Ископаемые - Вероника Коссантели

– Можешь рассказать миссис Пай обо всем, что знаешь. А когда закончишь, – сказал мистер Минцер, – мы скормим тебя Сквермингтонскому Змею. Сразу, как только его найдем. А это случится довольно скоро. Открывай фургон, мистер Мамп. Посадим его назад. Так он нам будет меньше докучать.

Но детское лицо мистера Мампа вдруг застыло, а глаза вывалились из орбит.

– Н-нг-гх! – сказал он. – Мо-о!

– Что ты мычишь, дурья башка?! – выкрикнул Минцер.

– Нг-г-гх! – повторил мистер Мамп, указывая на что-то за нашими спинами.

«О нет! – подумал я, и тело пронзила дрожь. – Только не Гриссель!» Пруденс ведь не могла ее выпустить? Я опустил взгляд на сверкающий крюк мистера Минцера, и ладони сжались в кулаки. Ни за что не позволю этому крюку навредить Гриссель, Мортиферу или любому другому животному в Вормстолле – ведь в моих силах это предотвратить!

Минцер отпустил мою руку и уставился в том же направлении, что и Мамп. Я обернулся.

Это была не Гриссель, а Ло и миссис Среда.

– Люди, – сказал Ло. Он прищурил глаза так, что они стали похожи на бирюзовые щелочки, а его черные волосы казались еще более взъерошенными, чем обычно. – Мы не очень любим людей. – Он взглянул на меня. – Почему они здесь?

– Самозванцы, – ответил я. – Сказали, что они из Отдела по Надзору за Опасными животными, но это не так. Они солгали.

– Как жаль, – вздохнул Ло. – Лгунов мы особенно не любим.

Он вел миссис Среду вперед за веревочный поводок, пока ее длинные острые рога не уперлись в фургон, поцарапав краску. Мистер Минцер оказался в ловушке между ними. Я заметил, что он нервно сглотнул.

– Держись от меня подальше, мальчик! – тембр его голоса стал немного выше, чем обычно. – Иначе пожалеешь!

– Пожалею? Вы уверены? – спросил Ло. – Один из нас держит на поводке очень крупное животное. И это не вы. Сегодня мы припозднились с дойкой, а это ее всегда злит. Знаете ли вы, что у вас в двадцать семь раз больше шансов стать жертвой коровы, а не акулы? А в вашем случае я бы сказал, что в сто двадцать семь раз…

Мистер Минцер бросил на него ядовитый взгляд.

– Заводи фургон, Мамп, – приказал он, уклоняясь от рогов миссис Среды. – Мы уезжаем.

* * *

– Чего они хотели? – спросил Ло, когда гул двигателя рассеялся вдали. – Кто они такие?

– Лучше спроси об этом Пруденс, – ответил я. – Она в сарае. С Гриссель.

Ло нахмурился:

– Что?

Я пожал плечами:

– Я ее туда не приводил. Она сама пришла. Нашла Гриссель, и они ели пончики и смотрели телевизор. Вместе. Если не веришь – сходи и убедись.

Ло запер миссис Среду в пустом стойле и взял меня под руку. Его хватка была такой же железной, как у крючка мистера Минцера.

– Ты можешь пойти со мной, – мрачно сказал он. – А если твоя подруга действительно там, остается только надеяться, что Гриссель не поджарила ее до хрустящей корочки.

Я начал было говорить, что Пруденс не моя подруга, но замолчал. Какая теперь разница? Сейчас важно только одно – мне наконец предстояло встретиться с Гриссель.

* * *

Какие чувства испытываешь перед встречей с первым настоящим драконом? То же самое ощущаешь, когда собираешься прыгнуть с очень большой высоты или прокатиться на самых крутых американских горках. В животе будто появляется узелок, от которого становится то ли страшно, то ли весело – непонятно, то ли ты счастлив, то ли тебе слегка дурно.

Чтобы Гриссель хватило места, несколько конюшен объединили в одну. Стены обуглились и почернели от сажи и копоти. От носа до кончика хвоста она была длиной чуть больше, чем вагон поезда. Сейчас Гриссель лежала на груде гладких камней, прикрыв нос кончиком хвоста и пристально глядя на экран старого переносного телевизора.

Было видно, что она очень древняя. Чешуя с медным отливом потускнела и покрылась пятнами, будто ее оставили под дождем на добрую сотню лет. Одно крыло торчало под углом, как сломанная спица у зонта, а в боку виднелась вмятина, где чешуя вся искривилась и изогнулась. Один глаз помутнел из-за катаракты и приобрел молочный оттенок, а на месте второго глаза не было ничего, кроме морщин. Но в этой старой потрепанной драконихе до сих пор чувствовалась мощь. В воздухе висела дымная завеса опасности с едва уловимым ароматом пороха и поджаренных на барбекю сосисок. Я стоял на пороге и совсем не торопился проходить вперед.

– Что у нее с глазом? – прошептал я.

– Твой святой Георгий. Он воткнул в него копье – разве нет? И решил, что она умерла. Но он был вовсе не так умен, как думал. Она сумела отползти в укрытие, и прибывшие с факелами жители деревни ее не прикончили.

Представив, как острый шип пронзает желеобразное глазное яблоко и прокручивается, я поморщился.

– Святой Георгий вовсе не мой. Он не имеет ко мне никакого отношения, – нахмурился я. – Ты же не хочешь сказать, что это та самая дракониха, которая сражалась со святым Георгием? Ведь с тех пор миновала целая вечность.

– Тысяча семьсот лет или около того. Для дракона – сущие пустяки.

Я смотрел на Гриссель, исполненный благоговейного ужаса. Она не обращала на меня внимания и была сосредоточена на программе, где рассказывали, как приготовить чизкейк.

– Что у нее с крылом? Это тоже святой Георгий?

– Нет. Оно сломалось гораздо позже. Во время войны.

– Что она делала на войне?

– Неприятная случайность, – нехотя ответил Ло. – Она летела ночью. Кто-то решил, что это вражеский самолет, и зенитное орудие прошло прямо сквозь крыло. Гриссель пережила множество исторических событий. Достаточно для того, чтобы спрятать ее подальше от людей.

Очевидно, от всех, кроме Пруденс. Девочка сидела возле груды камней, обняв колени.

– Она увидела объявление о приеме на работу, – объяснил я. – И она знает о единороге.

Ло поднял брови:

– В таком случае миссис Линд захочет ее увидеть, – сказал он. – Пусть заходит в дом.

В кухне миссис Линд только-только начала пробуждаться ото сна.

– Сколько сюрпризов в один день, – сказала она, взглянув на Пруденс. – Сначала ихтиозавр, теперь девочка…

Пруденс заметно нервничала, но я увидел, как загорелись ее глаза, когда она взглянула на Дидо в кровати для собак и на двухголового поросенка на коленях миссис Линд. Шляпа женщины лежала на кухонном столе, как обычно покрытая обглоданными фруктами.

– Какая милая шляпка, – вежливо сказала девочка.

Она протянула ладошку и прикоснулась к полоске меха на полях шляпы, затем резко отдернула руку. Из ее пальца сочилась кровь.

«Так ей и надо, – подумал я. – Не будет больше подлизываться!»