Дневник пропавшей сестры - Софи Клеверли

ей в лицо. Наверняка она заметила это. Не могла не заметить.

Когда я вышла из-под душа, мисс Боулер протянула мне потрепанное полотенце с выцветшим от времени и многочисленных стирок гербом Руквудской школы. Завернувшись в него, я поспешила избавиться от жуткого колючего купальника. Я все время дрожала. Мне казалось, что я уже никогда больше не согреюсь.

Продолжая прикрываться полотенцем, я подошла к своему шкафчику и вынула из него одежду. Переодевшись в школьную форму Скарлет, я вдруг на удивление уютно почувствовала себя в ней и быстро начала согреваться.

– Расходитесь по своим комнатам, девочки, – сказала мисс Боулер. – У вас есть примерно два часа до обеда, можете отдохнуть. И не забудьте потренировать гребки к следующему занятию, слышите? В первую очередь это тебя касается, Скарлет.

– Да, мисс, – откликнулась я.

Откликнуться-то я, конечно, откликнулась, однако не переставала мысленно молиться о том, чтобы к следующему занятию поправилась мисс Финч.

Еще один урок плавания? Нет, пережить такое мне, пожалуй, будет не под силу.

Я вышла из раздевалки одной из последних и столкнулась с группой девочек, возвращавшихся с тренировки по хоккею на траве. В самом хвосте плелась Ариадна. То, что она шла последней, меня нисколько не удивило, но вот ее внешний вид – боже мой! Хоккейные гетры порваны сразу в нескольких местах, все руки и ноги в свежих царапинах, на лбу наливается солидная шишка.

– Что с тобой? – бросилась я к Ариадне.

Она уткнулась мне в плечо и жарко зашептала, с трудом переводя дыхание:

– Хоккей… Это, оказывается, такая жестокая игра… Я… я не ждала подобного. Три раза в меня попали мячом. Очень жестким мячом. А еще два раза стукнули клюшкой и четыре раза локтем. Это было… Это был… Это была самая настоящая бойня! – Она оторвалась от моего плеча и взглянула на мои волосы. В школьной, видавшей виды резиновой шапочке они, разумеется, промокли насквозь. – Ты что, в бассейне плавала?

– Да, к несчастью. Урок балета отменили, вот и пришлось… поплавать.

Ариадна осторожно притронулась к шишке у себя на лбу и со вздохом заметила:

– А вот я думаю, что лучше уж плавать в холодной воде, чем в хоккей играть. Не понимаю, почему мисс Фокс утверждала, что легче всего тем, кто запишется в хоккейную команду.

– Наверное, она потому так сказала, что ей нравится видеть людские страдания, – ответила я, отжимая из волос воду. Ариадна горячо закивала, полностью соглашаясь со мной.

Я оглянулась по сторонам. Все уже разошлись, и на школьном дворе остались только мы с Ариадной.

Прямо перед нами возвышалось массивное мрачное здание Руквудской школы. А справа от него, чуть поодаль, виднелась низкая длинная постройка.

– Что это? – спросила я, указывая на эту постройку, и тут же поняла, какую глупость опять сморозила.

– Как что? – удивленно посмотрела на меня Ариадна. – Конюшня. Разве ты сама не знаешь?

– Ну почему же, – начала выкручиваться я. – Конечно, знаю, что это конюшня, но я о другом. Мне показалось, что там, рядом с ней, я увидела птицу. Странную, большую. И… синюю.

– Павлин! Это павлин! – радостно заулыбалась Ариадна. – Я люблю павлинов! У них хвосты похожи на сказочные вечерние платья.

Ариадна говорила так, будто я не знаю, кто такие павлины. Ну и ладно, тем более что вид конюшни навел меня на мысль, что я упускаю что-то очень важное.

– Схожу-ка я, пожалуй, посмотрю, – сказала я и поспешно добавила: – Знаешь, мне павлины тоже очень нравятся.

Ариадна грустно посмотрела на меня, попыталась сдуть прилипшую к шишке на лбу прядь своих жиденьких мышиного цвета волосиков и слабым голосом откликнулась:

– А я… я, пожалуй, не пойду. Думаю, мне нужно отдохнуть. И не хочу, чтобы ко мне солома повсюду прилипла. Спасибо, с меня на сегодня и царапин хватит. И вообще мне не хочется идти на конюшню. Грустно. Там все будет напоминать мне об Освальде.

Освальд! Пони Ариадны! Я совсем про него забыла. Бедная Ариадна.

Я осторожно похлопала Ариадну по спине – это было, по-моему, единственное место, не пострадавшее у нее в ходе сегодняшней хоккейной тренировки.

– Конечно, иди в нашу комнату. А посмотреть на павлинов мы с тобой и вдвоем еще как-нибудь сходим. На днях. И постараемся морковки раздобыть, чтобы угостить лошадок.

– Правда? – слабо улыбнулась Ариадна.

– Конечно.

– Спасибо, Скарлет. Увидимся.

Я проводила взглядом хромавшую к школьному зданию Ариадну, а когда за ней закрылась дверь, развернулась и зашагала по узкой тропинке, которая вела к конюшне. Заглянув внутрь, я увидела, что на конюшне никого нет, кроме лошадей. Из ближнего к двери стойла навстречу мне высунулась гнедая лошадиная голова, принюхалась, широко раздувая ноздри. Я потрепала лошадку и шагнула вперед. У меня под ногами что-то тихо хрустнуло.

Солома.

И в памяти у меня немедленно всплыла строчка из дневника Скарлет: «Это последняя соломинка».

Соломинка. А где наверняка можно всегда найти солому? Правильно, на конюшне.

– Спасибо тебе, Скарлет, – прошептала я.

Стойла на конюшне располагались в три ряда, по пять дверей в каждом ряду. Я прикусила губу, задумалась. Если Скарлет что-то спрятала здесь, то на обыск всей конюшни мне потребуется целая вечность.

Я уставилась на стойла с медными номерами на их дверцах. Вспомнила ванные комнаты – они тоже были пронумерованы, а дневник я нашла в ванной комнате номер четыре… Так, а парта Скарлет в классе мадам Лавлейс? Ведь на ней тоже был номер четыре!

В стойле номер четыре стоял невероятных размеров конь-гигант. Черный. На дверце стойла была прикреплена табличка с его кличкой – «Ворон». Когда я приблизилась, Ворон тоже подошел к дверце стойла, постукивая по полу своими тяжелыми копытами.

– Тихо, мальчик, тихо, – прошептала я. – Тут, знаешь ли, такое дело… Тсс, секрет!

Конь взмахнул хвостом, и уставился на меня своими темными, как ночь, глазами. Я попыталась отогнать его к задней стенке стойла, но Ворон лишь презрительно фыркнул и не тронулся с места.

Я оглянулась по сторонам, ища что-нибудь такое, что сможет отвлечь внимание коня.

Ага, есть! Неподалеку кто-то оставил на каменной приступке, с которой садятся верхом на коня, ящик с надписью на боку: «Яблоки от Брэмли». На дне ящика обнаружилось одно яблоко – нужно признаться, помятое и слегка подгнившее с одной стороны.

Я не знала, долго ли еще буду оставаться на конюшне одна, не знала, в какое время сюда приходят конюхи, чтобы проверить и покормить животных. Прислушиваясь, я забрала яблоко, подставила к стойлу перевернутый ящик, забралась на него, а затем перекинула одну ногу через дверцу стойла.

Ворон коротко заржал и попятился.

– Сейчас мы с