Нэнси Дрю. Свет, камера… - Кэролайн Кин

* * *

На завтрак в четверг мы собрались в кафе «Вкусные истории Сюзи», уютном и тихом местечке. Там никто из съёмочной группы и актёров не подслушал бы наш разговор, а ещё Сюзи готовила отличный кофе и вкуснейшие кексики.

Сначала я рассказала подругам о том, как нам пришлось всё переснимать у хижины, а потом о ночном свидании мистера Хаусмана.

– Ух ты! И кого же он обнимал? – полюбопытствовала Бесс.

– Мне было её не видно. Это мог быть кто угодно!

– Точно не Алтея, – заметила Джордж.

– Да, ей явно больше интересен Лютер, но всё возможно, – возразила я.

– Может, это была Донна Ли. Или Рита, или Джейн Брендон, или ещё кто, – сказала Джордж.

– Или она из Ривер-Хайтс, – предположила я. – Давайте вернёмся к обсуждению диверсий. Судя по всему, наш преступник прекрасно разбирается в процессе съёмок и знает, где что находится в лагере.

– А ещё в курсе расписания, – добавила Бесс.

– И я о том же! Он не только хорошо представляет, как снимается кино, но и досконально знаком с планом конкретно этого проекта!

Бесс вскинула брови.

– Это один из своих! Значит, Мушкетёров Мускоки и Джека Хэллорана из подозреваемых точно можно вычеркнуть?

– Не факт, – пробормотала Джордж, жуя сэндвич с яйцом. – Может, Хэллоран платит своему шпиону за грязную работу.

– Съёмки уже начались, и опасность только растёт, – сказала я. – Мне нужны доказательства, улики … хоть что-то, что укажет на виновника! Если он среди нас, мы непременно их найдём. Джордж, ты обещала поделиться новостями. Надеюсь, нашлось что-то полезное?

– Да, но делать выводы пока рано. Программу, подключённую к генератору, должны были загрузить только на два компьютера, группы техподдержки и охраны, но её совершенно точно установили на некий третий компьютер, который и переписал инструкции для генератора. Сейчас я пытаюсь отследить владельца.

– Очевидно, это и есть наш преступник, – заключила Бесс и надкусила свой имбирно-персиковый кекс. – Хотя мне всё равно интересно, кого целовал Герман Хаусман!

– Я хотела поблагодарить его за то, как мило он отнёсся к мистеру Саферу. Когда я представила их друг другу, мистер Хаусман был очень любезен.

– Не забывай, он хороший актёр! – напомнила Бесс. – Пока ты была на съёмках, мистер Сафер принёс к фургону Хаусмана целую корзину всяких вкусностей, но наша «великая звезда» ему не открыла. Он сказал, что слишком занят и у него «нет времени на болтовню».

– Мистер Сафер, наверное, очень расстроился, – сказала Джордж.

– Меня он заверил, что нет, но, по-моему, Хаусман поступил грубо!

– Ты права, – согласилась я. – Что ему стоило принять подарок? А мистера Сафера это невероятно обрадовало бы. Не знаю, как объяснить такое поведение.

– Знаешь … – неуверенно протянула Джордж. – На одном из компьютеров было много электронных писем, подписанных буквой Х. Возможно, это Хаусман? В них он договаривался о встречах с кем-то неизвестным. Думаю, мне не составит труда выяснить, с кем. Беда только в том, что меня вечно отвлекают. Всем нужна помощь с загрузкой программ.

– Может, он переписывался со своей возлюбленной! – воскликнула Бесс и подмигнула.

– Хорошо, ты пока выясняй, кто это, а я займусь Джеком Хэллораном. Проверю, что за сценарий он получил. Он не отвечает на мои звонки и не перезванивает. Наверное, считает, будто я на стороне Морриса. Конечно, сдаваться я не собираюсь. Если придётся, буду ждать его у входа в офис.

– А что делать мне, Нэнси? – спросила Бесс.

– Держать ухо востро. Прислушиваться ко всем разговорам в мастерской, к обсуждениям и сплетням. Чем скорее мы раскроем это дело, тем лучше. У меня создаётся впечатление, что оно похоже на бомбу замедленного действия.

Когда мы вернулись в лагерь, все только и говорили, что о грядущей сцене с Хаусманом, которую собирались снимать в студии звукозаписи. Мы с девчонками поспешили туда – посмотреть, как работают настоящие профессионалы.

Как ни странно, великий актёр около часа спотыкался на каждой реплике и всё делал не так, а потом и вовсе вскричал:

– Я не могу так играть! Это же какая-то чепуха! Очевидно, диалоги писал дилетант!

– Стоп! – крикнул Моррис.

– Дилетант? – сердито повторила Алтея. Она стояла между Моррисом и Ли Чаном. – Знаете, вот если бы их произносил настоящий актёр, а не какой-то неопытный грубиян …

Хаусман развернулся на каблуках и вышел из здания.

– Похоже, старик Герман не справляется со своей ролью, – прошептала Джордж. – Казалось бы, у артиста с Бродвея память должна быть чуток получше!

– Театр и кино – разные вещи, – возразила я. – Когда снимают фильм, ты не успеваешь разойтись, как тебя уже останавливают и просят либо повторить то же самое, либо перейти к следующей сцене. Ты отвлекаешься, концентрация сбивается. Это сложнее.

– Иногда тебя обрывают прямо на середине реплики, – добавила Бесс. – Как тут вжиться в роль?

– Вжиться в роль? Да брось! – воскликнула Джордж. – Очевидно, ему сейчас вообще не до съёмок.

– Ты намекаешь на его вчерашнее рандеву? – спросила я.

– Да, и все эти электронные письма. Мне кажется, он не ради искусства согласился здесь сниматься.

Хаусман вскоре вернулся, смягчённый уговорами Морриса и Риты, но лучше играть не стал. Наконец Моррис уже раз в пятидесятый крикнул: «Стоп!» и вместе с Германом, Ритой и Алтеей принялся что-то тихо обсуждать, а через несколько минут они все разошлись в разные стороны.

– Мне пора, – сказала Бесс. – Уже полдень, а мы хотим подготовить яхту к большой сцене пожара в десять вечера.

– Её будут снимать так поздно?

– Может, из-за встречи Морриса с финансистами? – предположила я. – Он договорился с ними как раз на сегодня.

– Мне тоже хватит уже бездельничать, – вставила Джордж. – Соберёмся на ужин через пару часов?

– Я не смогу, слишком много дел. Надо зайти к Гарольду Саферу и покараулить Джека Хэллорана у его офиса. Освобожусь только вечером после съёмок, – ответила я.

– А зачем тебе мистер Сафер? – спросила Бесс. – Наверняка не за сэндвичем с сыром к нему пойдёшь!

– Честно говоря, сама не знаю. Просто мне любопытно … я потом всё объясню, когда поговорю с ним.

Девчонки ушли трудиться, а я поспешила за Алтеей. Мне хотелось обсудить с ней внезапные трудности мистера Хаусмана.

Она нашлась за столиком для пикника у берега, где сидела вместе с Лютером под ярким солнышком. С реки дул лёгкий ветерок. По тёмным водам Мускоки плыло несколько десятков канадских казарок[2].