Всего один поцелуй - Элизабет Ренье

– Шарлотт, как ты считаешь, я действительно иногда поступаю неразумно? – спросила она.

Та удивленно посмотрела на нее, покраснела и отвела глаза.

– Я хочу знать. Ну, пожалуйста. Если скажешь «да», то я на тебя нисколько не обижусь.

Шарлотт резко вскинула брови. Их взгляды встретились.

– Да, дорогая, иногда это с тобой бывает.

Онор нахмурилась, и они долго молчали.

– Например, в случае с каналом? – наконец спросила она.

– Да. Наверное, тебе следовало бы отбросить предрассудки и перестать быть такой… такой упрямой. – Девушка коснулась рукой юбки Онор. – Дорогая, прости меня. Но ты же сама просила сказать, что я об этом думаю.

Онор стала чернее тучи.

– Я так и предполагала, – задумчиво произнесла она. – Видимо, упрямство передалось мне от бабушки. – Девушка крепко сжала руку Шарлотт. – Спасибо тебе, дорогая. Ты помогла мне разобраться в себе.

«Надо отбросить все личное и еще раз обдумать предложение мистера Баннистера, – подумала Онор. – Как жаль, что я прошлый раз так его и не выслушала. Возможно, нужно было бы согласиться с его предложением, которое сулит выгоду не только ненавистному мне лорду Портинскейлу. Как долго пробудет мистер Баннистер в Лондоне? Интересно, прочитал ли он мое письмо? Если прочитал, то простил ли меня? Может быть, мне послать ему еще одно послание, сообщить, что я готова пересмотреть свое решение?

А вдруг, прочитав его, он решит, что его угрозы напугали меня? Нет, лучше я подожду и посмотрю, что он предпримет. Если наша встреча состоится, то я предстану перед ним уже не мегерой, а такой же милой, как Шарлотт. Возможно, тогда он вспомнит ту ночь в саду леди Марреньер и забудет все, что произошло потом».

Онор сильно удивилась, увидев перед своим домом дюжину лошадей под седлом. Две фермерские лошади, навьюченные мешками, несколько пони и черная кобыла, принадлежащая приходскому священнику, были привязаны к коновязи. Слышались громкие мужские голоса и заливистый смех.

Девушка подъехала к конюшне и послала Бартоломью узнать, зачем к ней пожаловали гости. Тот убежал и через несколько минут вернулся с горящими от возбуждения глазами.

– Мисс, приехала целая делегация во главе с пастором, – сообщил он, – Они хотят просить вас о помощи. Пастор ждет вас в библиотеке.

Бартоломью поднялся на цыпочки. Глаза его от радости сияли.

– Мисс, они все за вас! – воскликнул он. – Теперь вы в своей борьбе не одиноки.

Онор поспешила в дом.

Она вошла в библиотеку и увидела пастора, занятого рассматриванием расставленных на полках книг.

Это был пожилой человек, чья жизнь на протяжении многих лет зависела от семейства Мартиндейл. Более того, он состоял с ним в дальнем родстве.

Увидев девушку, пастор протянул к ней руки. Болезненную слабость его ладоней девушка чувствовала даже через свои перчатки.

– Онор, дорогая, прости, что заранее не сообщил о своем визите. Но страсти жителей настолько накалились, что я решил направить их в нужное русло. Все возмущены строительством канала.

– Кто эти люди, кузен Николас? – растерявшись, спросила Онор. – Чем они недовольны?

– Не могу вспомнить, что они мне говорили, – приложив руку ко лбу, медленно произнес он. – Знаешь, дорогая, с годами я стал плохо слышать. Да и с памятью у меня не все в порядке. Прошу, выслушай их сама. Они тебе все объяснят.

– А что они хотят от меня? – удивленно спросила девушка. – Чем я могу им помочь? – И тут она увидела, как у пастора вытянулось лицо. – Ну, хорошо, хорошо. Я выслушаю их.

Онор взяла пастора под руку и, подстроившись под его неверный шаг, вместе с ним вышла во двор. Как только они появились на пороге, голоса сразу же стихли. Мужчины, собравшиеся перед домом, замолчали и сняли шляпы.

– Кто из вас будет говорить? – спросила Онор. – Я готова вас выслушать.

В толпе она узнала двух мельников, хозяина гостиницы, расположенной в миле от Бафа, и нескольких мелких землевладельцев, всегда сидевших на воскресной мессе позади нее. Остальные были ей незнакомы.

Онор поднялась на ступеньки сарая, в котором хранилось сено. Мужчины переминались с ноги на ногу и молча разглядывали ее. Один мельник повернулся к своему соседу и тихо произнес:

– Эта девица – настоящая Мартиндейл. Все члены их семьи были борцами. Так что мы правильно поступили, что пришли к ней.

И тут все собравшиеся одновременно заговорили. Онор смогла ухватить всего лишь несколько фраз: «Они заберут у нас лучшие земли», «…у нас не станет воды для мельниц», «Мы лишимся работы».

Девушка подняла руку, требуя тишины.

– Умоляю вас говорить по очереди. Пусть один говорит, а остальные молчат.

Мужчины вмиг успокоились. Каждый излагал свои жалобы, тщательно подбирая слова, опуская грубые выражения. Получалось, что в результате строительства канала все они в той или иной степени несли убытки. Владельцы вьючных лошадей, возчики и носильщики предсказывали, что в недалеком будущем товары и грузы будут перевозиться по каналу. Того же опасались и владельцы платных дорог. Мельники говорили о том, что из-за забора речной воды, которую направят в канал, их мельницы работать не смогут, а землевладельцы жаловались на то, что самые плодородные земли, располагавшиеся вдоль берега реки, будут безвозвратно утрачены.

Онор терпеливо слушала их, не перебивая. Перед ней стояли те, кто был бессилен перед лордом Портинскейлом и торговцами, для которых канал был во благо, те, кто по завершении его строительства лишался последних средств к существованию.

Когда все замолкли, слово взял пастор и изложил последнюю жалобу.

– Работы по строительству канала ведутся и в священный день отдохновения, – сказал он. – Рабочие богохульствуют, затевают драки, пристают к нашим женщинам и охотятся в частных владениях. Своими действиями они наводят ужас на всю округу. Как мне сказали, они убили одного добропорядочного человека.

Онор вглядывалась в лица собравшихся. Широкоплечие мужчины с суровыми обветренными лицами с надеждой смотрели на нее и ждали, что она скажет. Почтенные отцы семейств и совсем мальчишки застыли в молчании.

– Почему вы обратились ко мне? – спросила девушка.

Мельник, первым изложивший свои жалобы, выступил вперед.

– Мисс, вы самая богатая землевладелица в округе, – сказал он. – Мы слышали, что вы против строительства этого канала. Вы, наверное, меня знаете, мисс. Моя семья живет по соседству с вами вот уже много лет. Ваш отец утонул, когда спасал моего племянника. Не в обиду вам будет сказано, все Мартиндейлы отличались упрямством. Но все они были борцами за правое дело, не важно где, на поле битвы или в парламенте. Конечно, мы предпочли бы, чтобы во главе нашей оппозиции встал мужчина, но если хотите нам помочь, то мы сделаем все, что вы скажете.