Последнее письмо от твоего любимого - Джоджо Мойес

— Ах да, да-да, конечно, — затараторила Мойра, нервно теребя воротничок блузки. — Нет, сэр, что вы, сэр. Я сходила туда дважды, как вы просили, — нет, ничего не приходило. Вообще ничего, — помедлив, добавила она, — я уверена.

Он с облегчением кивнул, а потом, против обыкновения, ласково улыбнулся ей и сказал:

— Спасибо, Мойра. Вы же знаете, насколько высоко я ценю вас, правда? — Мойра слегка покраснела от неожиданной похвалы, а он подошел к двери и, открыв ее, добавил: — Умение хранить тайны — одно из ваших самых главных достоинств.

— Я… Вы всегда можете на меня положиться, сэр, — запинаясь, ответила она. — Вы же знаете.

— Что с тобой стряслось, Мойра? — спросила ее одна из машинисток, столкнувшись с ней после этого в дамской комнате, и тут Мойра поняла, что напевает себе под нос какую-то песенку. — Ты выглядишь как кошка, которой дали сметаны! — воскликнула она, подкрашивая губы и нанося немного духов на запястья. — Неужели Марио из почтового отдела наконец-то пал к ногам нашей красотки? — спросила машинистка, и из кабинки донесся язвительный женский смех.

— Если бы ты внимательно относилась к работе, а не к глупым сплетням, Филлис, то, возможно, не засиделась бы в младших машинистках! — бросила ей в ответ Мойра.

Как только она закрыла за собой дверь, из туалета донесся взрыв хохота, но в тот день даже это не испортило ей настроения.

Площадь была украшена рождественскими гирляндами: белые лампочки конусообразной формы висели между фонарными столбами в викторианском стиле и на деревьях в скверах и парках.

— С каждым годом все раньше и раньше, — заметила миссис Кордоза, поворачиваясь от панорамного окна в гостиной к вошедшей в комнату Дженнифер и задергивая шторы. — А ведь еще даже не декабрь.

— Зато как красиво, — надевая сережки, возразила Дженнифер. — Миссис Кордоза, если вас не затруднит, застегните мне, пожалуйста, пуговицу сзади — мне самой не достать.

Рука постепенно заживала, но подвижность еще не восстановилась настолько, чтобы Дженнифер могла одеться без посторонней помощи. Пожилая экономка взялась за края воротничка, застегнула его на обтянутую синим шелком пуговицу, сделала шаг назад и посмотрела на Дженнифер:

— Это платье всегда очень вам шло.

Дженнифер уже привыкла к тому, что в такие моменты едва успевала сдержаться, чтобы не спросить: «Правда? А я его уже когда-то надевала?» Она научилась виртуозно скрывать свои чувства, убедив всех окружающих в том, что прекрасно осознает свое место в их жизни. Немного подумав, она сказала:

— Что-то не помню, когда я надевала его в последний раз…

— На ваш день рождения, мадам. Вы ходили ужинать в какой-то ресторан в Челси.

— Да-да, — быстро ответила Дженнифер, пытаясь скрыть разочарование оттого, что вспомнить об этом ей не удалось, — прекрасный был вечер…

— Сегодня какой-то особенный случай, мадам?

Дженнифер посмотрела на свое отражение в висящем над камином зеркале — белокурые волосы ниспадали на плечи мягкими локонами, глаза были искусно подведены тщательно растушеванным карандашом — и ответила:

— Нет, не думаю. Монкриффы пригласили нас поужинать и потанцевать — все те же, там же…

— Если вы не против, я задержусь еще на час — накрахмалю простыни.

— Ведь мы же оплачиваем вам сверхурочную работу? — недолго думая, спросила Дженнифер.

— О да! Вы с мужем всегда очень щедры.

Лоренс — Дженнифер никак не могла приучить себя называть его Ларри, как все остальные, — сказал, что не сможет освободиться с работы пораньше, поэтому она предложила заехать за ним в офис на такси. Он не пришел в восторг от этой идеи, но она настояла на своем. В последние пару недель она старалась почаще выходить из дома, чтобы показать ему свою самостоятельность. Дважды ходила по магазинам: в первый раз с миссис Кордозой, во второй — самостоятельно. В одиночестве Дженнифер неторопливо гуляла по Кенсингтон-хай-стрит, пытаясь справиться с обрушившимся на нее потоком незнакомых лиц, звуков и ощущений. Пару дней назад она зашла в универмаг и купила совершенно ненужный плащ — не то чтобы он ей сильно понравился, просто хотелось вернуться домой с ощущением достигнутой цели.

— Мадам, вам помочь одеться? — спросила экономка, держа за плечики синее парчовое пальто.

Дженнифер осторожно просунула руки в рукава. Шелковая подкладка приятно касалась тела, смягчая тяжесть парчи. Поправляя воротник, она повернулась к женщине и спросила:

— А что вы делаете по вечерам? Когда уходите отсюда?

— Что я делаю по вечерам?.. — растерянно заморгала экономка.

— Куда вы идете отсюда?

— Домой.

— К вашей… семье? — спросила Дженнифер, думая о том, что проводит с этой женщиной столько времени и совершенно ничего о ней не знает.

— Моя семья в Южной Африке, мадам, — две взрослые дочери, два внука.

— Ах да, ну конечно. Простите, память все еще подводит меня. Не помню, чтобы вы когда-нибудь упоминали своего мужа.

— Его не стало восемь лет назад, мадам, — ответила миссис Кордоза, глядя в пол. — Он был управляющим на шахте в Трансваале, — добавила она, заметив, что Дженнифер растерянно молчит. — Ваш муж дал мне эту работу, чтобы я могла обеспечивать своих родных.

— Простите меня, простите… — умоляюще сказала Дженнифер, чувствуя, что зашла в своих расспросах слишком далеко. — Как я уже говорила, я еще не все вспомнила. Пожалуйста, не думайте, что я… — густо покраснела Дженнифер, глядя, как миссис Кордоза качает головой. — В нормальной ситуации я бы никогда…

— Пожалуйста, мадам, не извиняйтесь, я все понимаю, — тихо успокоила ее экономка. — Я вижу, что вы еще на себя не похожи…

Женщины пристально посмотрели друг другу в глаза, миссис Кордоза осеклась, решив, что ведет себя слишком фамильярно, но Дженнифер думала совсем о другом.

— Миссис Кордоза… как вы считаете, я сильно изменилась после этой аварии? Миссис Кордоза? — повторила Дженнифер, когда взгляд женщины изучающе скользнул по ее лицу.

— Возможно, немного…

— А в чем? — спросила Дженнифер и заметила, что экономка тут же в ужасе отвернулась, явно пытаясь скрыть, что она думает на самом деле. — Прошу вас. Здесь не может быть правильного или неправильного ответа… Просто последнее время все так странно… Мне хотелось бы знать, как все было раньше…

— Возможно, вы стали более спокойной. Не так много времени проводите в обществе.

— А раньше я казалась вам более счастливой?

— Мадам, прошу вас… — нервно выдавила из себя экономка, теребя ожерелье. — Я не знаю, что вам ответить. Мне пора. Если вы не против, то я разберусь с простынями завтра, — быстро затараторила она и вышла, не успела Дженнифер и рта открыть.

Дженнифер сразу поняла, почему ресторан «Бичком-бер» в отеле «Мейфэр» считался одним из самых популярных заведений в городе: войдя вместе с Лоренсом в зал, находившийся всего в нескольких ярдах от холодных лондонских улиц, она вдруг оказалась в тропическом раю. Круглая барная стойка и потолок отделаны бамбуком, пол покрыт водорослями, с потолочных балок свисают рыбацкие сети и спасательные круги. Из встроенных в декоративные скалы динамиков доносится гавайская музыка, с трудом заглушающая гул огромного количества посетителей, собравшихся здесь в пятницу вечером. На стене нарисован белый песчаный пляж и бесконечное голубое небо, в баре возвышается корабельный ростр в виде обнаженного женского торса. Рядом с ним, повесив шляпу на одну из резных деревянных грудей, стоял Билл. Завидев Лоренса и Дженнифер, он кинулся им навстречу.