Замок в облаках - Керстин Гир

Я закрыла кран (потому что больше было некому) и повернулась, чтобы пойти к себе. Никто не пытался задержать меня: все хищницы недоверчиво таращились на раковину.

У двери я обернулась:

– Как только что показал мой мнимый друг – водопроводный кран, вам лучше оставить меня в покое.

– У них проблемы с водопроводом, – пробормотала Гортензия Камилле, проигнорировав моё замечание.

– Этот отель и правда в допотопном состоянии. Несмотря на то что твоя тётя важничает так, будто это как минимум пятизвёздочный «Ритц-Карлтон».

К слову сказать, я была полностью согласна с её тётей. Правда, мне казалось, что в «Ритц-Карлтоне» почти наверняка работают более приветливые горничные.

Кто-то из четырёх гиен уже громко храпел, когда я, свежевымытая, одетая и причёсанная по всем правилам, на цыпочках прокралась мимо их комнаты. Мне показалось, что это Гортензия, потому что храп был довольно гнусавым.

По дороге на кухню, находившуюся в подвале под рестораном, мне не встретилось ни души, однако это не означало, что все, кроме меня, ещё спали. В любое время суток в отеле дежурил кто-то из персонала. Или, как любил говорить месье Роше, «Замок в облаках никогда не спит».

Установленных часов для завтрака, обеда и ужина персонала в отеле не существовало, поэтому в помещении рядом с кухней всегда имелась какая-то еда и можно было подкрепиться практически в любое время суток.

Когда я вошла, один из двух младших поваров, Пьер, красиво раскладывал на тарелке разные сорта сыра. Головокружительно пахло свежеиспечённым хлебом. Шведский стол для сотрудников отеля практически ни в чём не уступал шведскому столу для гостей наверху, в ресторане. Конечно, натюрмортов из свежих ягод, разложенных концентрическими кругами, здесь не было, как и свежевыжатых соков и этажерок со стаканчиками, наполненными освежающим манговым ласси. Зато всё остальное было как наверху, в ресторане, причём с утра до вечера. В обеденное время сюда приносили горячий суп, пирожки с мясом, блюдо с яблоками, апельсинами и морковкой, запеканки в контейнерах с подогревом, свежий хлеб, холодное мясо. После обеда можно было полакомиться пирожными и тортами. Одним словом, умереть с голоду здесь было сложно.

– Ты сегодня рано, – заметил Пьер.

– Ты тоже. – Зажмурившись от удовольствия, я откусила большой кусок хрустящего хлеба, намазанного маслом, и присела на один из немногочисленных стульев. – Кто рано встаёт, тому подают лучший завтрак. И стул – тоже.

Пьер подвинул мне тарелку.

– Обязательно попробуй лосося. Я сам его мариновал – с ломтиками лайма, солью «Флёр-де-Сель», веточками можжевельника, укропом и… короче, попробуй непременно. – Он положил мне на тарелку большой кусок.

Младший повар мне очень нравился. Он всегда приберегал по моей просьбе сдобные булочки для моих многочисленных Хуго. Кроме того, когда я приехала сюда, именно он помог мне кое-как разобраться с местным диалектом немецкого, на котором здесь, в швейцарском кантоне Валлис, все изъяснялись. Выучить его в совершенстве я, конечно, не смогла бы никогда, но теперь хотя бы была в состоянии следить за ходом беседы. Только конюха, старого Штукки, я по-прежнему понимала с трудом. Правда, повар считал, что это не потому, что я такая неспособная, а потому, что у старика не хватало много зубов.

Лосось оказался потрясающий и прекрасно сочетался со свежим хлебом. И с яйцом. И с сыром. Я всегда старалась завтракать как можно сытнее, потому что поесть в следующий раз мне обычно удавалось лишь после обеда. Я радовалась, что сегодня можно не торопиться и поболтать с Пьером в своё удовольствие. За ночь в горах выпало тридцать пять сантиметров снега, а горный ветер смел его в сугробы высотой в метр, рассказывал повар. Окрестные перевалы замело, доехать до «Шато Жанвье» можно было, только надев на шины автомобилей цепи противоскольжения. Кроме того, на нас уже надвигался следующий циклон: двадцать пятого декабря обещали ужасный снегопад.

На севере Германии, где я выросла, уже давно бы объявили чрезвычайное положение, здесь же такая погода воспринималась как нечто само собой разумеющееся.

– Как настроение у вас на кухне? – поинтересовалась я, кивнув на дверь в означенную кухню. Большинство новых служащих, нанятых на праздники, работали именно на кухне и в ресторане. Больше половины поваров и официантов были новичками.

– В принципе неплохо. Только новенькие ещё не поняли, что если шеф-повар не разрешает пользоваться смартфоном во время работы, то лучше не искушать судьбу. Я сделал что мог, однако, боюсь, это дойдёт до них только после того, как первый смартфон поджарят на гриле. Или нашинкуют вместе с капустой. Или бросят в кипяток вместе с макаронами. – Пьер ухмыльнулся. Я тоже не смогла сдержать смешок: гостиничный шеф-повар был человеком в высшей степени творческим. Во всех отношениях. – Один из новых официантов очень милый. Похоже, я чуточку влюблён, – добавил он. А затем подмигнул мне: – А как дела там, наверху?

Я бросила быстрый взгляд на лестницу: мне показалось, что там что-то шевельнулось.

– Роман Монфор держит меня на мушке, новенькие горничные из Лозанны – редкостные воображалы, у которых проблемы с головой. А тут ещё юный Дон Буркхардт решил вплотную поработать над тем, чтобы окончательно испортить мне жизнь. «А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо». О, доброе утро! Ты откуда взялась? – Появившаяся словно из ниоткуда Запретная кошка потёрлась о мои ноги, затем перешла к Пьеру и проделала то же самое, громко мяукнув.

Повар поставил перед ней тарелку с нарезанным холодным мясом, которую он явно подготовил заранее.

– Знаешь, чего я не понимаю? – спросил он, когда Запретная кошка с видимым наслаждением начала поглощать свой завтрак. – Наш шеф говорит, что эта кошка жила в этом отеле ещё тогда, когда он поступил сюда на должность младшего повара. – Пьер замолчал для пущего эффекта, а затем тихо добавил: – Это было в 1989 году.

Я была плохим математиком, но даже мне не требовался калькулятор, чтобы сообразить, что это невозможно.

– Скорее всего, в его время в отеле жила похожая кошка. Такая же рыжая и полосатая. Предшественница нашей.

Запретная кошка покончила с едой и начала наводить марафет. Мы оба задумчиво наблюдали за ней.

– Наверное, ты права. – Пьер взял с пола пустую тарелку. – Оставить тебе пирожное с малиной и сливками? После обеда съешь с кофе. Мадам Клео осталась недовольна глазурью, и, представь себе, мне удалось заполучить для нас целых двадцать четыре штуки…

На лестнице послышались шаги, и тут же показался Нико в форме посыльного. Круглую шапочку-коробку он засунул под мышку.

Я приветливо поздоровалась и предложила ему свой стул.

– Доброе утро, – суховато ответил он, как будто ему было не слишком приятно видеть меня. – О-о! Кошка! Я думал, домашние животные в отеле запрещены. Во внутреннем распорядке отеля, который нам раздали, об этом упоминается аж трижды.