Битва веков - Александр Прозоров

— Конечно, — опять переглянулись братья. — Светлица темирюковская пустая ныне стоит. Там можно все и сотворить.

Что означало «темирюковская», Зверев не понял, да не особенно и стремился узнать. Главное, что в этой небольшой комнатенке примерно семь на семь шагов имелись стол, затянутое обычным холстом окно и широкая постель с травяным топчаном. На нее Андрей и свалился в первую очередь, заснув еще до того, как голова коснулась подушки.

Когда его разбудили братья, за окном было уже темно, сквозь плотную ткань сочился приятный ночной холодок.

Вот кадка с водой, вот миска оловянная, вот форма, в которую ключница свечи льет, вот воск свежий, нетронутый еще, — отчитался Федор. — Теперь гадать сможешь?

— Раздевайся, — зевнув, поднялся с постели Зверев. — Руки подними…

Взяв со стола комок воска, он слегка размял податливый материал руками, потом смял в колбаску и принялся катать по телу младшего Басманова, собирая пот и жир от сальных желез. Паренек попискивал — видно, часть волосинок липла и выдергивалась, — но терпел. Андрей помял воск, покатал его по телу еще раз, снова смял, покатал, кивнул:

— Пожалуй, хватит. Теперь, чтобы равномерно все разошлось, воск растопить надо… — Он кинул колбаску в ковш, поднес его к огню масляой лампы. — Фитиль приготовили?

— В форму вставлен. — Петр Басманов указал на деревянную подставку с двумя рядами жестяных трубок. В каждой имелся вытянутый к центру носик, из которого выглядывала чуть желтоватая льняная нить. — Ключница по две дюжины враз льет, чтобы быстрее было.

— Ключница молодец, соображает… — Водя ковшиком над огнем, князь дождался, пока воск расплавится, осторожно вылил его в крайнюю форму, затем во вторую. — Вот и готово. Теперь пару часиков можете погулять, чтобы свечи застыли накрепко. Перед рассветом меня разбудите. По ночам гадание завсегда проще.

И Зверев с наслаждением снова вытянулся на травяном тюфяке. Но уже через мгновение — как ему показалось — братья Басмановы попытались осторожно его растолкать.

— Говорю же, свечи остыть должны… — сонно запротестовал князь.

— Остыли давно, Андрей Васильевич, — ответил Федор. — Петька, вон, уже вынимает.

Зверев приоткрыл глаз. У стола боярин Петр Басманов, вынув из подставки жестяные трубки, раздвоенной палочкой проталкивал готовые свечи вниз. Князь поднялся, вытянул руку: трубки и вправду были холодными.

— Сколько же сейчас времени?

— В трапезной три раза свечи меняли. Однако ныне опять одни огарки остались, — ответил старший брат. — Вестимо, через час рассветет.

— Хорошо… — Андрей выпрямился, повел плечами, качнул головой. Она почти не кружилась и не болела. Хмель, видно, выветрился не полностью, но соображать уже не мешал.

— Так скажешь, что меня в будущем ждет, княже? — настырно переспросил Федор.

— Скажу, скажу… — Андрей уже жалел о данном спьяну обещании, но деваться было некуда.

— Токмо ты не про дальнее будущее мне поведай, — выпалил младший Басманов. — Ты про ближние дни ответь!

— Про ближние? — резко повернулся к нему князь Сакульский. — Так вы что, паршивцы, посмеяться надо мной задумали?

— Почему посмеяться, княже? — попятились братья. — Мы взаправду…

— Какую еще «взаправду»?! — повысил голос Зверев. — Побасенке про чародея, который про королей за тыщу верст все сказать способен, а что в руке у соседа, не знает уже столько лет, что борода до пупа отвисла!

— Какого соседа? Какого чародея? — не поняли Басмановы.

— Того самого. Ты думал, я тебе про подвиги на десять лет вперед вещать начну, которые и не проверишь, и позабудешь, пока срок выйдет. Вот и спрашиваешь про ближние дни, чтобы ответ проверить, а потом посмеяться, когда все иначе окажется!

— Не, неправда, княже! И в мыслях не было! — нервно переглянулись братья, и стало ясно, что именно такую шутку они и замышляли.

— Ну да, благородные бояре хотят знать, на каком поле завтра станут косить, но вот будущая слава их ничуть не интересует, — скривился Зверев. — Вы других-то людей за дураков не держите. И похитрее вашего случаются.

Он наклонился над кадкой, зачерпнул воды, омыл влажным холодом лицо, отер голову, еще раз плеснул на лицо, окончательно просыпаясь.

— Ну, так ладно, будь по-вашему. Посмотрим, кого розыгрыш смешнее получится… — И он провел ладонью над успокоившейся водной поверхностью, бормоча заговор Стречи на неодолимый сон. Жидкость мгновенно застыла ровной зеркальной поверхностью, словно замерзла. Князь рывком поднял кадку, набок положив ее на стол.

Братья одновременно охнули, торопливо закрестились.

— Стоять! — сурово пресек Андрей их поползновения в сторону двери. — Хотели будущее проведать? Все! Слово прозвучало, духи вызваны! Судьба твоя, Федор, спрятана за водным отражением и теперь заключена в моих руках и моих заклинаниях…

Князь одну за другой запалил свечи с плотью младшего Басманова от лампы, задул ее и поставил восковые палочки справа и слева от наклоненной кадки.

— Мара, воительница, вечная правительница, твоя власть над живыми и мертвыми, над ушедшими и нерожденными. Из окна черного забери витязя нерожденного, освети путь живой, будущий день-деньской, каковой через… месяц случится!

Братья, пусть и явно напуганные, с любопытством справиться не смогли, подступили ближе, вместе с гостем заглядывая в темный зев кадки. Там открылась залитая солнцем бескрайняя степь с весьма заметно ощипанной травой. Никак не «по пояс», хотя и зеленела густо, выгореть под солнцем не успела. Наблюдалась сия картина как-то неестественно, боком, через просвет между темными жердинами. Ближе к самому горизонту был ясно различим конный разъезд с пиками и круглыми щитами. Еще Андрею показалось, что картинка трясется и при сильных рывках на самом краю обзора то появляется, то пропадает лицо женщины. Но слишком кратко и неясно — не узнать.

— Месяц много получился… — пробормотал Зверев, опуская взгляд к нижнему краю. Как обычно при этом зеркало Велеса стало отступать во времени назад. Срок Андрей выбрал небольшой, поэтому и дни пропускал не спеша. Степь, степь, степь… Чернота… Двор! Знакомая церковь за оградой усадьбы. Подворье Басмановых… Андрей взял себя за бороду, крепко сжал, словно собирался оторвать от подбородка: — Вот тебе и предсказание…

Несколько холопов лежало в пыли в небольших темных лужах. Один пытался отползти, поджимая к груди руку и приволакивая ногу, но проскакавший мимо татарин в стеганом халате и мисюрке с кольчужной бармицей небрежно ткнул его копьем, и несчастный распластался рядом с товарищами. И вокруг него тоже стала растекаться лужа.

Картинка дернулась, отступая — стало понятно, что это вид из окна. Несколько мгновений все мелькало и тряслось, потом часть вида закрыл край щита, появился сверкающий изгиб сабли. Замелькали стены, снова показался двор, мелькнуло смуглое лицо. Щит вскинулся вверх, вниз, двор провернулся — и вот то же лицо уже уходит вниз с глубоким разрубом через лоб. Еще враг, скрестились сабли… И настала темнота.