Человек для себя - Эрих Зелигманн Фромм

человеческого реагирования, которая, будучи доминирующей в человеке, специфична для него и его характеризует. (Ниже будет показано, что четыре описанные ориентации не обязательно говорят о негативных качествах, о которых шла речь до сих пор[44].) Однако рыночная ориентация не развивает нечто, потенциально наличествующее в человеке (если только не сделать абсурдного допущения, что «ничто» также есть часть человеческой сущности); сама ее природа заключается в том, что никакой специфической и постоянной принадлежности к чему-то не развивается, а единственным перманентным свойством является изменчивость установок. При рыночной ориентации развиваются те качества, которые наилучшим образом продаются. Преобладающей оказывается не какая-то определенная установка, а пустота, которая может скорейшим образом заполняться желательным качеством. Это качество, впрочем, перестает быть таковым в полном смысле слова; это только роль, притворство качеством, которое с готовностью можно заменить другим, более желательным. Например, иногда бывает желательна респектабельность. В определенных областях бизнеса сотрудник должен производить на публику впечатление надежности, трезвости, респектабельности, которые действительно были присущи многим предпринимателям XIX века. Теперь же клиент ищет человека, который внушает доверие, потому что выглядит так, будто в самом деле обладает этими качествами; на личностном рынке такой сотрудник продает свою способность производить желаемое впечатление; что он за человек вне пределов данной роли, значения не имеет и никого не интересует. Он и сам интересуется не собственной честностью, а тем, что сможет за нее выручить на рынке. Предпосылка рыночной ориентации – пустота, отсутствие каких-либо особых качеств; это обстоятельство остается неизменным, поскольку любая устойчивая черта характера могла бы однажды вступить в противоречие с требованиями рынка. Некоторые роли оказались бы несовместимы с особенностями человека, поэтому их нужно устранить – не роли, а особенности. Рыночная личность должна быть свободной, свободной от всякого своеобразия.

Ориентации характера, описывавшиеся до сих пор, ни в коей мере не так отделены друг от друга, как может показаться из этого очерка. Рецептивная ориентация, например, может быть доминирующей, но обычно она смешана с какой-либо одной или со всеми другими ориентациями. Хотя ниже я рассмотрю сочетания различных ориентаций, хочу подчеркнуть, что все они являются частью человеческого оснащения, и доминирование любой конкретной ориентации в значительной мере зависит от особенностей культуры, в которой человек живет. Хотя более подробный анализ взаимосвязей между различными ориентациями и социальными паттернами должен быть предметом исследования, в первую очередь рассматривающего проблемы социальной психологии, хотелось бы высказать здесь предварительную гипотезу о том, какие общественные условия способствуют доминированию того или иного из четырех непродуктивных типов. Следует отметить, что важность изучения корреляции между ориентацией характера и социальной структурой связана не только с тем, что она помогает понять некоторые из наиболее значимых причин формирования характера, но и с тем, что специфические ориентации – в той мере, в какой они являются общими для большинства представителей определенной культуры или социального класса – являются мощными эмоциональными факторами, действие которых мы должны знать, чтобы понимать функционирование общества. Учитывая то внимание, которое теперь уделяется воздействию культуры на личность, я хотел бы отметить, что связь между культурой и индивидом не следует понимать просто в том смысле, что культурные модели и учреждения «влияют» на человека. Взаимодействие захватывает гораздо более глубокие слои; вся личность среднего человека формируется тем, как люди относятся друг к другу, и определяется социоэкономическим и политическим устройством общества в такой степени, что в принципе на основании анализа одного индивида можно вывести представление обо всей социальной структуре, в которой он живет.

Рецептивная ориентация часто обнаруживается в обществах, в которых право одной группы эксплуатировать другую твердо установлено. Поскольку эксплуатируемая группа не в силах изменить существующую ситуацию и даже не имеет об этом представления, ее представители склонны смотреть на своих господ как на благодетелей, тех, от кого они получают все, что может дать жизнь. Как бы мало раб ни получал, ему кажется, что собственными усилиями он добился бы еще меньшего, потому что в существующей структуре общества ему внушили, что он не способен управлять им и полагаться на собственные труды и разум. При первом взгляде на современную американскую культуру представляется, что в ней рецептивная ориентация полностью отсутствует. Вся наша культура, ее идеи, ее практика отвергают рецептивную ориентацию и акцентируют необходимость для каждого самому о себе заботиться, нести ответственность за себя, проявлять инициативу, если он хочет «чего-то достичь». Однако хотя рецептивная ориентация не поощряется, она вовсе не отсутствует. Необходимость в конформизме и угождении вызывает чувство беспомощности, в котором коренится скрытая рецептивность современного человека. Это особенно проявляется в отношении к «экспертам» и общественному мнению. Люди полагают, что в любой области существует эксперт, который скажет им, как обстоят дела и что они должны делать, а все, что требуется от них, – всего лишь слушать и воспринимать его идеи. Существуют эксперты в науке, эксперты по достижению счастья, а писатели превращаются в экспертов в науке жизни только потому, что они авторы бестселлеров. Эта трудноуловимая, но распространенная рецептивность принимает довольно гротескные формы в современном «фольклоре», порождаемом рекламой. Хотя все знают, что в реальности схемы быстрого обогащения не работают, широко распространены мечтания о жизни без усилий. Отчасти это выражается в использовании гаджетов: автомобиль, не нуждающийся в переключении скоростей, ручка, с которой не нужно снимать колпачок, – это лишь наудачу взятые примеры подобной фантазии. Более всего рецептивность распространена в схемах, касающихся счастья. Вот очень характерная цитата. «Эта книга, – пишет автор, – расскажет вам, как стать вдвое счастливее, здоровее, энергичнее, увереннее в себе, способнее и беззаботнее, чем вы когда-либо были. От вас не требуется выполнять трудоемкую умственную или физическую программу, все гораздо проще. Приводимый маршрут к обещанному благоденствию может показаться странным – ведь немногие из нас могут представить себе получение благ без труда. Тем не менее это так, как вы увидите»[45].

Эксплуататорский характер с его девизом «Я беру то, что мне нужно» восходит к пиратским и феодальным временам и прослеживается у баронов-грабителей XIX века, эксплуатировавших природные ресурсы континента. «Парии» и «авантюристы», по терминологии М. Вебера, рыскавшие в поисках наживы, были людьми именно такого склада, людьми, целью которых было дешево купить и дорого продать и кто безжалостно пролагал себе путь к власти и богатству. Свободный рынок XVIII–XIX веков с его условиями конкуренции вскармливал именно такой тип. Наш век видит возрождение неприкрытой эксплуатации в авторитарных системах, пытающихся пользоваться природными и трудовыми ресурсами – не только собственной страны, но любой другой, которую им по силам захватить. Они провозгласили право сильного и прибегли к рационализации, ссылаясь на