Любовь и другие катастрофы - Джеймс Лорен

Она не ответила.

Мэтью помог ей спуститься. Когда она спрыгнула на пол, их лица оказались так близко, что они почти соприкасались носами.

Глаза Мэтью сияли. Он слегка приоткрыл рот, помогая ей спуститься с канатов. Снова закапал дождь. Палуба мягко покачивалась у нее под ногами, а он смотрел на нее во все глаза. Ее легкие наполнил свежий морской воздух, и…

Нет, не так.

Она моргнула.

Кажется, они в ванной в ее старом доме? Да, она смутно припомнила, как покрасила здесь волосы в черный во время своего увлечения готикой. Заляпала кафель черной краской, и ее мамы жутко разозлились.

Она снова моргнула.

Нет, это тоже неправда. Она никогда здесь не жила. И это был дом ее бабушек.

Кейт уставилась на Мэтта, взгляд которого ее успокаивал, почувствовала, как возвращается в реальность, и наконец вспомнила, где находится.

– Ты… ты что-нибудь почувствовал? – спросила она.

Мэтт невозмутимо посмотрел на нее:

– Ты о чем?

– Неважно, – тихо ответила девушка.

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-149

Недалеко от берегов Турции, Эгейское море, 1854

– Мэтью, это что, птица? – спросила Кейти.

Они прогуливались по почти пустой палубе, любуясь на турецкие берега. Их путешествие длилось уже почти три недели, и они вот-вот должны были прибыть в Болгарию. Кейти с опаской поглядывала на темные тучи, собиравшиеся у них над головой, когда вдруг заметила бурое пятно высоко в снастях.

Мэтью посмотрел наверх, проследив за ее пальцем:

– Да это сова! Запуталась в снастях, крошечная совсем!

Палуба была опасно скользкой, и они медленно пробрались к мачте, держась друг за друга, чтобы не поскользнуться.

– Нам нужно ей помочь. – Кейти закатала рукава и осторожно поставила ногу на канат, пробуя его на прочность. Потом принялась взбираться вверх, к птице.

– Кейти, что ты делаешь? – зашипел Мэтью.

Она с усмешкой посмотрела на него сверху вниз:

– Ты что, боишься? – Хихикнув, она начала подниматься выше.

– Некоторые чересчур безрассудны, – донеслось с палубы.

В этот раз Кейти не стала смеяться – ей нужно было сосредоточиться.

Птица, запутавшаяся в снастях, сидела совершенно неподвижно, она явно выбилась из сил. Кейти осторожно подобралась к ней, стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать ее.

– Осторожно! – крикнул Мэтью.

Беспокоясь за крошечное создание, Кейти отмахнулась и прикоснулась к мягким перышкам птицы. Та вздрогнула, но позволила распутать канаты. Почуяв свободу, сова отчаянно захлопала крыльями, а потом вырвалась из рук Кейти. Уцепившись за канаты, она провожала птицу взглядом, пока та не превратилась в едва заметное пятнышко на горизонте.

Когда она снова глянула вниз, Мэтью улыбался:

– Молодец. А теперь давай спускайся, пока не свалилась в море!

Кейти рассмеялась – голова у нее кружилась от радости, что она помогла божьей твари, а может, от высоты.

Спускаться было сложнее. В самом конце Мэтью осторожно обхватил ее за талию; так близко к нему она никогда еще не была. Кейти заметила завитки в его волосах, уже почти высохших от дождя. Мэтью не отстранился, когда она встретилась с ним глазами, но перестал улыбаться и даже дыхание затаил.

Один из моряков призывно свистнул, и Мэтью быстро отпрянул.

– Полегче там, ребята, – крикнул им моряк.

Кончики ушей Мэтью покраснели.

– Опять начался дождь, – быстро сказал он. – Нам лучше спуститься вниз.

> Временной пейзаж 1854 проходит по расписанию

Карлайл, Англия, 1745

После разговора с Мэтью Кэтрин бежала всю дорогу от конюшни до своей спальни. Она упала на кровать и спрятала голову под подушку, зарывшись лицом в стеганое одеяло. Звуки отступили, слившись в приглушенный гул, и она вдохнула собравшийся под одеялом теплый, затхлый воздух. Она ненавидела себя и злилась на Мэтью за то, что он вызвал в ней эти чувства. По детской привычке прижала сжатые кулаки к глазам и давила до тех пор, пока яркие цвета не сменились белыми вспышками. То же самое ей хотелось сделать со своими чувствами.

До чего же она глупа! Тетя Элизабет почти каждый день знакомила ее с достойными, порядочными мужчинами, а она… Вместо этого она влюбилась в слугу? Кэтрин ахнула и села на кровати. Влюбилась. Так, значит, вот что с ней происходит?

Она влюбилась в Мэтью.

Влюбилась.

В слугу.

Кто-то осторожно постучал в дверь. Кэтрин пригладила волосы и утерла слезы:

– Да?

В комнату вошла Элизабет и с беспокойством посмотрела на нее:

– Кэтрин, что случилось? Ты нездорова?

– Нет. Все в порядке, – Кэтрин не знала, что еще сказать, но ей не хотелось, чтобы тетя уходила, – так она хоть ненадолго перестанет думать о Мэтью.

Взгляд Кэтрин упал на портрет бабушки. Похоже, сейчас вполне подходящий момент, чтобы спросить тетю о размолвке.

– Почему вы с бабушкой не разговаривали? – спросила она.

Элизабет смутилась, но быстро взяла себя в руки.

– Так ты не знаешь?

Кэтрин отрицательно покачала головой:

– Бабушка никогда об этом не говорила. Пока она была жива, я даже не знала, что у меня есть тетя.

– Вот как, – тихо произнесла Элизабет.

– Простите. Нам не обязательно об этом говорить, если…

– Нет, я могу тебе рассказать. В конце концов, это напрямую касается тебя, и ты должна знать… – Элизабет оправила юбки и затеребила нитку, торчавшую из вышитой ткани.

Кэтрин замерла, стараясь не показывать нетерпения.

– Ты знаешь…. Ты что-нибудь знаешь о своих родителях?..

– Я знаю только то, что моя мать умерла при родах, – ответила Кэтрин, не понимая, к чему этот вопрос. – А отец умер до моего рождения.

– Это не совсем так, моя дорогая… Твоя мать действительно умерла при родах, но твой отец, насколько я знаю, все еще жив.

– Что? – воскликнула Кэтрин.

– Он был слугой в нашем доме, там, где мы выросли. Твоей матушке – моей сестре – было семнадцать, когда они попытались сбежать вместе. Их поймали и вернули домой. Твоего отца уволили, а твоя мама, как оказалось, была в положении и, как тебе известно, умерла, когда ты родилась. Сильно сомневаюсь в том, что твой отец знает о твоем существовании.