Месть зубной феи - Джеймс Норклифф

улыбнулся Маури. – И если эта мышка такая могущественная, как считает клык, у неё, должно быть, много тысяч долларов есть на всякие траты.

– Выплаты! – поправила его Молли.

– Но вот что самое лучшее, – зашептал Маури. – Когда мы выдоим из мыши всё, что она готова нам заплатить, мы скажем: «Отлично, это первая выплата, а вторую мы получим чуть позже» – и тогда мы отправимся домой с Мэллори Мэллори в клетке и кучей долларов в карманах!

– Прекрасно! – восхитилась Молли. – И тогда мы сможем всё же приготовить неортодоксальный пирог с Мэллори Мэллори!

– Звучит очень аппетитно, – заметил Маури. – Хотя лучше бы придержать её для вторых выплат…

– А затем для третьих? – проговорила Молли.

– И для четвёртых и, может, для нескольких ещё, пока мы не… – продолжал Маури.

– Не испечём неортодоксальный пирог из Мэллори Мэллори?

– Именно так! – засмеялся Маури. – Испечём в честь праздничка неортодоксальный пирог из Мэллори Мэллори!

Мэллори приходилось выслушивать этот жуткий план, и её охватывал всё больший ужас. Ей и в голову не приходило, что подлый план, который наметил Маури, в точности (если не считать праздничного пирога) повторял пункт 4 хитрейшего плана по получению денег от пойманной Зубной феи, который она сама так тщательно сформулировала.

Затем Мэллори услышала совершенно неожиданный звук, настолько неожиданный, что она открыла глаза.

Это был гулкий стук.

Она увидела прямо перед собой двойные двери, а потом Маури отошёл на шаг, явно только что в них постучав.

Почти немедленно тонкий писклявый голос прокричал: «Войдите!»

Маури повернул большую кованую дверную ручку и толкнул дверь.

Как и Артур, Мэллори не любила крыс, причём, возможно, даже сильнее не любила; так что при виде трёх громадных крыс в форме офицеров таможенной службы она ещё глубже погрузилась в свой кошмар. Ей снова хотелось закрыть глаза, но какое-то оцепенелое любопытство заставило её смотреть.

– Вам нужно что-то задекларировать? – спросил первый резец у нависавшего над ним Маури.

– Только птичью клетку! – прогрохотал Маури.

– Поставьте её на стол, – распорядился резец.

Маури послушно поставил птичью клетку на стол и наградил резца лучащейся, но совершенно неискренней улыбкой.

Резец поднял глаза на Маури.

– Что за мода сегодняшним утром на птичьи клетки? – удивился он. – То мы не видели ни одной на протяжении месяцев, то, глядь, две штуки в пределах часа!

– В пределах одного часа? – переспросила Молли, и в голосе проскользнуло возбуждение.

– Именно так, – ответил резец. – В пределах одного часа.

– А не было ли, случайно, в той птичьей клетке маленькой мышки? – поинтересовалась Молли.

– В клетке был один голубой волнистый попугайчик, – сказал резец.

Молли выглядела разочарованной.

В этот момент, однако, второй резец покашлял и пошевелил усами.

– И, как мой коллега только что напомнил мне, – проговорил первый резец, – на дне птичьей клетки в самом деле сидела маленькая, совершенно незначительная мышка.

Маури снова разулыбался.

– А не громадная могущественная мышь?

Первый резец снова покосился на своего коллегу, а затем повернулся к Маури:

– Нет, не громадная могущественная мышь, а маленькая и, как напомнил мне мой коллега, совершенно незначительная мышка.

– Хм, – сказал Маури и бросил взгляд на Молли, не понимая, хорошая это новость или дурная.

Тем временем резец поглядел сквозь прутья клетки, и красные глаза его расширились, а усы заинтересованно задрожали.

– Что это? – вопросил он требовательно.

Мэллори сжалась под его красноглазым осмотром.

– Это зовётся мэллори, – сказала Молли.

– Мэллори? – уточнил резец. – Никогда о них не слышал. А что оно делает?

– Ничего, – тут же произнёс Маури.

– Привет, мэллори. – Резец ткнул её сквозь прутья решётки. – Что привело тебя в Рталию?

– Не тратьте время, – бросил Маури. – Мэллори не разговаривают.

– Не разговаривают? – повторил резец. – Тогда большого толка от них нет.

– Нет, – поспешно подхватила Молли. – Вообще-то это ингредиент для пирогов.

– А, – проронил резец. – Они вкусны?

– Скорее неортодоксальны, чем вкусны, – сказала Молли.

Мэллори отчаянно силилась заговорить, но губы её отказывались двигаться. Она сердито уставилась на резца, и тот попятился назад.

– Уродливая зверюга, эх, – проговорил он.

Резец снова повернулся к Маури и Молли.

– Документы? – потребовал он.

– Оставили дома, – ответил Маури, довесив свои слова ещё одной неискренней улыбкой.

Два резца переглянулись, и второй резец кивнул.

– Мы с коллегой единодушно согласны принять ваши объяснения невозможности предъявить документы.

Маури снова улыбнулся.

– Пошлина! – рявкнул третий резец с другого конца холла.

– Разумеется! – воскликнул первый резец. – Прошу прощения.

Он повернулся ко второму резцу, и несколько мгновений, сгрудившись, они переговаривались.

– Потребуется уплатить пошлину в один доллар, – провозгласил первый резец, поворачиваясь обратно к паре пирожников.

На этот раз переглянулись Маури и Молли.

Маури неискренне улыбнулся таможеннику и сказал самым приторным тоном:

– Я боюсь, сэр, что в настоящий момент у нас нет при себе таких денег. Однако как только мы переговорим с той незначительной мышкой, мы надеемся вступить во владение несколькими сотнями долларов, так что…

– Как она это называла? – нахмурилась, припоминая, Молли. – Кривит, вроде бы?

– Точно! – воскликнул Маури, вспомнив. – Несколько сотен долларов, если вы позволите нам их скривить?

– Кривить? – переспросил резец.

– И, – прибавила Молли, – мы можем также пообещать вам большой кусок неортодоксального праздничного пирога с мэллори!

– Вполне вероятно, вкуснейшего, – поддержал Маури. – И его тоже кривит!

– Прошу прощения, – произнёс первый резец. – Я должен переговорить со своим коллегой.

Некоторое время два резца провели, сгрудившись и переговариваясь. Мэллори видела, как возбуждённо подёргиваются их хвосты.

Затем первый резец повернулся обратно к пирожникам.

– Мы с коллегой согласны, – сообщил он, – что пошлина, которую вам надлежит уплатить, составит один доллар с разрешением кривить его и один кусок неортодоксального праздничного пирога с мэллори также с разрешением кривить его.

– Превосходно, – заулыбался Маури. – Мы полностью принимаем эти условия, да, любовь моя?

Молли тоже рассиялась в улыбке.

– Принимаем, – сказала она. – Полностью, мой сладкий.

– Забирайте свою клетку, – велел первый резец.

И как только Маури потянулся за птичьей клеткой, третий резец перескочил через свой стол и поспешил по коридору к двери в дальнем его конце. Широким приветственным жестом он стянул с головы фуражку.

– Добро пожаловать в Рталию, – провозгласил он.

19. Площадь

Совсем немного времени потребовалось Артуру, чтобы выйти на городскую площадь Рталии. В центре площади стоял молочного цвета монумент, весьма напоминавший чудовищный зуб. Артур поставил клетку на ступени, окружавшие скульптуру, и сел.

– Что теперь? – спросил он у мыши.

– Полагаю, нам следует подождать твою подругу, – сказала мышь, – а затем нам нужно отправиться в канцелярию Чаросчётной палаты и уладить это дело.

– Но где же Мэллори? – удивился Артур, оглядываясь по сторонам. – Ты думаешь, она дошла сюда? А как же Таможенные врата?

– О, она скоро будет здесь, – таинственно объявила мышь.

Наступило короткое молчание. Артур, внезапно почувствовав себя ужасно уставшим, опустил голову в ладони. Как же хорошо было присесть, посидеть и никуда не тягать тяжёлую птичью клетку. Он посмотрел сквозь пальцы на Брюса и обнаружил, что птица тоже смотрит на него, склонив голову набок. Оставалось только гадать, что Брюс думает обо всех этих странных происшествиях. К его удивлению, от мысли о том, как же, интересно, чувствует себя Брюс, Артуру и самому стало чуть легче.

Артур почувствовал, что мышь тоже смотрит на него.

– Тебе не очень