Молот - Ольга Дашкова

«Я же вижу, что ты мне врешь».

Артем хватает ее за локоть, усаживает на стул, девушке больно, она морщится, сдвигает грязную посуду, находит блокнот и ручку на холодильнике.

«Сука, как бесит меня это все».

— Эй, Молот, мне больно, ты совсем озверел?

«Что ты здесь делаешь?»

— Ну, здравствуйте, приехали, совсем, что ли, памяти нет?

Артем сильно ударяет по столу ладонью, так, что звенит посуда, Альбина вздрагивает, отстраняется, кутаясь в халат.

— Артемчик, ну ты чего? Что случилось-то?

Артем двигает лист бумаги Альбине, выжидающе на нее смотрит, прожигая взглядом, закипая от нетерпения и тупости этой девки.

«Что ты здесь делаешь?»

— Ну, как что, мы же поехали к тебе после клуба.

«Когда?»

Альбина задумалась, захлопала огромными ресницами, даже прикусила губу, Артему хотелось ей дать хорошую затрещину, чтоб она быстрее соображала своими куриными мозгами.

— В среду вечером. Ты еще приехал с Макаром в «Барракуду», мы там посидели, ты слегка перебрал, и мы поехали к тебе.

«Что потом?»

— Макар остался, а я отвезла тебя домой.

«На чем отвезла?»

— Артемчик, ты чего? На твоей тачке, на чем же еще.

А вот это было еще интересней, Артем помрачнел и потер виски. Дело в том, что он никого не допускает за руль своих машин, ни одного человека, тем более женщину. Это табу, это запрет, это не обсуждается.

«Уходи»

— Но, Артем.

Мужчина лишь постучал пальцами по написанному слову, дернул девушку да руку и потащил к выходу.

Ладно, ладно, я сама, дай одеться, Артем.

Альбина засуетилась, скидывая халат, не стыдясь своей наготы, собирая по комнате свое белье. Артем наблюдал за ней с нескрываемым чувством брезгливости, ничего кроме него эта красивая молодая девушка не вызывала. Ни длинные светлые волосы, ни прекрасная фигура, ни даже воспоминания о сексе, что у них был и не раз.

— Ненормальный, — девушка, наконец, оделась, подобрала сумочку и ушла, громко хлопнув дверью.

После ее ухода снова разболелась голова, накрывала агрессия, от непонимания ситуации хотелось разнести все вокруг, но он пошел проверять авторегистратор, на котором были стерты все данные. А потом долго принимал душ, искал обезболивающие таблетки, срывал пастельное белье, меняя его на чистое.

Лежа в темноте в своей кровати, он прокручивал снова и снова свои последние воспоминания с вечера среды. Но ничего, совершенно ничего не всплывало, словно провал после того, как он повез Макара в клуб. Провал в девять часов, до того момента, пока в лесу, его не нашла девушка с зелеными глазами.

Весь следующий день он светил лицом по всему городу, проверил сервисы, загнал машину на мойку. Подписал пару бумаг, подсунутых Макаром, его управляющий тоже ничего не сказал о том вечере. Да, были в клубе, он уехал с Альбиной, на этом все.

И вот вечер воскресенья, снова эта долбаная «Барракуда», с ее рыбой под потолком, голыми девками на сцене и шестах. И сквозь весть этот пафос и вакханалию его спасительница, кошка с зелеными глазами, за барной стойкой.

— Отпусти меня! Отпусти, я сказала!

Артем тащил девушку за руку через танцпол, открыл первую попавшуюся дверь, повел ее по темным запутанным коридорам, но не в сторону центрального выхода.

— Прекрати, Артем! Да отпусти же меня!

Аня пыталась вырвать свою руку, упиралась ногами, но он, словно не слыша ее, продолжал тянуть. Наконец он снова открыл какую-то дверь, в лицо резко ударил прохладный, ночной воздух, Аня глубоко вздохнула, от нервов или от выпитого алкоголя и этой беготни начинало мутить.

— Да хватит, отпусти.

Девушка, наконец, вырвалась, Артем, словно скала, нависал над ней, прожигая взглядом.

— И нечего на меня так смотреть, оставь такие взгляды для кого другого, или другой. И дай пройти, я еду домой.

Артем не сдвинулся с места, ему было интересно разглядывать девушку, как слегка растрепались ее волосы, как она холодно смотрит на него своими зелеными глазами. А еще на губы, они блестят слегка розовым блеском.

«Интересно, какие они на вкус сейчас?»

Артем совершенно переставал соображать рядом с этой девушкой. Этот его импульсивный поступок, то, как он врезал Татарину, принес удовлетворение, это надо было седлать давно, но именно сейчас все срослось, сложилось, и было правильным. Нечего было этому ублюдку трогать ее, это может делать только он, и никто больше.

«Я что, правда, считаю ее совей? Такая вздорная, дикая, такая нежная и податлива, Аня, Анечка, Анюта»

Аня видела, как меняется его взгляд, как он уже осмотрит на ее губы.

— Я тебе сказала, прекрати на меня так смотреть и отойди.

«Что мне еще сделать?»

— Отвяжись от меня, ты уехал, мы во всем разобрались. У каждого своя веселая, насыщенная жизнь. У тебя телки, клубы, а у меня, может, хорошая ночь намечалась, а ты все испортил.

«Серьезно? Хорошая ночь?»

Аня впилась в него колючим взглядом и толкнула в грудь, но Артем, кончено, не сдвинулся с места, да и как такую махину, как Молотов, можно было сдвинуть? Не ей, уж точно. Он только взял ее за локоть и дернул на себя.

— Я тебе сказала, прекрати меня хватать! Я тебе не те голые девки на шестах, которых можно трогать и лапать, где и как угодно.

Аня с каждым словом повышала голос, гнев внутри нарастал, ей хотелось толкнуть его со все силы, показать, как ей неприятно находится рядом.

«Это что, ревность? Ну, ты даешь, кошка»

— Нет, тебя ни кто не ревнует. И нет, я не читаю мысли, на твоей наглой физиономии все написано и слов не надо, чтоб понять. И никто не просил меня спасть. Я что, нуждалась в помощи? Я пришла отдохнуть и расслабится, кто просил тебя лезть?

«Она не шутит? Расслабиться?»

Аня сама понимала, что несет чушь, да, ей были неприятны прикосновения того мужчины, но она, наверно, сама бы могла с ним справиться, словами, а не кулаками. Артем ослабил хватку, девушка высвободила локоть, сделала шаг в сторону.

— Прощай.

«Точно ревнует, вот же строптивая кошка. Прощай? Это мы еще посмотрим»

Аня разворачивается и уходит, стук каблуков эхом проходит по двору заднего входа клуба. Артем смотрит на ее ровную спину, стройные ножки, обтянутые джинсами, девушка шла, не оборачиваясь, обнимая себя руками, пытаясь снова унять дрожь и согреться.

— Молот, куда делся-то? Ты что за выступление устроил? Татарин там кровищей залил весь пол. Злой, как шакал.