Я лечила Высоцкого - Зинаида Агеева

«Люсик! Солнышко мое! Нас уже несколько человек уехали в Москву. Мне жутко хотелось уехать с ними. Вернее – к тебе и сыну, и вообще в Москву, но не пустили. А завтра уезжаем в горы и будем жить там в пещерах среди снежных людей и туземцев. Сколько времени – неизвестно, но, видимо, числа до 10-го. Режиссер наш – он итальянской школы, мы его зовем Дорманиани, а когда орет – тогда Муссолини, так вот он придумал что-то очень гнусное и думает, что будет очень смешно. Мне придется еще к тому же съезжать на лыжах со здоровенной горы, а я этого хочу меньше, чем Пушкарь прыгать с трамплина. В общем:

Владимир Высоцкий с Людмилой Абрамовой и сыном Аркадием на станции «Отдых» в Московской области. 29 июля 1963 г. Фото – Н. Гузанов

Даю справку: долгов нет. А враги пусть пьют и травятся. Сегодня у нас 2 концерта. Эксплуатируют, как негров. Но опять будет “713”, и я тебя увижу, и даже 2 раза. Ездил на казахском мустанге. Он скакал с пика на пик. Упасть я не упал, но ноги натер. Казахи сказали, что из меня выйдет “сыльно хороший джигит”. Да! Лапа! Какая жалость. У нас на концерте был секретарь обкома Чимкента (это 400 км отсюда). Он воспылал нежностью и написал письмо главному зоотехнику, чтобы он мне продал 20 каракулевых шкурок по 5 руб. Это жуткая дешевка. Но, увы, туда ехать 10 часов. А нас не пускают. Вчера уговаривали начальство. Оно – ни в какую. Видимо, завидуют. Я в расстройстве! Уплывает состояние. Лапик! Ты мне больше сюда не пиши. А я с гор еще тебе напишу!

Любимая лапа! Ужасно хочу к тебе. Извелся, вчера еле сдержался, чтобы не побить казахов, но они трусоваты и сбежали. Может, оно и хорошо! Говорят, нельзя бить национальные меньшинства. Это неэтично.

Пока, все! Целую, родная моя! Хорошая! Люблю очень.

Привет агромадный всем.

Вовка».

29 января 1963 года, Алма-Ата – Москва,

Л. Абрамовой

Их семейная жизнь продолжалась 7 лет (1961–1968). Официально брак был зарегистрирован только 25 июля 1965 года, когда у них было уже двое детей: Аркадий 1962 года рождения и Никита – 1964. Людмила была не только причастна к судьбе Высоцкого, она сама стала его судьбой. Все было в их семейной жизни: и взаимная безумная любовь, и ревность, и мелкие обиды, и примирения. Свою привязанность к жене Высоцкий особенно остро чувствовал во время разлук, когда уезжал на съемки в отдаленные места страны. «Любимый мой малыш. Я все время думаю о тебе и ужасно скучаю, родная моя, хорошая», – писал он в одном из писем (из книги Л. Абрамовой «Факты его биографии»).

Людмила Абрамова с сыном Никитой

Людмила Владимировна была преданной и заботливой женой. Беспокоилась о муже и оберегала его так же, как своих детей. «Я не разделяла Володю и детей, я любила их одним сортом любви» (из интервью). 7 лет жизни с Высоцким она считала самым счастливым временем. Высоцкий тоже чувствовал себя счастливым с нею. В одном из писем в августе 1966 года он писал: «Как хорошо, когда у человека (хорошего) есть жена, когда у него есть дети (двое) и когда они говорят по-русски» (источник тот же)». Молодая женщина стала хранительницей его покоя. Это ее душа всегда трепетала от радости после его удачных выступлений на эстраде или в театре перед зрителями, награждавшими его громом аплодисментов. Это она искренне огорчалась, когда он подвергался жестокой критике и ставился под сомнение его талант. Это ее сердце сжималось в мучительной тревоге, когда у него случались запои. Увлечение Высоцкого французской актрисой Мариной Влади в 1968 году стало для Людмилы трагедией. К этому времени он был уже известным в стране человеком и, по ее выражению, «всеми любим, он был уже Высоцким». Она решила, что перестала соответствовать его уровню, и сочла благоразумным не мешать ему на жизненном пути, на который он свернул.

Людмила была ему необходима, когда, говоря словами великого русского поэта, «он беден был и мал, когда молва его не знала». К 1968 году он уже реализовался как певец и артист, и ему нужен был выход на более широкую арену, которую ему могла обеспечить Марина. Людмила ушла из его квартиры на улице Шверника с двумя малолетними детьми 4 и 6 лет, хоть имела полное право оставаться в ней. Дети были привязаны к бабушке Нине Максимовне, и она души не чаяла в них. Ее уход от Высоцкого был жертвой любящей женщины, героизмом благородной души. Она привыкла делать жертвы ради его благополучия. Разлюбил ли он ее, мать своих детей? Нет. В его сердце было много места для любви. Он тосковал по детям и тайно встречался с одним из них. В день расторжения брака он повел Людмилу на свою квартиру и долго пел ее любимые песни (из воспоминаний Л. Абрамовой). Видимо, он хотел хоть частично искупить свою вину перед нею. Позже, будучи женатым на Марине Влади, он увидел у врача Сульповара его детей и с грустью признался, что ему «не хватает такой семьи, с домашним уютом и детьми» (воспоминания Сульповара). Возможно, эта мысль постоянно волновала его, и он высказал ее врачу, чтобы облегчить душу.

Москва, студия В. Плотникова, 14 ноября 1975 года. Фото – Валерий Плотников

Для молодой 28-летней женщины расставание с горячо любимым мужем было глубокой душевной травмой. Она осталась одна с малолетними детьми без поддержки твердого мужского плеча. Судя по ее воспоминаниям, она как разумная женщина поняла, что ее миссия как человека, охранявшего покой мужа, закончилась. Она не стала бороться за сохранение семьи и спрятала в глубине сердца свои страдания. После ухода ей нужна была мужская опора, и она нашла ее в лице второго мужа, инженера-механика Юрия Петровича Овчаренко. Второе замужество было ее защитной реакцией от стресса. Созданием новой семьи и рождением в 1973 году дочери Симочки она смягчила себе душевную травму. Она справилась с душевным потрясением, но, судя по ее воспоминаниям, осталась верной памяти своей первой любви и навсегда сохранила эту память в своем сердце. Она увековечила ее в музее его имени, участвуя в его оформлении. Людмила Владимировна присутствовала вместе с детьми на его похоронах, после которых поэтесса Вероника Долина посвятила ей стихи. В них были такие сильные строчки: