История елочной игрушки, или как наряжали советскую елку - Алла Сальникова
Шрифт:
Интервал:
В процессе национализации игрушечных и писчебумажных магазинов конфискованные елочные игрушки поступали в детские учреждения204. Поступления эти были стихийны и неупорядочены, однако в результате дети подчас получали шикарно наряженные елки, ничуть не уступавшие в своем убранстве дореволюционным елкам из «богатых» домов. В воспоминаниях елочные игрушки первых послереволюционных лет, украшавшие тогдашние елки «в детских садиках и на детских площадках», описываются как «прекрасные игрушки из недавнего прошлого»205.
Учительница одной из советских трудовых школ записала в своем дневнике 28 декабря 1918 года, что в школу поступило большое количество елочных украшений, «большая часть – заграничное стекло очень тонкой работы. Дети любуются: “Ах, у буржуев взяли. Вот хорошо. А теперь нам”»206. Елку наряжали два дня – и дети, и учителя. Но легко обретенное столь же легко утрачивалось. Наступил праздник. «Человек двести детей водят вокруг елки каравай… И вдруг в один миг, вся масса, все двести накидываются на елку. Накидываются с безумным криком, как разъяренные звери… Все на полу, все измято, разбито и уничтожено… “Как вы могли?” Они смущены: “…Что же тут жалеть, ведь это все реквизировано”207. Таков был результат успешного «классового» воспитания.
Из коллекции Л. Блат. Поздние копии следующих игрушек: 1. мальчик в народном костюме (папье-маше, ручная роспись, цветная папиросная бумага, 1930–1941 гг., Артель «Парижская коммуна»); 2. мишка на дереве (стекло, роспись; 1930–1941 гг.); 3. девочка на качелях (вата, стеклярус, папье-маше, ручная роспись, 1930–1941 гг., Ленигрушка и Промигрушка); 4. царь (богемское цветное стекло, роспись, 1930–1941 гг.); 5. павлин (картон, цветная папиросная бумага, ручная роспись, 1930–1941-е гг., мастерская при издательстве «Детская книга»); 6. поросенок на карнавале (стекло, роспись, 1930–1941 гг.)
Однако уже в то время советские педагоги стремились наделить «старый» праздник новым содержанием и распространить его на новые категории детей. Так, вследствие страшного голода 1921 года население Петрограда существенно пополнилось за счет беженцев из голодающих губерний Поволжья. Для детей-татар в Петрограде в октябре 1921 года были созданы 13 детских домов, которые курировал татарский (мусульманский) отдел Комиссариата национальных меньшинств. Среди проводившихся для этих детей праздников был и новогодний, который сопровождался наряженной елкой и проходил на татарском языке. Вначале дети пели песни о зиме, а в заключение, когда им предлагалось спеть их «любимую песню», звучал «Интернационал»208.
Именно страшный голод 1921 года, как вспоминают современники, обеспечил Поволжье очень «подходящим» и «качественным» материалом для изготовления самодельной елочной игрушки – жестяными банками от сгущенного молока от американских, датских и норвежских производителей, которое поставлялось в голодающую Россию Американской администрацией помощи (АРА), Международным рабочим комитетом, Шведской организацией и другими гуманитарными миссиями и фондами. Из них вырезали самолеты, планеры и другие «техноигрушки»209.
С началом нэпа и оживлением частной торговли елочные игрушки вновь появились на предновогодних прилавках: «1922 год. Был декабрь месяц. В школах наступили рождественские каникулы. В магазинах необычное оживление. Ангелочки, звездочки, елочная мишура заполняли витрины»210. Это были в основном все те же кустарные игрушки «старого образца» – семейные и кооперативные кустарные артели продолжали производить их вплоть до 1929 года211.
На протяжении первой половины 1920-х годов елка успешно уживалась с новыми, революционными праздниками и была особо востребована в детской среде. Старые, религиозные праздники оставались «неотъемлемой частью жизни»212. Елочные украшения и свечи еще можно было найти в магазинах и на базарах (в последнем случае – обычно кустарные). Не следует забывать о том, что в демографической структуре тогдашнего российского общества дети, несмотря на ощутимый провал в возрастной группе 1916–1921 годов рождения, составляли весьма существенный компонент213. Именно им в первую очередь нужна была и елка, и елочная игрушка.
Казалось, что все остается по-прежнему. Но это было обманчивое впечатление. Чуть оправившись от ударов военной интервенции и Гражданской войны, не до конца преодолев последствия голода и разрухи, советская власть не просто разработала, но начала применять на практике особую стратегию образования и воспитания детей на новых, социалистических началах (соцвос). Среди возможных методов, способов, путей и средств, направленных на социализацию детей и внедрение советских ценностей в детское сознание, особое место уделялось новым советским праздникам, призванным вытеснить и полностью заменить старую имперскую праздничную традицию214. Первоначально елке среди них не было места: Рождество устойчиво трактовалось как праздник «буржуазный», а потому ненужный и вредный. Русский эмигрантский поэт Валентин Горянский в стихотворении «Про елочку!» (1919) саркастично писал:
Скоро будет Рождество —
Гадкий праздник буржуазный,
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист,
Косный, верный предрассудку,
Елку срубит топором,
Отпустивши злую шутку.
Тот, кто елочку срубил,
Тот вредней врага раз в десять:
Ведь на каждом деревце
Можно белого повесить!
Хотя в детских учреждениях елку в первые послереволюционные годы продолжали проводить, педагоги в отдельных случаях констатировали отсутствие у детей интереса к ней и непонимание того, зачем елка вообще нужна и зачем ее следует украшать игрушками215. Особенно заметным было такое непонимание среди детей младших возрастных групп. Происходило оно не в результате преднамеренной «антиелочной» агитации со стороны воспитателей и учителей – просто дети были слишком малы, чтобы что-то знать и помнить о прежнем, «старом» празднике, если его теперь не отмечали дома, а новым идейным содержанием он пока еще не был наполнен. Как замечала по этому поводу в своей книге, посвященной детскому советскому дошкольному воспитанию, Лайза Киршенбаум, «избавление рождественского праздника от его религиозной наполняющей делало его более политически приемлемым, но и менее полезным в качестве воспитательной модели для “социалистического” детского сада»216.
Эскиз памятника Ленину в виде украшенной елки, предложенный учащимися 4-й Опытной школы им. Каменева г. Москвы. 1924. Из книги: А.А. Сальникова. Российское детство в ХХ веке: История, теория и практика исследования. Казань, 2007
Сами еловые ветки, а также некоторые елочные украшения (например, гирлянды, флажки) отныне активно использовались как элементы оформления новых, советских революционных праздников217 и зачастую сопрягались в детском сознании именно с ними. Этот факт закрепился в советской
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!