Принц на белом кальмаре - Ольга Мигель

Однажды песня стихла. Вызвав чародея, отряд стражи осмелился войти в пещеру. Но принцессы они там не нашли. Только ее одеяния лежали посреди зала, облепленного алыми жемчужницами. Когда же чародей исследовал пещеру, то огорошил всех известием о том, что принцесса, воспользовавшись чарами, сумела как-то растворить себя и слиться с жемчужницами в этом зале. Заинтересованный, чародей попытался раскрыть одну раковину, но ему это не удалось. Не потому, что створки моллюска были очень плотно сомкнуты, а его раковина — слишком прочной. Просто стоило ему коснуться жемчужницы, и он расплакался, словно ребенок, а руки его задрожали. После того бедняга несколько дней отрешенно сидел на месте, глядя в одну точку и всхлипывая. А когда пришел в себя, не захотел ни с кем обсуждать то, что с ним случилось.

Когда король услышал о судьбе дочери, то закрылся в своих покоях. Но кое-кто отреагировал более бурно.

Узнав, что стало с ее сестрой, Аминес обезумела. Проклиная весь мир, сгорая от ненависти, она воспылала желанием отомстить. И тогда принцесса сделала то, что повергло в ужас все морское дно. Заявив, что никто не прикоснется к ее драгоценной сестре, она жестоко убила сначала ее жениха, потом своего, а потом и собственного отца. Возможно, наследник тоже стал бы ее жертвой, не будь он в отъезде, когда все это случилось. Свершив свою месть, Аминес отправилась в пещеру, легла на входе в зал с жемчужницами и лишила себя жизни.

Новый правитель приказал достать тело сестры из пещеры. Вот только отряд стражи, который вошел туда, несколько минут спустя выбежал в ужасе, и никто не смог ничего толком рассказать. После того в пещеру ступил другой отряд, состоявший из лучших солдат королевской стражи и двух придворных чародеев. Они-то и поведали, что тела Аминес не нашли, как и тела Амирес, только ее одежды с дырой на месте сердца и лежащий в них кинжал. Но это не самое странное, что встретилось им в пещере. По их словам, каждый камушек, каждый полип был пропитан сумасшествием, которое просачивалось в головы. Пещера казалась живой и полной безумной ненависти. Это место отгоняло от себя и ни на шаг не подпускало к залу с жемчужницами.

С тех пор отчаянные смельчаки не раз пытались добраться до заветного зала. И некоторым это даже удавалось. Но впервые извлечь из раковины жемчужину получилось лишь пятьдесят лет спустя. И когда придворные чародеи ее исследовали, то пришли в благоговейный трепет.

Свойства, которыми обладала чудесная жемчужина, поражали воображение. Они держали в руках мощнейший усилитель чар, с помощью которого можно было сотворить заклятия, ранее казавшиеся невозможными. Как выяснилось, чтобы использовать силу жемчужины, чародей должен ее проглотить. И когда один из них сделал это, результаты превзошли все мыслимые и немыслимые ожидания: страшная неизлечимая болезнь, от которой умирал правящий король, отступила за считаные часы, а сам правитель помолодел на несколько лет.

Но что самое невероятное, проглотивший жемчужину чародей утверждал, что когда сокровище оказалось в его теле, он услышал его голос — дивную песнь, завораживающую каждую чешуйку. Это продолжалось, пока жемчужина полностью не растворилась в его животе. Песнь была так прекрасна, что мужчина вскоре и сам отправился в пещеру в надежде добыть еще одну жемчужину. Не ради чудесных волшебных свойств! Просто чтобы еще раз услышать это дивное пение.

Естественно, у него ничего не вышло. Ему повезло, его тело и разум не пострадали. Но мечту проглотить жемчужину еще раз чародей так и не оставил, потому до конца своей жизни предпринял еще несколько безуспешных попыток добыть сокровище, прозванное с тех пор Поющими жемчужинами.

Темные чародеи тоже заинтересовались жемчужинами. И когда им удалось заполучить одну, они выяснили, что тоже могут использовать их для своих заклятий. Но к счастью, добыть Поющие жемчужины им было нисколько не проще, чем светлым коллегам.

Теперь у меня не оставалось никаких сомнений: единственным способом вернуться в свое тело была эта самая Поющая жемчужина. Даже если Клайк каким-то чудом сумеет разгадать ритуал Зайлы, с помощью которого она поменялась со мной телами, без силы жемчужины все равно ничего не выйдет. Вот только я была уверена, что за ней никто не пойдет. Потому что о необходимости этого сокровища для ритуала Клайк в любом случае должен был догадываться, а попыток достать ее для меня, по-видимому, до сих пор не делалось. А значит, мне следует либо принять как факт, что я проведу остаток жизни здесь, либо…

Понимая, что это смертельно опасное предприятие, я в то же время осознавала, что другого выхода нет. Когда же вечером, на выходе из библиотеки, меня встретил Брайн, так искренне мне улыбавшийся, в моей памяти снова всплыла наша прогулка по саду. А еще — ощущение от его пальцев, ласкавших мою ладонь. И следующим утром я принялась старательно изучать все, известное о темных силах, обитающих в пещере.

Мое исследование продолжалось без малого неделю. И вот на восьмой день, попрощавшись с Брайном, я снова забежала в библиотеку. Только на этот раз, дождавшись, когда принц уйдет, я выскочила из здания и на всех плавниках помчалась к ангару, где обитал Малыш.

Да, я все еще боялась этого кракена. Но сейчас выбор у меня был не очень-то велик. Горсти планктона оказалось достаточно, чтобы Малыш довольно прищурился и потрепал меня щупальцем по макушке. А после позволил усесться в седло на своей спине и, медленно поднявшись над морским дном, послушно поплыл под моим руководством на юго-запад: к тому месту, где находился вход в пещеру Поющих жемчужин.

2. Морская песнь

Пещера была не слишком далеко от города, так что на кальмаре я домчала туда довольно быстро. И у этого обстоятельства был весомый плюс: я не успела растерять свою решимость по дороге. Когда Малыш опустился на дно впадины в нескольких метрах от пещеры, я, гордо вздернув нос, слезла со спины кракена и направилась ко входу.

— Ну же, Малыш! — вздохнула я, когда он слегка придержал меня за плечо щупальцем, похоже, не желая, чтобы я шла туда. — Не переживай, я справлюсь…

Обернувшись, я осеклась. Кто бы мог подумать, что в этих глазищах, каждый размером с мою голову, может быть столько умилительной жалости, способной дать фору глазонькам Кота в Сапогах из «Шрека»!

Заколебавшись немного, я подошла к Малышу и погладила его по лбу, на котором продолжали сиять яркие узоры, ставшие сейчас для меня единственным источником света. Если, конечно, не считать клеточки с маленькой светящейся рыбкой, которую я прихватила с собой, чтобы не оказаться в пещере в кромешной тьме.

— Вот увидишь, все будет хорошо! — улыбнулась я, нехотя убирая руку со лба кальмара.

Отвернувшись от этих гипнотизирующих глаз, я решительно направилась в пещеру. Но не успела я сделать и нескольких шагов, как ощутила щупальце на лодыжке.

— Малыш! — строго сказала я… вот только вся строгость мгновенно улетучилась, стоило мне обернуться и снова увидеть эти глазенки! — Послушай, мне правда нужно идти, — вздохнула я, словно обращалась к малому ребенку. Безумно милому малому ребенку. Минуточку, это меня сейчас что, совершенно серьезно умиляет кракен?! — Просто подожди меня немного, ладно? — улыбнулась я и, сняв щупальце со своей ноги, ласково его погладила, прежде чем выпустить из рук.