Анна Ярославна. Русская королева Франции - Валерия Добрава

– Она поправится, – твердила Агнесс королю. – Вот увидите. Не пройдет и недели, как будет скакать по своим больницам и беднякам.

Генрих слабо улыбнулся.

– Да, простой народ обожает ее. Пусть раздадут беднякам золота и медяков побольше в честь благополучного рождения детей. И помолитесь за нее… – Генрих разрыдался как ребенок, гладя свою жену по голове.

– Король, ну же, взбодритесь. Вы ей нужны сильным. Ей, детям, стране… Ох, – вздохнула девушка. – Кажется, пришло и мое время.

Король, несмотря на свои собственные заботы о жене, вызвался проводить Агнесс до ее комнаты и вызвать повитуху, но дама отказалась, попросив лишь написать мужу.

– Пусть приезжает. Да не говорите, что я рожаю, иначе он загонит до смерти не одного доброго коня. Пусть не спешит. Ребенок никуда от него не денется, а мне не нужны здесь сейчас лишние помощники.

Король понимающе кивнул головой и, позвав слугу, снова сел на прежнее место у кровати жены. А проснувшись утром, обнаружил, что ее нет. Самые страшные предположения закрались в его голову. Он в один миг чуть не поседел.

– Анна! – Позвал он срывающимся голосом, уже и не надеясь на ответ. – Анна!

– Тссс… Я здесь, – звук ее голоса был нежнее звука ангельских труб. Анна стояла у колыбели и легонько покачивала ее.

– О, Господи! Тебе же нельзя вставать. Иди, немедленно ложись!

– Сейчас, сейчас, еще минутку. Дай мне полюбоваться на наших детей.

Генриху пришлось чуть не силой уложить жену в кровать. Он укрыл ее мягким одеялом и сам побежал на кухню за горячим питьем. Он что-то неразборчиво напевал себе под нос. Кажется, рыцарскую балладу о дальних берегах, о пустынях, полных песка, о львах и тиграх.

Через несколько лет, пронесшихся как единое мгновение, трое детей играли на полу в комнате. Они возились с игрушками и периодически награждали друг друга тумаками, причем, девочка в этой компании верховодила. Ее брат-близнец рос слабым и хилым, поэтому сестрице приходилось отстаивать не только свою честь. Тем более, что они уже не были малышами. Недавно у них появился младший братик Гуго – он спокойно лежал в своей кроватке, смотрел в потолок прозрачными голубыми глазами и сосал кулачок. Мама, глава и центр их небольшого мирка, словно вихрь то появлялась, то исчезала. Ее гибкий стан совершенно не пострадал от трех родов. Она все еще выглядела молоденькой девушкой. А вот папа наоборот казался глубоким стариком – чернобородый, большой и громкий, но совсем не страшный. Он часто приходил к ним в детскую, и они играли в укротителей тигра. Укротителем была Эмма и ее подручный Ричард, сын тети Агнесс. Роберт обычно не участвовал в их шумных забавах, предпочитая сидеть на диванчике и хлопать в ладоши особенно удачным трюкам тигра, которым, естественно, был отец.

– Еще, еще, папа, – кричал он, захлебываясь смехом.

Но однажды во время одного такого веселья Роби упал на спину и начал задыхаться. Папа подхватил его на руки и унес к маме в комнату, куда тотчас сбежалась толпа лекарей, наперебой предлагавших свои услуги. Всю ночь боролись они за его жизнь, но под утро у мальчика пошла горлом кровь, еще несколько долгих и мучительных минут он боролся со смертью, но проиграл.

Дворец погрузился в траур. Маленькие ангелочки в лиловых одеждах на цыпочках подходили к миниатюрному гробику. Эмма захотела потрогать братика. «Мамочка, неужели он уже в раю или еще здесь с нами?» – Анна опухшими от слез глазами посмотрела на свою дочь.

– Да, моя милая, Роби уже в раю, рядом с Господом. Играет с другими детьми и собирает райские цветочки.

Эмма радостно запрыгала и захлопала в ладоши: «Я тоже туда хочу. Тоже!». Расшалившегося ребенка тотчас же увели няньки.

Родители с обреченным видом шли вслед за гробиком, провожая в последний путь своего среднего сына. На этот раз уже Анна поддерживала своего мужа. Она думала, что он очень сильно сдал в последнее время. Уже не заговаривает про походы в дальние земли, не ворчит на прислугу и не честит на чем свет стоит своего давнего врага – герцога Нормандского. Генрих все чаще сидит в кресле и дремлет. Только дети еще способны расшевелить его. А тут еще это неожиданное горе.

После похорон Агнесс зашла в опочивальню к королеве. На правах лучшей и давней подруги она могла это себе позволить.

– Анна, я должна сказать тебе такую вещь. Знаю, что сейчас не самое подходящее время, но тебе стоит задуматься.

– О чем ты, Агнесс? Хватит ходить вокруг меня кругами.

– Генрих выглядит совсем старым. Сколько ему? 60? 70?

– 52.

– А выглядит на все 72. Я к чему это веду? – Агнесс отвела подругу к окну, подальше от дремлющего супруга. – Подумай о своих детях. Филиппа пора короновать.

– Но он же совсем еще ребенок, Агнесс.

– Генриха и его отца короновали в этом же возрасте их отцы. Неужели ты не понимаешь, что это залог мира и спокойствия в стране? Ты – всегда такая прозорливая, когда дело касается других, но совершенно слепа к себе. Из-за престола может начаться такая грызня, что тебе и не снилось. Родные братья поубивают друг друга.

Анна раздраженно прервала подругу:

– Я не буду даже слушать этого. Ты говоришь изменнические вещи.

– Ну что ж. Отправь меня за это на плаху, но я всегда буду говорить только правду. Подумай, Анна. Это – твои дети и их будущее.

Народ каждый раз радовался, видя королевскую чету. Анна была популярна у простого люда. Генриха же они считали мрачным неудачником. Но терпели его ради жены и детей. Филипп вел себя безупречно. В свои восемь лет он был уже маленьким королем. Как само собой разумеющееся он воспринимал поклонение окружающих его людей. Даже младшие брат и сестра были для него всего лишь вассалами.

Анне больше не с кем было разговаривать по вечерам. Генрих теперь очень быстро уставал и большей частью либо спал, либо дремал. Королева снова приблизила к себе епископа Готье. Ее друг напоминал ей старую облезлую ворону. Эмма, папина любимица, часто подшучивала над бедным епископом, донимая его то так, то эдак. Она ревновала, не понимая, почему этот человек занял в маминой комнате место отца.

– Готье, завтра у Филиппа коронация. Я надеюсь, Генрих выдержит ее до конца. Теперь расскажите мне подробно, в чем заключается моя роль, и мы с вами ее тщательно прорепетируем.

Для Анны закончились дни блаженного безделья. Пришла пора начинать работать. Весь двор переехал в Санлис, находящийся недалеко от Реймса.

– Генрих! Генрих! – тормошила супруга Анна. – Выпей лекарства.

Король вяло и отрешенно поднимал голову.

– Как хорошо, что ты у меня молода и полна сил, дорогая. Будет, кому позаботиться о детях.

– Что ты говоришь?! Ты и сам проживешь еще не один десяток лет, – Анна укутывала вечно мерзнущего короля в меха.