Крым. Военная история. От Ивана Грозного до Путина - Дмитрий Верхотуров

Историки часто говорят о бездарности и нерешительности Меншикова, якобы упустившего очередную славную «викторию», однако тут же пишут, какие тяжелые потери наносились англо-французским войскам и как эти победы подрывали их моральный дух. Сражение на Альме 8 сентября 1854 года, после которого русские войска отступили, а некоторые батальоны даже бежали, тем не менее, сломило наступательный дух англо-французских войск. Даже неукротимый маршал Сент-Арно, не решился преследовать отступающие русские войска, а барон Реглан оставил свои войска на занятых холмах, поскольку опасался ночного нападения. Альма совершенно определенно была «пирровой победой». «Участвовавший в битве герцог Кембриджский, на глазах у которого 36 русских орудий расстреляли картечью первую бригаду легкой дивизии, пытавшуюся занять виноградники близ Бурлюка, выразился о сражении под Альмой в том смысле, что если англичанам суждено одержать еще одну такую победу в Крыму, то они останутся с двумя победами, но без войска»[56]. Очевидцы описывают груды трупов в редутах, огромное количество раненых, ужасные раны от русской картечи. Палубы пароходов, заполненные ранеными, превращались в гниющую массу, в которой копошились черви. Немногочисленные врачи мало чем могли помочь, и раненые массами гибли от шока, кровопотери, заражений и инфекций. Несмотря на численное превосходство, союзники понесли сопоставимые потери – около 5 тыс. человек, против 5,7 тыс. русских.

Сент-Арно, сразу после сражения на Альме, которому оставалось жить всего семь дней, принял последнее в своей жизни военное решение, которое предопределило ход всей войны в Крыму, – он решил отказаться от нападения на Северную сторону города, и решил обойти город и осадить его с южной стороны, где укрепления были намного слабее[57]. С этим решением согласился и барон Реглан.

Меншиков же предпринял следующее. Во-первых, он запретил Нахимову выходить в море, чтобы дать бой англо-французской эскадре. При огромном численном перевесе, союзнический флот, имевший 89 кораблей, в том числе 50 колесных и винтовых пароходов, скорее всего, разбил бы русскую эскадру и это открыло бы доступ в севастопольские бухты. От этого было бы полшага до взятия Севастополя. Это решение потом вызвало долгую дискуссию в исторической литературе как в России, так и за рубежом. Во-вторых, он приказал снять с парусных кораблей пушки и вместе с экипажами передать их на укрепление сухопутной обороны, а пять кораблей затопить так, чтобы перекрыть вход в бухту. Раньше Меншиков собирался закрыть вход в бухту гальваническими минами системы проф. Б.С. Якоби, но из-за того, что не мог ко времени получить готовые и годные мины, отказался от этого плана. В-третьих, Меншиков собрал почти всю армию, отступившую к Севастополю, и через три дня после сражения на Альме, увел ее на Бельбек. Русские и союзные войска в своем движении практически разминулись, французам удалось захватить отставший русский артиллерийский парк.

Ни Нахимов, ни Корнилов, ни другие генералы не понимали действий Меншикова. Но, рассматривая все последующие события и общий исход сражений в Крыму, становится понятно, что этим Меншиков сумел добиться весьма интересного результата. По существу, он блокировал союзную армию в Крыму, собравшуюся на полуострове между Южной стороной Севастополя, Сапун-горой и Балаклавой, превратив осаждающих в осажденных. Хотя англофранцузские войска снабжались по морю и получали подкрепления, все-таки они не могли сосредоточиться против одной цели. Если они бросали все силы на штурм Севастополя, то они могли получить фланговый удар от Меншикова. Если все силы бросались против армии Меншикова, то им в тыл мог ударить севастопольский гарнизон. Потому англичане и французы построили длинную оборонительную линию вдоль Черной речки, от Балаклавы до Килен-балки, чтобы защититься от фланговых ударов Меншикова.

Перекрытие бухты потопленными судами обрекло англо-французский флот на пассивную роль. Войти в гавань они не могли – мешали потопленные суда, а участие в первой бомбардировке Севастополя 5 (17) октября 1854 года кораблей союзной эскадры оказалось неудачным, огнем с береговых батарей было повреждено пять французских и два английских линейных корабля. Эти потери были более чем ощутимы. Вообще, огонь русской артиллерии был настолько мощным и точным, что заставил союзников отказаться от штурма, намеченного после окончания бомбардировки. Провал штурма поставил их в замешательство: город не взят, армия Меншикова не разгромлена, скоро наступает зима и зимние шторма на Черном море. Принявший командование французскими войсками дивизионный генерал Франсуа Сертен Канробер не знал, что делать, и не решался ни на штурм, ни на нападение на русскую армию на Бельбеке.

Вот это, по всей видимости, и был план Меншикова в действии – загнать англо-французскую армию в безвыходное положение, вынудив ее сражаться на два фронта. Дальнейший план был достаточно очевиден: атаками и отражением попыток штурма Севастополя измотать англо-французскую группировку, а потом сбросить ее в море.

Первую атаку Меншиков предпринял 13 (25) октября 1854 года под Балаклавой, атаковав турецкие редуты, которые прикрывали тыл союзных войск и гавани в Балаклаве и в бухте Камышовой, куда направлялись английские и французские транспорты. Удар был направлен по коммуникациям противника. Это сражение стало известно двумя эпизодами. Первый эпизод – оборона 93-го шотландского полка, который из последних сил отбил атаку русской конницы на Балаклаву. Полк был построен в две шеренги, и этот бой получил название thin red line – «тонкая красная линия», превратившееся в расхожее выражение. Второй эпизод – атака бригады легкой кавалерии под командованием генерал-майора Джеймса Браденелла, графа Кардигана, которая была отбита с огромными потерями для англичан. Всего за 20 минут боя элитная кавалерийская бригада, в которой служили представители аристократических родов Англии, была разбита и уничтожена. Выражение the charge of the light Brigade также стало общеупотребительным выражением безрассудного поступка, и это поражение сильнейшим образом повлияло на настроения в английской армии, на общественное мнение в Англии. Барон Реглан даже хотел перенести базу своего флота в Казачью бухту, однако в Балаклаве уже строились пристани и от них прокладывались железные дороги к полевым позициям союзных войск. Английская пресса переменила отношение к войне, а в Палате общин даже состоялось специальное заседание по расследованию этой атаки бригады легкой кавалерии.

Вторая атака – сражение при Инкермане 24 октября (5 ноября) 1854 года, по сути дела сражение за килен-балочное плато и подступы к Сапун-горе, где располагались англичане. Плато было довольно узким, с двух сторон ограничено глубокими балками и высокими обрывами, практически непреодолимым для солдат. Наступать на эту английскую позицию можно было или с севера, от Инкерманского моста, или с юга, от Балаклавы через Кадикой. Южное направление было легче и атака русских могла отрезать англичан от Балаклавы и их порта. Но и у союзников была возможность нанести поражение русским войскам. Потому было принято решение атаковать английские позиции с северного направления, в лоб, при поддержке второго отряда под командованием генерал-лейтенанта Павлова, который должен был подняться на плато, двигаясь вдоль по склонам Каменоломного оврага.