Бронебойщик - Алекс Орлов

Левин сделал многозначительный жест, показывая пальцем вверх, и Леклерк немного струхнул. Совсем немножечко, но все же.

— Садись, Леклерк. Впереди у нас тяжелый разговор…

«Стращает», — решил капитан, а Левин взял из баночки какую-то капсулу, забросил в рот и, страдальчески скривившись, запил минеральной водой.

«Или не стращает?» — засомневался Леклерк, чувствуя ползущий по спине неприятный холодок.

— Что-то в последнее время, а точнее, всегда, я не вижу результатов твоей работы, капитан.

— Это не совсем так, сэр. Результаты имеются.

— Какие? — уточнил Левин.

— Многообещающие, сэр.

— Приведи пример, Леклерк, и не нужно корчить из себя дурака, все медицинские заключения по тебе имеются в личном деле.

— Сэр, ну что тут говорить? Второй участок зачистили, на шестом дела идут вовсю. Дилера вычислили, выслали к нему специалистов.

— Кто поехал?

— Кульчицкий и Шоу, — сказал Леклерк и напрягся, ожидая бури.

— Постой, мы же их уволили! — удивился Левин.

— Мы… собирались их уволить, сэр, но потом передумали…

— Кто передумал, Леклерк?! — взорвался Левин, краснея лицом. — Я же сказал — уволить! Кто сказал — не уволить?! Ты сказал?!

— Нет, сэр, не я это сказал. Это сказали обстоятельства, в которых мы оказались.

— Кто «мы»?

— Сектор расследований и розыска…

— Поподробнее, пожалуйста, капитан Леклерк, а то за воротами окажутся не только эти придурки, Шоу и Кульчицкий, но и вы, ваше сиятельство!

— Извольте, — развел руками Леклерк, как бы говоря — ты сам напросился. — У нас в районе было пять оперативных групп. Потом кому-то показалось, что для восемнадцатого района пять групп слишком много. Одну откомандировали в помощь двадцатому району…

— У них там сложная ситуация!

— А я что, спорю? Ситуацию сложная, им откомандировали группу. Еще одну группу пристегнули к команде внутреннего расследования — в корпорации борются с коррупцией.

— Это важная тема, Леклерк! Мздоимцы — пятая колонна на здоровом теле корпорации!

— А я что, спорю? Тема важная, на нее пристегнули еще одну группу. А тут навалились второй участок, шестой и теперь четвертый. И вы еще стали требовать уволить Шоу и Кульчицкого! Ну что мне делать? С кем мне работать и давать результаты?

— Проси усиления!

— Я просил!

— Когда ты просил?

— В прошлый четверг, сэр, я просил у вас усиления, говорил, что мы не справляемся…

— Да? А я что ответил?

Леклерк вздохнул и покачал головой.

— Вам, сэр, дословно воспроизвести?

— Ах, четверг! — хлопнул себя по лбу майор Левин. — Да-да, помню… То есть совсем не помню, но это неважно.

Он посидел, собираясь с мыслями. Леклерк совсем его запутал. А четверг — да, он его почти не помнил. И четверг, и вечер среды в особенности.

— Итак, ты хочешь сказать, что у нас некому работать?

— Некому, сэр. Поэтому я был вынужден задержать увольнение Шоу и Кульчицкого.

— Так, — произнес Левин. — А ты им об этом сообщил? О моем решении?

— Нет, сэр, как можно, они же и так не паиньки, а если сказать: «Доделывайте работу и убирайтесь вон»…

— Я понимаю. Не сказал — и правильно, что не сказал. Собственно, что мы против них имеем? Они обгадились в Ривенсе, подстрелили не того парня. Они подставили весь наш отдел, когда подожгли в Обенсе здание полицейского управления. Зато…

Левин повертел в воздухе пальцем, подыскивая подходящее «зато».

— Зато они хорошо работают на шестом участке, — пришел ему на помощь Леклерк. — Две бригады стрелков-добытчиков отправлены в нашу военную тюрьму в Ловенбрее. Трое из них в тюремном госпитале. Сейчас разберутся с дилером, и шестой участок можно оставить в покое.

— Да и раньше они вроде справлялись, правильно?

— Справлялись, сэр.

— Тогда пусть быстрее доделывают работу в шестом и отправляются на четвертый участок. Там потеряны два беспилотника за последние два дня.

— Ужас какой, — покачал головой Леклерк, предчувствуя горячие денечки.

— Не то слово. Ладно, иди работай. Как поставишь этих двоих на четвертый участок, доложишь мне.

— Слушаюсь, сэр.

Огромная муха в который раз бросилась на штурм оконного стекла, ударилась в него, словно птица, и, потеряв сознание, рухнула вниз, попав на лицо спящего человека.

Тот вздрогнул, открыл глаза и с минуту смотрел перед собой, прежде чем моргнул и начал двигать зрачками.

Наткнувшись взглядом на батарею пустых бутылок на столе, он все понял и, прикрыв веки, в который раз пожалел о выпитом накануне.

«Но ведь не мальчик же… Ну можно же было чуть-чуть поменьше…»

Зная по опыту, что лежать бессмысленно и легче от этого не станет, Рем Кульчицкий сел на кровати и стал привыкать к такому положению, стараясь не замечать постоянного гула, которым, казалось, был наполнен весь мир.

Приглядевшись к пустой посуде, он заметил, что в одном стакане что-то еще оставалось, хотя то, что пили накануне вечером, утром могло оказаться совсем не пищевой жидкостью. Такое у них с Фредом случалось.

Однажды это была огнегасящая жидкость, а в другой раз…

Другой раз Рем вспомнить не смог, поскольку часть его мозгов пока не работала. Однако встать все же следовало, чтобы выпить и хоть немного поправиться.

Собравшись с силами, он сделал несколько шагов по открытому пространству и опустился на стул возле стола, откуда обследовать вчерашнее побоище было удобнее.

Вот он, драгоценный по утренним меркам, стакан. Рем понюхал его содержимое, но после вчерашнего запахов не различал. Тогда он помочил в стакане палец и мазнул им по языку.

Да, это было горючее, в котором он так нуждался, и Рем проглотил его не задумываясь. Он собирался посидеть с закрытыми глазами, чтобы почувствовать действие лекарства, после чего можно было возвращаться к нормальной жизни, но в этот раз ему помешал стук в дверь.

Сначала осторожно-деликатный, через полминуты более настойчивый, а спустя пять минут на дверь обрушились всесокрушающая буря, ураганный шквал и град ударов вперемешку с ругательствами на двух языках.

— Э, ну ты чего, не можешь открыть, что ли? — прохрипел появившийся в дверях ванной Фред и, громко икнув, пошел открывать.

«Ничего в этих краях не делается как надо», — горестно подумал Рем, отстраненно глядя на кривлявшегося перед ним гостиничного владельца и понимая, что при таком шуме должной пользы от выпитого не будет.