Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева

Он подал ей руку, помог подняться, а потом обнял за талию очень крепко. До этого так не делал. А теперь не просто обнял, но еще и провел несколько раз большим пальцем по чувствительной коже под ребрами.

Это прикосновение обожгло даже сквозь ткань платья. Женя замерла, почти окаменела.

— Ты что? Что случилось, Женя?

— Не надо… — просипела пересохшими губами. — Не надо так делать…

— Да ладно, расслабься. Я вообще по мальчикам, если честно…

Валера явно наслаждался ошеломленным видом Жени. Даже повернулся к ней, чтобы лучше видеть лицо, на котором сейчас только глаза и остались — распахнутые, словно две огромные плошки. Округленные в изумлении губы она прикрыла пальцами. Наверное, чтобы спрятать вырвавшееся «Ох…»

— Ну, ты чего застыла? Геев никогда не видела, что ли?

— Вживую — нет. Никогда. — Она захлопала ресницами, слегка приходя в себя.

— Я тоже не видел. И надеюсь, что не придется. Хотя, конечно, очень многих хотелось бы назвать п…

— Не ругайся матом, пожалуйста. Нас могут услышать.

— Так мне же надо поддерживать имидж брутального натурала. — Симонов откровенно веселился, а Женя уже не знала, куда спрятать глаза. Ей было бы неудобно в обоих случаях: и если Валерий сказал правду, и если он просто пошутил.

— А разве принадлежность к нормальным мужчинам только матами доказывается?

— Преклоняюсь. Уела. — Валера потянул ее за руку, направляясь только в ему известную сторону. — Материться не буду, раз для тебя это не доказательство.

— Валера. Подожди. — Девушка отчаянно затормозила, упираясь обеими ногами в пол. Руку выдернула из цепкого хвата. — Что ты меня, как собачку на поводке тянешь?

— Хорошо. Иди сама. Но нам, действительно, надо бы поспешить, пока нужный мне человек не ушел.

— Ты пошутил про мальчиков, да?

— А почему ты так всполошилась? Вообще-то, должна была бы расслабиться — так меньше шансов, что я к тебе домогаться буду…

— Не люблю, когда за дурочку держат… И кто тебя знает, может, ты специально так втираешься в доверие, чтобы потом, как снег на голову… — Женя и сама не могла бы толком объяснить, почему ей так сильно требовалось узнать правду.

— Да ладно. Признайся честно: обидно, когда такие экземпляры, как я, уходят из-под вашего женского влияния?

— С твоей страстью издеваться над людьми… Мне совсем не жаль. Издевайся над мальчиками. А лучше — пусть они тебя мучают.

— А вы жестокая женщина, Евгения! Но этим и привлекаете! И только ради вас я вот сейчас решил, что буду, все-таки, по девочкам! Можете гордиться своим обаянием! — И он снова потащил ее куда-то, явно довольный собой.

— А нас домой водитель заберет?

— Зачем это? — Теперь уже Симонов тормознул, внимательно в нее всмотрелся. — Ты устала уже? Давай, я быстро поговорю с человеком, и отчалим отсюда? Вечер и так перестает быть томным, а я уже почти все свои дела переделал…

— Я переживаю за то, сколько ты сегодня выпил…

— Нисколько. Мне кажется, ты должна прекрасно понимать, как я отношусь к вождению в нетрезвом виде.

— Ты слишком весел для трезвого, мне кажется…

— У меня просто хорошее настроение, Жень. Расслабься. И все мои шуточки — только для того, чтобы и ты наслаждалась вечером, а не искала бесконечные подвохи.

Девушка скептически поджала губы, сильно сомневаясь в его словах.

— Представляешь, такое бывает: люди просто отдыхают, улыбаются и шутят. И пить для этого необязательно.

Ей было сложно представить. Игоря она редко видела в расслабленном состоянии, а других, подобных ему, мужчин раньше не встречала никогда. На редких вечеринках однокурсников, где Женя иногда бывала, никто не отказывался от алкоголя. Поэтому радость и веселье всегда приходили вместе с допингом. И сейчас Валера ее удивлял и смущал.

— А чему ты радуешься, если не секрет?

— Не секрет. Я вывел в люди очень красивую молодую девушку, об которую все мужики глаза уже поломали. А она в их сторону даже не глянула ни разу. Теперь мне все завидуют и кусают локти. Это ли не радость?

— Я думала, ты правду скажешь… — Она протянула разочарованно. — А ты опять…

— А я не шучу на этот раз. И если тебе так важно, на самом деле, мне интересны только женщины. Вот как только начал ходить своими ногами да хоть что-то понимать, только на них и засматривался. Надеюсь, что и до старости себе не изменю.

— Значит, мне стоит тебя опасаться, все-таки…

— Нет. Я не собираюсь идти по стопам Суворова… — На этом он резко оборвал свою речь. — Так, все, мы пришли. Приветствую, Кирилл Владимирович! Давно не видел, а очень и очень хотел!

Они, похоже, догнали того человека, к которому так спешил Симонов. И Жене только оставалось додумывать, что же хотел сказать Валера своей фразой. Она рассеянно поздоровалась с Кириллом Владимировичем и красивой брюнеткой, когда их всех представили друг другу, порадовалась, что эта пара не стала уточнять, кем приходится Женя своему спутнику, и ушла в глубину своих мыслей.

Этот человек утомлял ее еще больше, чем Игорь, своими вечными шутками и прибаутками. Суворов был жестким и достаточно сухим в общении, заставляя Женю держаться в напряжении постоянно. Особенно тяжело ей было на первых порах, пока не привыкла к его манере, а потом и отношения у них изменились. Но даже после этих изменений в их паре не было места расслабленным шуткам, намекам и двусмысленностям. Суворов бывал жестоким, но всегда прямолинейным, и ей никогда не приходилось гадать, что же он имел в виду, говоря о чем-то.

С Валерой гадать приходилось постоянно. Это держало в тонусе, конечно… Но иногда до боли хотелось заехать ему чем-нибудь в лоб. Чтобы вел себя по-человечески, а не изображал непонятно что.

— Ну, и кого ты сейчас в мыслях казнишь, интересно? — Он еще и обладал сверхспособностью угадывать настроение Жени. Ведь она старательно держала каменное лицо, пока слушала его разговор с очень нужным человеком, и потом, когда уже покидали прием, прощаясь на ходу со всеми, кто встретится.

— Я мечтаю о том, чтобы снять туфли. Ноги уже отнимаются. — Выдала универсальную отмазку всех девушек.

— Ну, так разувайся. На улице тепло, до машины пара шагов… Не мучай свое тело.

— Я в чулках…

— Очень интересный факт. Но, извини, меня такой ерундой не соблазнишь! Но ты не отчаивайся, на ком-то другом этот прием обязательно сработает.

— Я говорю о том, что они порвутся, если туфли снять. — Ей сейчас реально захотелось снять туфли и заехать каблуком одной из них Валерию между глаз.

— Женечка, ты злишься?

— Даже не думала.