Найди меня, если сможешь - Меган Миранда

Брат пытается мне что-то сказать. Пытался тогда, во время болезни. И сейчас пытается. Надо вернуться в момент его исчезновения, в то место, где он пропал, провалился сквозь трещину в мироздании. Если выявленная закономерность, число пи, – ключ, то, возможно, Лайам пытается объяснить мне, как он исчез и почему. Он не может говорить на обычном человеческом языке, поэтому перешел на язык математики.

И я быстро набираю ответ: «Думаю, я знаю, что мы упускаем. Я согласен с тобой: временной интервал очень важен. Каждые три секунды – похоже на число пи. 3,14 и т. д. и т. п. Универсальная константа, да? Имеет отношение к окружности, верно? Если предположить, что с нами пытаются поговорить, но не могут сделать это привычным языком, а используют математику, то все сразу обретает смысл?

P. S. Ты не рассматриваешь версию, что источник сигнала не космос? Вдруг он ближе? Ведь откуда тогда он у меня дома?

P. P. S. Я не очень понимаю, что значит северная 37-я параллель, но могу сказать, что я тоже на ней. Давай сделаем проще: я живу в Вирджинии».

Перечитываю набранное сообщение и смеюсь над «и т. д. и т. п.». А вдруг он посмотрит на эти буковки и решит, что я умнее, чем на самом деле. И что меня так смешит-то? Сама ситуация иррациональная. Трансцендентная. Будто мне, Нолану Чандлеру, удалось наконец напасть на след.

Этой ночью я намеревалась пролистать записи Элиота – вдруг они помогут понять, что же случилось четвертого декабря в мое отсутствие. Однако, когда я добираюсь до дома и прячу велик в тени крыльца, приходит новое сообщение с форума. Прочитать его я могу только с телефона, потому что в доме интернет отключен.

С сумкой на плече иду к сараю, где остались тетрадки Элиота, и по пути читаю сообщение. И в нем есть две вещи, которые сразу привлекают мое внимание, заставляют содрогнуться, покрыться мурашками.

Во-первых, число пи. Как же я не заметила? Я почти подбегаю к компьютеру, чтобы убедиться, прав он или нет, и тут же замечаю второй важный факт: он тоже из Вирджинии. Обалдеть! Ну и пусть не хочет верить, что сигнал идет из космоса. С этим я разберусь позже. Уж от его-то дома радиотелескоп точно ничего не мог уловить, ведь он ориентирован на небо. И вообще, Посетитель357 замеряет электромагнитные поля, а я фиксирую радиочастоты. Мы даже ищем разные вещи.

Есть что-то более важное. Место. И сама закономерность. Число пи. Обалдеть! Просто обалдеть! Похоже, он прав! Я тут же набираю ответ, сообщаю, что в процессе проверки, и говорю, в каком округе живу, не успевая затормозить и подумать о последствиях.

На мгновение меня посещает мысль, не связалась ли я с хакером, который взломал мой аккаунт на форуме, узнал, откуда я, и отправил соответствующий ответ. Не пытается ли он играть со мной, не видит ли во мне жертву. А затем я вспоминаю, как он пишет о брате, вспоминаю видео на фоне голубой стены… Нет, невозможно. Мы что-то нашли. В самом деле нашли.

Проблема с оборудованием Элиота состоит в том, что это далеко не самое лучшее в мире оборудование. Прошлым летом, еще до колледжа, он затеял собственный проект. Потом поступил на первый курс, но идея осталась жить. Как минимум одного друга-сокурсника он приводил посмотреть на свое изобретение, и я однажды видела, как они ночью лежат на спине и любуются небом.

Мы имеем старую спутниковую тарелку, какие-то подержанные приборы, купленные на радиорынке, компьютерную программу, которую Элиот частично скопировал, частично доработал, поэтому вряд ли у меня получится точно засечь время на расшифровке данных. Но даже мои не очень точные подсчеты показывают, что Посетитель357 прав. Действительно, около трех секунд. Действительно, очень близко к числу пи. И как я сама не догадалась?

Элиот рассказывал, что когда в космос запустили «Вояджер-1», то послание на борту, предназначенное на случай встречи с внеземными цивилизациями, содержало в том числе математические формулы, потому что они могли стать ключом к построению общения.

Этот сигнал должен что-то значить. И отправить его было бы вполне логично: язык математики универсален. Соотношение длины окружности и диаметра одинаково в любой точке Вселенной, ведь она подчиняется определенным законам, которым нет дела до человечества. И перед нами один из них.

Я так долго всматриваюсь в экран, что появляется резь в глазах, а картинка плывет. И вдруг слышу шаги. Сюда идет несколько человек. А потом до меня долетают обрывки разговора – привычная манера общения в компании, которую я так хорошо изучила с момента переезда в этот дом.

Это Саттон привел их через поле на задний двор к сараю – и в окно смотреть не надо, чтобы убедиться. Его голос звучит отчетливее других. Марко и Лидия идут чуть позади. О чем они говорят, не разобрать, но само их появление – повод насторожиться. Они были здесь в пятницу, когда появился сигнал. Марко с Лидией сказали, что им известно, чем я занимаюсь в доме: навожу внутри беспорядок, чтобы отпугивать потенциальных покупателей. Еще тогда у меня возникли подозрения, а сейчас усилились: зачем они вернулись? Надо узнать, чем они тут на самом деле занимаются.

Я бесшумно выхожу из сарая и, держась в тени, иду на другой край поля. К государственному парку Фридом Бэттлграунд. А они двигаются как команда, предупреждая движения друг друга. Я провела с ними немало времени, но так и не научилась подстраиваться, потому что частью команды не была. Лидия же призналась: она буквально забывала о моем присутствии. Вряд ли они собирались включать меня в свой круг. Предполагалось, что я – временное явление.

С Марко мы познакомились почти сразу после переезда, летом перед новой школой. И я просто примкнула к их группе, даже не пытаясь обзавестись собственными друзьями. Друзьями, которые бы сами мне звонили и поддерживали в случае беды. Но урок я усвоила. Друзья Марко не стали моими друзьями.

Я следую за ними примерно в пятидесяти метрах. Лидия не соврала: они никогда меня не замечали и не замечают. Вот я, у них за спиной, а никто даже не обернется. Впрочем, если они меня сейчас обнаружат, это только укрепит мою репутацию девушки со странностями. Испугаются – сами будут виноваты.

Компания идет по тропинке, ведущей в глубь парка. Они говорят тише, точно проникли на закрытую территорию и боятся, что их обнаружат. Завтра понедельник, а у Саттона с собой рюкзак. Время от времени кто-нибудь подсвечивает дорогу телефоном.

Вдруг они сворачивают с тропинки на поляну, и Саттон с радостным воплем запрыгивает на подвесные качели из автомобильной шины, которая раскачивается на цепях, точно маятник. Я стою за кустами совсем рядом и чувствую поток воздуха всякий раз, как шина пролетает мимо. Мне вполне по силам протянуть руку и дотронуться до Саттона. Мы пришли на оборудованную площадку в самом центре парка, где полно мангалов и столиков для пикника. Я здесь бывала раньше, но только днем.

Марко достает из рюкзака Саттона пиво. Вау, величайшая тайна раскрыта! Они проделали весь этот путь через мой участок до лесопарка, чтобы ночью притащить на игровую площадку рюкзак, забитый пивом. Логика – их второе имя! Марко садится на деревянный стол, ноги ставит на скамейку и молча пялится на открытую банку пива.