Примерь свадебное платье - Дина Аллен

— Займись-ка пробкой, — приказала ему Катрин.

— Не справлюсь — я не могу отвести от тебя глаз.

Тут возражать не стоит. Катрин отправилась за бокалами, чувствуя, что Джеф с откровенным удовольствием оглядывает ее грудь, ноги, бедра. К черту обед! Шампанское, виноград и клубника — это великолепно!

Катрин поставила бокалы на тумбочку около кровати и вернулась за вазой с фруктами.

— Давай предадимся богемной жизни, — сказала она. — Ты можешь покормить меня клубникой, я придумаю что-нибудь вкусненькое для тебя.

— У меня уже разгорается аппетит, — сказал Джеф, но тон, которым были произнесены слова, убеждал: речь идет явно не о еде.

В вазе с фруктами лежала тисненная золотом серая карточка, романским шрифтом на ней напечатано: «Замок Берроуза». Карточка была оформлена очень красиво. Катрин машинально взяла ее и стала разглядывать. На другой стороне тем же шрифтом выведено: «Добро пожаловать в наш дом», а внизу приписка от руки: «Благодарим за то, что еще раз приехали к нам».

И подпись управляющего.

Катрин нахмурилась.

— Что случилось? — встревожился Джеф.

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты сказал, что никогда не останавливался здесь…

— Да, и это правда.

— Значит, это я…

К ней начали возвращаться воспоминания.

Только что обретенное счастье было под угрозой.

— Дорогой, скажи мне правду. — Вопрос прозвучал требовательно. Но что тут спрашивать? Сама все уже знала. И он знал, что она знает. — Скажи, пожалуйста, когда я останавливалась здесь?

Джеф печально улыбнулся, взглянул на нее горьким, усталым взглядом.

— Во время твоего медового месяца, — ответил он. — Ты провела здесь свой проклятый медовый месяц с Гордоном!

Катрин вздрогнула. Какое точное слово — «проклятый»! Она вмиг вспомнила свою горечь, смятение, разочарование… Медовый месяц с Гордоном! Это открытие рикошетом ударило по той близости, которая связала ее с Джефом. И вдруг она почувствовала себя опозоренной и выпачканной грязью, раненой и оскорбленной. Захотелось немедленно одеться, как можно скорее прикрыть наготу.

Катрин бросилась в ванную, вспомнив, что там за дверью висят халаты. Собирать сейчас с пола одежду казалось невыносимым. Мысль о том, что она поверила Томпсону и отдала себя ему, причиняла боль. Здесь, в этом месте… Удосужилась же выбрать именно тот же чертов замок!

— Катрин…

Не обращая внимания на стук в дверь, она сняла халат с крючка, просунула руки в слишком длинные, широкие рукава и туго завернулась в толстую махровую ткань. Хотелось только одного — спрятаться, укрыться, просто раствориться.

Но как можно спрятаться от мужчины, который привез ее сюда? Она разделила с ним постель, предназначенную для новобрачных, безоглядно отдалась ему душой и телом… Как же теперь быть?

Катрин вышла из ванной с высоко поднятой головой, засунув руки в глубокие карманы халата.

— Да, ты прав, — с горечью сказала она. — Медовый месяц с Гордоном был несчастливым. А вернее, как ты изволил выразиться, проклятым. Ни одной женщине я такого не пожелаю. И после самого Гордона ты больше чем кто-нибудь в этом виноват. — Она смотрела на него ненавидящими глазами. Светлая новая жизнь, которую тот сулил ей, враз превратилась в такой черный, душный туман, что впору задохнуться от боли и обиды. — Я никогда не смогу простить тебе это! Ты понимаешь — никогда!

Лицо Джефа посуровело. Глаза загорелись решимостью. Мужчина, чью гордость сейчас задели, быстро встал с постели. Не обращая внимания на собственную наготу, прошелся по комнате, подобрал с пола джинсы, натянул их, застегнул, как будто подпоясался перед борьбой. Серые, стальные глаза обжигали. Катрин застыла в дверях ванной, не решаясь двинуться с места.

Впрочем, ей вовсе не хотелось приближаться к нему. Пусть сначала ответит на вопросы, которые теребят душу! Внутри все горело от нанесенного оскорбления, превращая недавнюю страсть в томительную горечь. Он же знал, какие воспоминания у нее остались о «Замке Берроуза», знал, но позволил ей принять это решение, не отговорил, не остановил. Может быть, подсознательно хотел, чтобы память вернулась к ней таким ужасным, болезненным образом? Какая жестокость!

— Объясни мне, Катрин. — Томпсон стоял перед ней, обнаженный до пояса, агрессивный в своей первобытной мужской силе. — Как ты можешь винить меня за то, что случилось у вас с Гордоном в медовый месяц? Меня здесь не было…

— Ты был здесь! — оборвала она его. — Каждый день, каждую минуту! Именно из-за тебя Гордон выбрал для медового месяца «Замок Берроуза» — не для того, чтобы доставить удовольствие мне, а чтобы взять верх над тобой, Джеф! Чтобы потом хвастаться этим перед тобой…

— В этом нет моей вины, — отрубил тот.

Горький смех прозвучал в ответ.

— Я ненавидела тебя еще до того, как узнала.

— Чем же я заслужил подобное?

Женщина смотрела на Джефа, по темному туннелю памяти возвращаясь ко дню свадьбы… Шафер Гордона… его лучший друг и партнер по бизнесу… Мистер Томпсон… очаровательный, любезный, безукоризненно корректный по отношению к ней, но всегда сдержанный, не подпускающий близко, скрывающий, что у него на душе. Сперва это не тревожило. Рядом был Гордон. По крайней мере, она так думала. Откуда было знать, что мистер Томпсон — солнце, вокруг которого вращается вселенная Гордона, а она сама — пешка в соревновании между ними. Ей суждено было демонстрировать преимущество Гордона над удачливым партнером.

— Ты все понимал, Джеф, — убежденно сказала она. — Ты знал Гордона гораздо лучше, чем я.

— Катрин, мужчина всегда знает о другом мужчине нечто большее, чем женщина, — возразил тот. — Гордон всегда говорил мне, что ты — его идеал. На вашей свадьбе я видел, что ты влюблена в него без памяти.

— Но ведь на нашей свадьбе ты видел не только это, верно?

Он невольно отвел глаза.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты знал, что твой дружок готов волочиться за любой юбкой. У него не хватило порядочности хранить верность мне даже на свадьбе. Я прекрасно помню, как ты заговорил со мной о чем-то, а новоиспеченный муж исчез с одной из ваших замужних приятельниц. Точно знаю, что ты это не забыл, дорогой. — Горький упрек прозвучал в ее словах. — Я еще спросила у тебя ее имя. Жаль, но сейчас я вспомнила, что даму звали Эмма Лэндлоу.

— Она… жена одного приятеля, — с трудом выговорил Джеф. — Еще один легкий флирт Гордона… после выпивки. Эта дама ничего не значила для него.

— Но ты покрывал его. Ты нарочно подошел ко мне, чтобы отвлечь на время, пока он… ходил перепихнуться — кажется, это так называется? — с другой женщиной на нашей свадьбе!