Прыжок тигра - Кирилл Казанцев

– Греби отсюда.

Максим напутствие пропустил мимо ушей, подтянул кое-как куртку и принялся расстегивать ремень на штанах. Реакция водителя и пассажира «жигуля» была мгновенной – оба дружно вылетели из машины и по очереди свалились в лужи на асфальте. Один еще мычал сдавленно, пытался приподнять голову, второй со сломанной шеей молча лежал рядом с ним. Двух ударов по голове хватило, чтобы заткнулся и первый. Максим затолкал обоих в салон, на заднее сиденье, тихонько закрыл двери. И отошел к припаркованному неподалеку «Бычку», привалился спиной к его борту. Отсюда подъезд отлично виден, как и окно бабкиной квартиры. В них темно, старуха давно спит. Придется потревожить бабушку, но немного позже. Мимо дома протопала компания пьяных подростков. Они матерились в голос, швыряли о стену дома пустые банки и едва не подрались прямо перед подъездом – обпившихся «энергетиками» детишек всегда тянет на подвиги, этому способствуют спирт этиловый, ароматизаторы, красители и консерванты, раствор химических леденцов в консервной банке. Адская смесь прекрасно выполняет свою функцию – проводит очищение генофонда путем естественного отбора. «Энергетики» не только эффективно расправляются с печенью, желудком и поджелудочной железой, эта дрянь самым положительным образом влияет на потенцию, не позволяя размножаться половозрелым человекообразным особям. «Я бы это пойло как конфеты детям на утренниках раздавал, даром. Кто выпил, того сразу в минус, один фиг, это уже не человек». Максим ждал, когда ребятишкам надоест беситься, или они устанут. Все обошлось, «детки» затарились в палатке добавкой и утопали, на дороге перед домом снова стало тихо. Так тихо, что Максим слышал, как звонят мобильники в карманах одежды убитых губернаторских гонцов. Сначала надрывался один телефон, потом замолк, после паузы затрезвонил второй, потом к нему присоединился первый. А потом телефоны дружно замолкли, и подъездная дверь приоткрылась. Максим подлез под днище «Бычка», лег на живот, дождался, пока человек подойдет к тонированной «десятке» и дернул его за лодыжки. Тот сообразить не успел, грохнулся всем немалым весом оземь и больше не поднимался. Бордюрный камень тоже может быть оружием, даже вмурованный в асфальт. Максим бросил тело третьего «гонца» с разбитой башкой у «Бычка», вытер руки о перемазанную грязью куртку. Черт с ней, все равно выкидывать, тем более скоро лето. Подъездная дверь снова грохнула, кто-то сбежал по ступеням и теперь летел к машине. Четвертый торчал, скорее всего, у окна на площадке и все видел. Его Максим встретил, уже не скрываясь, просто шагнул навстречу из-за фургона, и оппонент даже не успел затормозить. Согнулся пополам от удара в живот, упал на колени от удара по шее. Он успел даже то ли выругаться, то ли вскрикнуть от боли, но только один раз, перед тем, как хрустнули его шейные позвонки.

С этими двумя пришлось повозиться. Максим кое-как затолкал их в машину, найденное оружие, документы и телефоны рассовал по карманам. Бегом вернулся за рюкзаком и уже рванул обратно через площадку, к подъезду. Влетел по ступенькам на третий этаж, нажал кнопку звонка. Бабка подползла к двери минуты через три непрерывного трезвона, долго топталась с той стороны, но голос не подавала.

– Римма Михайловна, это Максим, откройте. Я ключ забыл. – Бабка размышляла еще пару минут, прежде чем дверь, наконец, приоткрылась.

– Извините, спасибо большое. – Он ввалился в коридор, стянул с себя на ходу куртку, стащил грязные ботинки. Бабка с безопасного расстояния молча наблюдала за квартирантом, и вдруг пискнула.

– А как же теперь быть? Ключ-то один, у меня нету…

– Дверь поменяем, – успокоил бабку Максим, – новую поставим, металлическую. Такую, что танком не вышибешь. Завтра же. – И ринулся в ванную.

Он долго отмывался под горячей водой, потом выполз, красный и распаренный, в цвет полотенца, в коридор, нашел рюкзак, достал из него бабкины документы и деньги. Положил все на стол в кухне, открыл холодильник. Продукты лежали на своем месте, их запас поредел незначительно. Бабка или научилась питаться воздухом, или практиковала лечебное голодание. Или одно из двух. «Утром», решил Максим, захлопнул холодильник и поплелся в свою комнату, улегся на диван. «Только бы она не померла от радости» – была последняя мысль длинного, не зря прожитого дня.

За ночь бабка не померла, она ждала Максима в кухне. Появился он там к полудню, заспанный и голодный. И первое, что увидел, – сидящую за столом бабку. Она перебирала свои сокровища и, видимо, не в первый раз.

– Это вам Феогност Михайлович просил передать. Вы можете оставаться здесь, он не против, – Максим включил под чайником огонь и полез в холодильник.

– А это? – Максим обернулся. Бабка тыкала пальцем в пакет с деньгами как в бомбу.

– Пенсия ваша за полгода и деньги за квартиру. – Тут и придумывать ничего не надо, все так и есть. И договорились они с Гузиковым полюбовно, и деньги это бабкины. И мало еще, он ей больше должен.

– Спасибо, – прошелестело за спиной, раздались тихие шаги, скрипнула дверь. Максим заварил себе чай, нарезал хлеб, колбасу, вытащил из холодильника масло и поставил все на пустой стол – деньги и документы с него исчезли. Решающий разговор состоялся после завтрака. Сытый и отдохнувший, Максим был чертовски убедителен, и бабка поклялась сделать все, что он скажет. Она позвонила в собес и вызвала соцработника. А также под присмотром «квартиранта» нашла номер телефона и позвонила своим родственникам, тем, кто еще прошлой осенью пытался помочь одинокой старухе. Максим внимательно слушал, как она просит их приехать и обещает слушаться их во всем, и подсказывал нужные слова, когда бабка теряла нить разговора. А после переговоров узнал, что пропустил представление – с полицией, со «скорой» и толпой народа. Бабка все утро проторчала у окна, она металась между столом в кухне и окном, наблюдала за развернувшимся во дворе реалити-шоу. Максим старуху выслушал, задал ей пару вопросов и даже был приглашен в «апартаменты», к окну. Внизу уже все тихо, «жигуль» исчез, «Бычок» тоже. «Вот и славненько». Максим вернулся к себе, сложил в пакет заляпанную кровью и грязью куртку и штаны, побросал туда же выпотрошенные мобильники и направился в магазин, оставив бабку стеречь квартиру. Пакет с барахлом улетел в мусорный контейнер – один из длинной череды за стеной супермаркета, и Максим налегке двинул по своим делам. «Домой» он вернулся с обновками, набитой продуктами сумкой, журналами для бабки и бесплатными газетами с рекламой. До встречи с «внуком» оставалось всего два дня, и времени на подготовку почти не оставалось.

Новую металлическую дверь установили в квартире в тот же день, к вечеру. Максим рассчитался с рабочими и отдал ключи бабке.

– Себе, себе возьмите, – попыталась она всучить Максиму один ключ.

– Не нужно. Я уеду скоро, дня через два, – отказался он. Бабка не то расстроилась, не то испугалась, но спрашивать ничего не стала. На следующий день поменяли с трудом держащуюся на одной петле дверь в ее комнату, а еще через день, утром, заявился «внук».

– Не понял я, – протянул он вместо приветствия, оглядывая стальную махину на входе в квартиру, – это что? Вам кто вообще разрешил тут что-то трогать? А это? – Он бросился через коридор к новой комнатной двери, – это что? Да я сейчас… Вам кто разрешил! – Максим уже устал от мельтешения и криков «внука», закрыл входную дверь на задвижку. Потом вернулся, аккуратно взял негодующего юношу за локоть и втолкнул в кухню.