С точки зрения моей философии - Екатерина Дубровина

сизый

Закатом провожает день.

Я забираю жизни визу,

Открывая дома дверь.

Не покупаю, не торгую,

Не создаю, не продаю.

Только кеды любимые обую

И на улицу пойду.

Меня на ней спросит прохожий:

«Чем ты занимаешься

Учишься, работаешь?

А может развлекаешься?»

И я чуть погодя отвечу:

«Не учусь, но занимаюсь.

Как только наступает вечер,

Я стихами развлекаюсь.»

«Но зачем тебе всё это?

Ты же ты обществе живёшь,

А являешься поэтом.

Пользу сейчас какую принесешь?»

«Сейчас пользы особо так не будет,

Но когда оставлю свет,

В стране культуры всё ж прибудет.

И будет жить еще один поэт.»

126. Солнечный свет сиял в небесах,

Но меня не радовал он.

В моей оглохшей душе и потухших глазах

Уже давно печали был стон.

Я сижу на лавочке у дома.

На площадке бегают детишки.

Надевают беззаботности короны

Счастливые девчонки и мальчишки.

Но моим глазам не интересно

То, что сейчас в округе происходит.

Лучше умереть, прожив безвестно

И уйти туда, куда все уходят.

Вдруг ко мне девчонка подбежала

Светловолосая с улыбкой на лице.

«Привет. Чего грустишь?" — сказала-

Красивый у тебя рисунок на кольце.»

«Кольцо?»— спросила с изумленьем

Я у малышки той тогда в ответ.

«Ну да. Оно, как у цепочки крепкой звенья,

Отражает на себе небесный свет»

«Вот как. Хорошо. Спасибо.»-

Ей я с улыбкой тихо отвечаю.

«А это вот тебе, чтоб не грустила.»-

Сказала, руками за шею обнимая.

«Спасибо, крошка. Ты откуда будешь?»

«Из города откуда же и ты.»

«Вот как. А ты мороженое сильно любишь?»

«Люблю обычный я пломбир.»

«Ну что ж тогда? Пойдем

Купим по пломбиру и съедим.»

«Ты пломбирчик сладкий тоже любишь?»

«Люблю, как много лет назад любила жизнь.»

«А почему любила? Расскажи.»

«Да так всё как-то грустно получилось,

Что я прожив почти что уже жизнь,

Слишком сильно уж её любила.

А чем ты больше любишь,

Тем разочарование сильнее.»

«Как теперь же жить ты тогда будешь?»

«Не знаю. Как-то. Может, веселее

Мне будь жить чрез год другой.»

«Ты не грусти и не печалься.

Ты не одна. Я же с тобой.

Порадуйся, по улыбайся,

Вспомни о тех, кто был твоим кругом,

Кто предназначен был по судьбе.

Это не нужно друзьям, это не нужно подругам.

Это нужно только тебе.»

И в воспоминания уйдя,

Я оттуда быстро возвращаюсь.

Знаю я теперь: не навсегда

В мире светлая надежда затерялась.

127. Ночь, кровать и комната пустая.

Тишина от стен до потолка

Поднимается и где-то исчезает.

А может забирает всё рука?

Но чья рука, чья воля руководит

Всем тем, что исчезает в никуда?

И на вопрос о том, как это происходит,

Мне отвечает только тишина.

И я лежу и вспоминаю тихо

О жизни, о любви о том, что было.

Из чего душа же наша свита?

У кого она по-настоящему красива?

День прошёл, закончился опять.

И мысли душу уставшую пленяют.

Вспоминаю, как утром отправилась гулять

И о встречных мною вспоминаю.

И через эти мысли проходя,

Я чувствую, как душу укрывает

Нежная, как розочка, мечта,

Которая во сны перетекает.

И завтра день наступит снова.

Будет солнце вновь светить.

Птицы будут петь на дереве у дома.

Новый день, новая жизнь.

128. Мы отошли от жизни на века,

Хоть это были только сутки года.

И я ушла с печалию в глазах,

Закрыв всю душу мрачною погодой.

И я боюсь, хоть и внешне я грубо

Веду себя, шагая на восток.

Со мной идут последние минуты,

Когда закат ушёл, идёт восход.

Место на западе мне не нашлось:

Слишком много было потерь.

Поэтому к востоку мне пришлось,

Открыв из дома гаснущего дверь.

Четыре стороны пред моим взором.

Осталось только выбирать и всё.

Ни чего не вышло на востоке.

Что ж, в мире существует ещё юг.

129. Фонарь потухший

На улице опять не горит,

И фонарщик оглохший

Что-то себе под нос бубнит.

Интересно, о чем болтает

Этот старый фонарщик?

Словно у свечки сидит и скучает

Историю творящий рассказчик.

Что видел в жизни он ещё

Кроме лишь знакомых улиц,

Кроме пламя через стекло,

Кроме дворов, собак и куриц?

Куда ходил и где бывал?

Где дом его родной стоит?

Говорили, что подвал

То место, где он ест и спит.

Была ли у него семья?

Есть ли дети или внуки?

Бросили его друзья,

И он идёт в сердце со скукой?

И он один и он спокоен,

И не заметен, и устал.

Но видно, что он теперь доволен

Тем, что пламя разогнал.

И каждый день одно и то же,

И каждый раз фонарь потухнет.

А он лишь жить работой может

И никогда в злобе не стукнет

По полу или по столу,

Что в подвале находились.

Или по новому стеклу,

Что всё ж разрушить умудрились.

И всякий раз ночью шагая,

За тенью мрачной смело в след,

Он факел длинный зажигает

И дарит людям яркий свет.

130. Поэт и толпа

Поэт, поэт! — кричала толпа-

Ты умен и прекрасен твой лик!

Он ни чего на их возгласы не отвечал,

Не слышал совершенно их крик.

Он сидел в одиночестве и творил

Что-то на листе бумаги всё писал,

А через неделю новые стихи

Заполонили городской журнал.

Новая порция мыслей,

Новые цитаты и раздумья,

Новая в глазах народа искра

От поэтического вольнодумья.

И снова кричала толпа:

Поэт, поэт! Ты самый мудрый из нас.

И он снова только молчал,

Не поднимая на них своих ясных глаз.

И снова выходит, но книга уже

С его великими стихотвореньями

И опять толпа кричит теперь:

Поэт великий со своими твореньями!

Твой слог прекрасен,

Мысли святы,

Труд не напрасен,

Мы то знаем!

Он же всё слышал и знал

О мнении по его стихам опять.

И поинтересовался, сказав:

«А вы знаете каково это- сочинять?

Вам известно, почему стал творить,

Знаете ли где есть теперь мой дом и кров.

Так вот спросите, что я пережил.

В этом будет найдена цена моих стихов!»

131. Церкви маковки златые

Блеском солнца отдают.

Колокола в башнях большие

Песню ангелов поют.

Солнце из-за гор восходит,

Ворота отворяет храм.

В нем не двое и не трое,

Множество собралось там