Хорошая девочка - Юлия Резник

class="p1">— Тяжело тебе будет в должности тренера.

— Сейчас я про личное.

— Согласись, учитывая твой бэкграунд, мои вопросы вполне оправданы. Ты тот еще бабник. А я не хочу примерять на себя роль лохушки, которой все сочувствуют за глаза. Это унизительно.

— У нас все будет по-другому! Я ведь сказал.

Бекетов поднимается. Берет сброшенное на пол полотенце и, обернув то вокруг бедер, отходит к окну. И как-то так одиноко его фигура на фоне этого окна смотрится, так неприкаянно, что я тороплюсь заметить:

— Послушай, я же ни в чем тебя не обвиняю! Напротив. Допускаю, что ты действительно так думаешь, но…

— Но у меня дерьмовый бэкграунд, и ты не веришь, что я могу измениться.

— Скажем так — это сложно.

— Сара, послушай… Я не буду оправдываться. Да, в свои двадцать плюс я здорово покуролесил. Бывало, проснусь наутро и вспомнить не могу — ни где я, ни как зовут ту, с кем накануне зажигал. Тогда казалось даже прикольным находить себя по геолокации в каких-нибудь ебенях после очередного запила, менять девок как перчатки и трахать их пачками. Но мне, блин, тридцать пять. Мои приоритеты давно сместились.

— Да ты же два дня назад выставлял фотки с очередной малолеткой!

— Хотел, чтобы ты приревновала.

Уф… Каков паршивец. Ну, ведь елей на сердце льет.

— Ой, все!

— Я серьезно. И ведь сработало, заметь. Ты обратила на меня внимание.

— Просто мать проучить захотелось, — бурчит невнятно.

— Ну да, ври.

— Я не вру!

— Хочешь сказать, что я совсем-совсем не произвел на тебя впечатления?

— Произвел. Еще какое! Но вряд ли то, на которое ты рассчитывал, — закусываю губы, чтобы не засмеяться.

— Зараза ты, Сарка. Но нравишься мне страшно! Иди сюда.

— Ну, уж нет. Я и так задержалась.

— И что? Тебе лет сколько? — морщится Бекетов. Что бы он там ни говорил, я знаю, что мой возраст его беспокоит. Боится, что засмеют за связь со старухой? Может, у него пунктик, как у Леонардо ДиКаприо — встречаться с девушками до двадцати четырех? Боже, откуда в моей голове столько ненужной информации из жизни звезд?

— Много.

— Так вот одно из немногочисленных преимуществ преклонного возраста — отсутствие необходимости отчитываться о своих поступках.

— Сколько бы нам ни было лет, мы остаемся детьми, пока живы наши родители, — парирую.

— Ты что, реально боишься свою мать?

— Нет, конечно.

— Боишься, — смеется Бекетов.

— Если только разочаровать, — закусываю губу.

— Ты не обязана соответствовать чьим-то представлениям о себе.

— Осторожно, чемпион. А то я правда в тебя влюблюсь.

Время движется к ночи. Пора расходиться. Но я понятия не имею, где набраться смелости, чтобы выбраться голяком из-под одеяла, чтобы одеться. Может быть, Бекетов прав, когда обвиняет меня в излишней мнительности? Не зря же я комплексую! С другой стороны, кто бы на моем месте не комплексовал, дотошно изучив его послужной список? Там же сплошь красотки.

— Хочешь сказать, что еще не влюбилась? — картинно округляет глаза Сергей. Подхихикивая, ужом сползаю к краю кровати.

— Ну какой же ты самовлюбленный тип! Отвернись.

— И не подумаю. Давай, покажи себя…

— Ты меня путаешь с какой-то стриптизершей.

— А я ведь все твои просьбы уважил, — со страдальческим вздохом замечает Бекетов и, в который раз заставив мое сердце запнуться, покладисто отворачивается. Покомкав в нерешительности край одеяла, невнятно бурчу:

— Ладно уж. Можешь смотреть.

Он оборачивается тут же. Будто только и ждал от меня отмашки.

— Тебе совершенно нечего стесняться. Ты красавица.

Наклоняюсь, чтобы собрать одежду. Грудь мягко колышется. Первым делом надеваю трусики и бюстгалтер. Да, эти полупрозрачные клочки кружева мало что скрывают, но даже в них я чувствую себя гораздо более уверенной, чем голой.

— Ты тоже ничего.

— Сара, а где отец Давы?

Запинаюсь, сжав в пальцах полочки блузки.

— Остался в родном городе.

— Почему вы расстались?

— А почему ты интересуешься?

— Наверное, потому, что не хочу повторить его ошибок.

— А-а-а, — взмахиваю рукой. — На этот счет не парься. Ты уже их не повторил.

— В каком смысле?

— Ну-у-у, ты остановился, когда я сказала «стоп».

Сосредоточившись на мелких пуговичках блузки, не сразу осознаю, что повисшая в номере тишина уж слишком затягивается. Сдуваю опавшую на лоб прядь, поднимаю взгляд и… опять замираю.

— В каком смысле? Отец Давида не остановился? Он что — тебя изнасиловал? То есть… это он виноват, что ты… мы… Погоди. Ты что, в последний раз трахалась пятнадцать лет назад?

— Трахалась — это, конечно, громко сказано. Я ведь предупреждала, что у меня маленький опыт, помнишь?

Бекетов сглатывает. И смотрит на меня так, будто у меня вторая голова выросла.

— Да. Постой… Но тебе же было шестнадцать!

— Вот почему я решила, что мне пора — все мои подружки к тому времени уже лишились невинности. В процессе, правда, я передумала, но было уже поздно.

— Поправь меня, если я что-то неправильно понял. Это был твой первый и последний раз?!

Бекетов краснеет, бледнеет, идет пятнами, и это так ранит!

— Ты можешь перестать на меня смотреть, как на циркового уродца? Это нервирует.

— Нервирует то, что ты меня не предупредила! А если бы я сделал что-то не то?

— Что именно? Я нормальная женщина. И там у меня все… нормально.

— Ненормально у тебя с головой! — рявкает Бекетов, и я бы, наверное, на него обиделась за эти слова, если бы он меня тут же не обнял. — Господи, Сара!

— Ты же не станешь раздувать из этого проблему? — бурчу я ему в грудь.

— Я вообще пока не понял, как быть.

— Ну… Подумай. Время есть — сам сказал. Лично я ничего против секса не имею.

— Ладно, — Бекетов нерешительно проводит ладонью по волосам. — Мы вернемся к этому вопросу позже. Пока я так зол, что даже не могу собраться с мыслями.

— На меня зол? — закусываю губу.

— На отца Давы…

— Отцом он ему никогда не был.

— Сразу слился? — Сергей сощуривается.

— Конечно. Да я его к нам и не подпустила бы. В тот вечер, знаешь, как будто глаза открылись. И это вот по этому ничтожеству я сохла весь десятый класс?

— Невероятно.

— Да что невероятного? Такие истории случаются сплошь и рядом. Просто о них редко говорят.

— И ты молчала?

— Ага. И себя винила. В общем, все по классике. В этом плане мне очень помогла мать. Она вообще мне всегда помогала.

— Думаю, мы заедем на обратном пути в цветочный.

— Зачем?

— Буду с ней мириться.

ГЛАВА 11

Номер с цветами не удался, хотя Сергей с моей подсказки купил любимые мамины розы. Потом вернулся в