или еще больше? Это дом привидений, – взволнованно говорила Лизетта.

Генерал окончательно проснулся.

– Как это – две, или три, или еще больше? Да в таком случае это просто заговор или бунт! Где мои очки? Они лежали здесь на тумбочке возле кровати. Где же они?

Виссарион судорожно шарил на тумбочке в поисках очков и говорил:

– Подай мне, наконец, халат. На вверенной мне территории бардак! Я наведу в этом городе железную дисциплину, даже среди привидений. Да где же мои очки? Надо вооружиться и идти вниз. Что у нас есть в арсенале? – спросил у Лизетты генерал.

– В нашей спальне арсенал, конечно, большой. Могу предложить на выбор кочергу, совок, бронзовый подсвечник, а также ножницы и пилку для ногтей из моего несессера. А твои очки, наверное, свалились под кровать, – понимая безысходность намерений супруга, с укором посмотрев на него, ответила Лизетта.

– Возьмем все! – скомандовал генерал и полез под кровать искать очки.

– Даже пилку для ногтей? – с иронией спросила его супруга.

– Пилку? – генерал многозначительно задумался и важным тоном ответил: – И пилку тоже. Главное – возьмем свечу. Генерал обязан видеть неприятеля. Да где же все-таки очки?

– Если их нет под кроватью, тогда, наверное, на комоде… Или под комодом. Могу предложить свои, они лежат у меня в сумочке, – ответила Лизетта и подошла к комоду, на котором оставила вечером сумочку темно-зеленого цвета из крокодиловой кожи. Но сумочки там не оказалось.

– Виссарион, где сумочка? Я положила ее вечером на комод, но ее там нет, – с удивлением произнесла Лизетта. – Это точно потусторонние силы! Подумать только! Ночью кто-то смог спокойно пройти сквозь стены в спальню и, конечно, ради забавы утащить твои старые очки и, главное, мою роскошную сумочку, в которой хранились мои любимые французские духи и чудесная пудреница! Какое коварство! Да, но зачем им на том свете понадобились духи с пудрой и твои дурацкие очки?

Лизетта накинула на плечи генерала его шелковый халат, вручила ему кочергу и подсвечник с горящей свечой.

В соседней комнате Виссарион нашел во внутреннем кармане своего мундира пенсне и водрузил на нос. Вдвоем они, осторожно шагая по скрипучей лестнице, спустились на первый этаж. Первым, вытянув вперед руку со свечкой, двигался генерал. Лизетта шла за ним, крепко держа в правой руке печной совок, а в левой – пилку для ногтей.

В широком коридоре первого этажа стояла скромная казенная мебель: скамьи и стулья для посетителей, ожидавших приема. Вдоль стен красовались чучела диких животных. Самым большим, у входа в кабинет градоначальника, был стоявший на задних лапах огромный бурый медведь с оскалившейся мордой. По обе стороны от дверей в зал заседаний застыли «часовые» – два серых волка, будто готовых броситься на любого, кто попытается войти без позволения. А у входной двери встречал гостей дикий кабан.