Семья напрокат, или Младенец по завещанию - Вероника Касс

— Знаешь, у отца до сих пор есть ключи, а он очень падок на коллекционную выпивку.

— Яр, я, конечно, предполагал, что ты жмот, но чтобы настолько…

— Слушай, ты чего добиваешься? Я не понимаю. Хочешь, чтобы я опять тебе врезал?

— Ты так ни разу и не попал, — Соколовский сам не понимал, зачем он лез на рожон каждым своим высказыванием. Но справиться с потребностью позлить Огнева никак не мог, потому что тот его отчаянно бесил. — Ты не забыл, для чего мы сюда поднялись?

— Нет, — гулко вздохнул Ярослав и подтолкнул Мира в плечо. Пойдем лучше в основную часть, там красивый вид из окон.

— Я понял, почему ты зажмотил деньги на квартиру. Зачем? У тебя же и тут вид отличный.

— Не завидуй, — огрызнулся Яр, подмечая, скорее всего, правду.

В чем-то Мир ему завидовал, в первую очередь в том, что у Огнева был отец, который не отказался от него и передал ему семейное дело. Хотя и подставил сейчас под удар своим идиотским условием, но Соколовскому это только на руку. А вот Яра даже жалко. Слегка. Лишь самую малость.

Мужчины сели за невысокий столик, Ярослав разлил выпивку по бокалам, и каждый выпил свою порцию залпом. Все это сопровождалось гнетущей тишиной.

— Ну? — первым заговорил Мирослав. — Ее изнасиловали? — он все же это произнес, чувствуя, как слова обжигают горло.

— Не совсем так, — сказал Яр и опять разлил янтарную жидкость по бокалам, поднял свой и осушил его до дна, — но пытались. — Мужчина выпустил медленно воздух и прикрыл лицо ладонями, словно пытаясь согнать с себя пьяную дымку. — Я тогда как раз окончил институт, был на вечеринке. Практически в ноль. А эта полоумная вырядилась и приехала меня поздравлять. Родители и слова не сказали. Брат же рядом, что ей, дуре, будет. А брат из меня хуевый оказался.

Огнев обновил бокалы, и на этот раз Мир выпил вместе с ним. Он не мог признаться сам себе, но ему было страшно, действительно страшно слушать то, о чем рассказывал Ярослав. Потому что одно дело — догадываться, и совсем другое — знать наверняка.

— В моей близкой компании ее знали, но в тот момент я был не с теми, Мир.

— Только не говори… — Соколовский оттянул ворот водолазки. В который раз за день ему было нечем дышать.

— Да, это наша компашка по боям, ты, кстати, тоже должен был быть там тогда. В общем, Рысь и его подпевалы приняли ее за одну из вызванных девочек и утащили в приватную комнату, я слишком поздно заметил ее пропажу и еле нашел.

— Ты же сказал, что не… — У Соколовского спазмом свело горло.

— Я сказал, что не совсем. — Огнев подскочил и начал метаться по кабинету. — Да, они не успели ее трахнуть, но вот одежду на ней подрать успели, и, — голос Огнева сел, — когда я ворвался в комнату, — мужчина шумно выдохнул и провел по голове трясущейся рукой, — Рысь совал ей свой огрызок в рот. Меня перекрыло. Сам не понял, как раскидал Седого и Кира. Добрался до Рыси и уже не смог остановиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мирослав сам себе налил еще один бокал, хватило лишь на половину — бутылка закончилась. Мужчина в два глотка осушил жидкость, он надеялся, что, смочив горло, сможет начать говорить.

— Рысь, это же… это шесть лет назад? Черт. Так это был ты, не Эдик?

— Да. — Ярослав обернулся и грубо проговорил: — Да, это я забил их троих насмерть. И единственное, о чем жалею по сей день, что все это было на виду у Славки. Твою ж… — На его глазах появилась влага, и он прижал ладонь ко рту, словно пытаясь заткнуть сам себя. — Я места живого от них не оставил…. Слава плакала, звала меня, пыталась остановить… Это… — Мужчина закусил ребро ладони. — Я просто не мог остановиться. Мы все были тогда в их крови и… — Яр замолчал, вернулся к столу, открыл новую бутылку и налил выпивку в очередной раз. — Мне тогда помог Славян. Я был просто в неадекватном состоянии, еще и по дороге домой с управлением не справился, машина на встречку выехала.

— И Мирослава с тех пор не ездит на передних сиденьях, — Соколовский не узнавал собственный голос, до того он был тихим, уставшим и потерянным.

— Она в больнице с нервным истощением неделю лежала, потом по психологам ходила, но толку, как понимаешь, до сих пор ноль.

— А что родители? — Мирослав чувствовал, как его потряхивает, как горят ладони в желании придушить мертвых ублюдков, в желании обнять нежную и мягкую Ласку и зарыться пальцами в ее белоснежные волосы, чтобы гладить и гладить девушку по голове. Бесконечно долго, тогда ему, возможно, полегчает. Лишь самую малость.

— Мы им не сказали, — тяжело вздохнул Ярослав и грузно опустился на офисный диван.

— А как ты тогда отмазался от всего этого? Славян — он же… Он мелкая сошка. — Мир пытался сложить полученную информацию в пазл, но как же трудно было взять себя в руки, отключить эмоции, которые его просто убивали.

Ярослав недобро усмехнулся и с вызовом посмотрел на Соколовского.

— Я очень легко отделался — и можно сказать, благодаря тебе. Помнишь тот наш бой?

— Самый последний, когда ты все-таки проиграл? — Соколовский все понял до того, как Огнев произнес это вслух. Пожалуй, тогда, много лет назад, он разнес бы полкабинета, узнав это, уподобляясь Ярославу, но сейчас его это почти не волновало, тогда как проблема Ласки просто сводила с ума.

— На меня вышел твой отец, пообещал все решить, если я тебе проиграю. И все решил.

Соколовский кивнул на бутылку:

— Наливай еще.

Мужчина не хотел слышать о человеке, который и отцом-то ему не был. Он пил бокал за бокалом и понимал, что поступил бы так же, как и Яр, потому что до рези в глазах жалел, что эти недоумки уже мертвы.

Как же он об этом жалел… До ломоты в каждом суставе и выворачивающих всю душу наизнанку судорог. Именно поэтому, пожалуй, первый раз в жизни Мир решил выпить больше своей нормы и попробовал напиться.



Мирослав

Соколовский проснулся позже, чем обычно, почти в обед. Он приподнялся и, проведя ладонью по лицу, огляделся. В кабинете Огнева он был один.

Хотя нет. Послышался какой-то глухой звук, словно на пол упало что-то стокилограммовое, а затем и матерная речь Ярослава.